Нет! Крикнула я, когда первое черное крыло приземлилось на Тамми.

Тамми закричала, ее тело было мертво, но в нем все еще оставалась ее сущность. Раскаленный добела холод наполнял ее разум – лед и пламя. Я попыталась вырваться, но оказалась пойманной в этом аду. Черные крылья уже нашли ее, и начали есть ее воспоминания, пока мы смотрели, неспособные двинуться и остановить их. Энергию, которую она хранила как память, отдирали от нее пластами, как гиены рвали зубами плоть пойманного животного, капая обрывками воспоминаний, похожими на брызги крови.

Один за другим они пробивались в комнату и накрывали Тамми, когда она кричала и корчилась в своем разуме, не в состоянии убежать, не в состоянии сопротивляться, ее тело было неподвижно.

Стойте! Умоляла я, чувствуя, как настоящие слезы катятся по моим настоящим щекам где-то там, через время на темном кладбище. Память о том, что мои собственные воспоминания когда-то вырвали из меня, вернулась, и я снова почувствовала жгучее опустошение, страх перед тем, что ничего не осталось. Ее память разрывали, растаскивали на кусочки. Это вот так? В ужасе подумала я. Это то, что происходит с потерянными душами? Неудивительно, что темные жнецы убивают их.

Кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне! Закричала Тамми, ее тело было спокойным и неподвижным, но ее разум был в ужасе и агонии, когда исчезали огромные куски ее воспоминаний. Она становилась ничем. Я не могла ей помочь, и я кричала, задыхаясь в рыданиях, когда я пыталась удержать хоть какие-то куски ее памяти, всякий раз терпя неудачу.

Только не это! Всхлипнула я, сражаясь с черным крылом, когда изображение залитого солнцем автомобиля воспоминаний Тэмми заполнило меня. Был смех, какая-то глупая песня. Ничего особенного, но это было счастье. Это они не могли забрать, и я потянула его к себе, складывая его из обрывков.

Черное крыло, у которого я выхватила это воспоминание, поднялся и я взвыл, борясь со мной за него, голодный и яростный. Я кинула ему, как кусок мяса голодному зверю, кусочек памяти такой ​​же драгоценной, но одной из моих. Черное крыло схватил его, не понимая разницы и отступил. Я свернулась вокруг прекрасного кусочка памяти Тамми, рыдая и желала, чтобы все это закончилось.

Понемногу агония и ужас Тамми исчезали, когда все больше и больше было оторвано черными крыльями, и все меньше и меньше оставалось пока, наконец, не осталось ничего, только Пол и я. Один за другим черные крылья поднялись, раздуваясь и деформируясь, как черные грозовые тучи, и полетели к окну, натыкаясь на стекла, как осы бьющиеся о стекло, пока не находят выход. Мои мысли задрожали, я потянулась к присутствию Пола, чувствуя, как большой ядовитый поток прокатился над нами. Ангел-хранитель все еще была с нами, ее слезы исчезли, как и исчезла та, которую она охраняла и защищала в призрачной надежде, что ее душа возродится, как будто ее никогда и не было. Надеюсь, это все светлые жнецы, приставляя ангелов-хранителей к меченным понимают, что они делают, чем они рискуют, надеясь, что душа все-таки возгорится.

- Это уже произошло? - спросила меня ангел печальным голосом. - Я не понимаю. Это произойдет? Это происходит сейчас? Ты никогда не была прежде в конце.

Я знала, что в действительность я сижу на кладбище, я также знала, что нахожусь здесь, в будущем, разговаривая с ангелом-хранителем Тамми, которого у нее еще не было. Этого еще не случилось, подумала я, чувствуя себя эмоционально истощенной. Светлый клочек на кривой моего сознания был единственным ярким пятном торжества – кусочек памяти Тамми, слишком прекрасный, чтобы быть съеденным.

Ангел поднялась, ее взгляд вдруг стал тяжелым и внушающим ужас. – Останови это, - произнесла она, и это звучало так, как будто она несла в себе голос Бога. - Пожалуйста, - добавила она, теперь уже выглядя беспомощно. И она исчезла.

Мир вспыхнул красным, и я издала задыхающийся всхлип облегчения. Все кончилось, и я успокоилась, чувствуя, как мое сознание как будто отталкивается назад через годы обратно к реальности.

Я очнулась в слезах, свернувшись клубком на мокрой траве между Накитой и Барнабасом, Джош неловко переминался с ноги на ногу, как будто не зная, как он может помочь. Они были молчаливы и подавлены, зная, что там, где я только что была, все должно было быть плохо, раз я в таком состоянии. Поймав их взгляды, я увидела слезы у Накиты. Барнабас последний раз плакал века назад, но боль в его пристальном взгляде была не меньшей. Он начал этот путь, когда душа Сары зажглась и возродилась, и я не знала, должна ли я сейчас благодарить или проклинать его за этот выбор.

Все еще сидя на траве, я поискала глазами Пола. Он стоял, сгорбившись рядом с отдаленным надгробным камнем, выворачивая свои кишки. – Я сожалею, - прошептала я, и он обернулась, вытирая рот. Я попыталась встать, и Джош подался вперед, чтобы помочь мне.

- Ты в порядке? - спросила я Пола, услышав как мой голос надломился. - Это было...

- Нет. - Это слово было короткое, полное мертвого ужаса, который мы пережили. – Это… - выдохнул он, сжимая трясущиеся руки в кулаки и пытаясь найти слова. - Это был ад. Эта работа - ад!

Я не могла упрекать его сейчас его будущим предназначением, я пошатнулась, заваливаясь на бок, пока Джош не поставил меня на ноги. - Это не всегда так, - выдохнула я. Иногда вы можете быть сожжены заживо.

Пол отвернулся, его выражение лица было искажено гримасой, пока он попытался справиться с тем, что мы увидели. Я прислонилась к скале – прошу прощения… надгробному камню - и Джош отпустил меня, убедившись, что я не упаду. - Ты в порядке? - спросил он, и я кивнула, не глядя на него.

- Это был скачок в будущее, - сказала я, и Барнабас вздохнул, видимо, понимая, что я увидела. - Мы видели смерть Тамми. Спустя несколько лет, я предполагаю. Я не знаю. У нее был ангел-хранитель, поэтому я думаю, что если мы не пойдем искать ее прямо сейчас, то мы уже не сможем помочь ей. - Мои слова ни к чему не привели, как поняла я, когда вспомнила, что сказала мне ангел.

- Мы должны что-то сделать, - настаивала я, вспоминая боль, с которой Тамми закончила свою жизнь, а затем погрузилась в полное небытие, не оставляющее и следа, что она когда-то существовала. - Если мы не сможем ее убедить, то жизнь Тамми бесполезна, нет благодати, нет красоты. Она не сделала ничего, чтобы питать свою душу. Никакого искусства, никакого творчества, ничего, кроме еды, сна, существования и когда она умерла, ее душа была разорвана и съедена черными крыльями.

Желчь горечи подступила к горлу. Она исчезла. За исключением крошечной частицы, которую я спасла. Я чувствовал ее в себе, потерянную, одинокую, не укладывающуюся в остальную часть моих воспоминаний.

Накита коснулась моей руки, и я вздрогнула. Ее глаза были полны слез, но это только сделало ее более красивой. - Прости, Мэдисон. Я думала, ты знаешь, что случается с потерянными душами, если они не могут возродиться при жизни. Вот почему я так переживала. Возрождение души случается так редко. Очень редко. - Она посмотрела на Барнабаса. Его голова была опущена, и казалось, что он переживает всю свою жизнь как одну сердечную боль.

- Я не знала! - закричала я, и подняла глаза полные слез. - Я не знала, - уже тихо сказала я. - Никто мне не сказал. - Я взглянула на Пола. Очевидно, он тоже не знал. Мое горе переходило в гнев, но он чувствовал себя еще хуже.

- Вот почему мы забираем их на ранней стадии, - сказала Накита, мягко глядя на Барнабаса. - Чтобы избавить их от этого и сохранить то, что мы еще можем. Если Тамми будет скошена сегодня вечером, светлый жнец будет оберегать ее душу, пока ее не отведут домой, где ее помнят и любят. Как Барнавас собирался сделать с тобой, пока ты не украла амулет Кайроса. Но если ей дадут ангела-хранителя, и ее душа не зажжется заново…

Я закончила мысль Накиты за нее. – Ее жизнь будет напрасна и закончится так же.

Я отвернулась от них, растерянная и удрученная. Может быть, я должна просто сдаться и отправлять жнецов собирать души?