– Говорят, что он лучший военачальник двух королевств и его ведет единственный бог, – добавил командующий, наблюдая, как замерший почти в миле от них человек развел руки в стороны, а затем неожиданно опустил их и три раза ударил своим длинным изогнутым посохом по земле.

– Довольно. Принесите мне голову этого лжеегиптянина! – прокричал наследник фараона приказ продолжать движение по долине Чермного моря.

Тысячи колесниц медленно двинулись вперед, завязая колесами в бурлящей смеси из грязи, песка и воды. Из последних сил пытаясь настичь иудейскую армию, они увидели, как мужчина на медленно сжимавшемся островке снова вознес руки к почерневшему небу.

Сигнал к атаке был подан.

Не успели воины египетской армии понять, что происходит, как их атаковали со всех сторон. Черные фигуры начали выскакивать из воды. Они появлялись из-за густых зарослей камыша и из грязи. Наследный принц услышал крики и вопли людей, которых вытаскивали из колесниц невиданные силы, появившиеся словно из недр преисподней. Он увидел, как выпрыгнула черная, покрытая грязью фигура, создав столб брызг, грязи и водорослей, и схватила командующего, стоявшего всего мгновение назад рядом с ним – там, где теперь осталась лишь одна его сандалия.

Мнимую ночь вокруг него пронзили крики людей и лошадиное ржание. В попытке спастись от неведомых и ужасных врагов, египтяне начали стрелять вслепую. Стрелы, выпущенные перепуганными воинами, беспорядочно летали вокруг принца, как смертоносные шершни. Вопли ужаса не замолкали, пока огромные, покрытые черной шерстью животные не исчезли, истребив четверть его колесничих. Ливийские топорщики, составлявшие центр египетской армии, были разбиты полностью. Как только последние из чудовищ исчезли там, откуда и появились – в грязи, иудейские лучники начали выпускать тысячи стрел в темное небо.

Амонхерхепешеф схватил и туго натянул вожжи в попытке успокоить своих дрожащих и встающих на дыбы черных арабских скакунов и вернуться к атаке. Но не успели кони найти опору в грязи и воде, как что-то опять поднялось из моря, вновь заставив их подняться на дыбы. Новый морской зверь был огромным. Он повалил одну из лошадей набок, из-за чего вторая не удержалась и упала вслед за первой. Падение обоих скакунов привело к тому, что колесница перевернулась и наследного принца выбросило в мутные воды Чермного моря.

Мокрый с ног до головы Амонхерхепешеф поднялся, выплевывая грязную соленую воду. Не успел он перевести дух среди предсмертных криков тысяч своих воинов, как чудовище схватило его за горло и подняло из вонючей трясины. Наследный принц увидел лапы животного – и не поверил своим глазам: его длинные пальцы были почти человеческими. Он попытался пошевелить головой, чтобы рассмотреть зверя, который собирался убить его. Подняв глаза, наследник фараона оказался лицом к лицу с чудовищем, о котором слышал множество историй от своих еврейских слуг. Это были просто сказки, которыми пугали всех детей в Египте, легенды о могучем звере, защищавшем восточные врата империи. Эти мифические животные назывались голиа и были посланы египетским богом подземного мира на защиту двух земель. И вот теперь герой тех рассказов, которыми принца пугали в детстве, смотрел прямо на Амонхерхепешефа. Желтые глаза зверя ярко горели, а огромная пасть была широко раскрыта, и принц видел его острые зубы и стекавшую с них слюну. Грязь, покрывавшая тело животного, потрескалась и пахла мертвечиной, и в этот момент наследник египетского правителя понял, что эти чудовища закопались в грязи до начала прилива и дождались, когда вода вернется, чтобы захлопнуть свою ловушку.

Мифический герой детских сказок поднял пасть к почерневшему небу и триумфально завыл, медленно разрывая принца Египта на части.

В полумиле оттуда спутники старого и обессиленного мужчины помогли ему спуститься с островка и сесть в небольшую лодку. Его седые волосы и борода скрывались под покрывалом, а голова была низко опущена от полного изнеможения.

– Все закончилось? – спросил один из иудейских воинов, пока двое мужчин толкали челнок к восточному берегу Чермного моря.

– Сегодня Господь послал нам истинных освободителей народа, которые сразились за нас, и вы больше никогда не увидите армии фараона, – отозвался старик.

Воины увидели, как он опустил голову и спрятал лицо за складками накидки. До конца битвы было еще далеко, а их побег был только началом. Ужасная правда об их положении сидела перед ними, проливая слезы, навсегда искалеченная событиями, которые не должен был пережить ни один человек. Старик набирался сил перед годами скитаний, которые их ожидали.

Приближенные к Моисею люди знали, что Освободитель умирает.

ПЛОСКОГОРЬЕ МОАВ, ЛАГЕРЬ ИЗРАИЛЬТЯН В АВЕ-СИТТИМЕ, 1520 г. до н. э. – ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

В свете заходящего солнца старейшина стоял на холме и смотрел на запад, откуда освежающий ветерок донес до него запах воды. Он медленно потянулся и снял покрывало с головы – раньше его волосы были темными и сильными, но теперь стали седыми, и для него этот цвет означал не столько старость, сколько чувство вины. Устремив свой усталый взгляд в направлении заходящего солнца, старейшина почти мог рассмотреть блеск реки Иордан в нескольких милях от себя. Он понимал, что, возможно, выдает желаемое за действительное, поскольку река текла внутри небольшой долины, окруженной холмами, и ее невозможно было увидеть с такого большого расстояния. Солнце, наконец, опустилось в великое море к западу от старика, и он увидел, как масляные лампы города осветили пустыню, окружавшую последнее препятствие на пути его народа к земле обетованной.

– Кажется, что город оживает после захода солнца. Но на самом деле, он никогда не спит. Этот город – это живое, дышащее существо, которое стоит между твоим народом и их новым домом.

Иисус Навин не повернулся на звук голоса позади себя. Вместо этого он снова накинул покрывало на голову.

– Перед нами стоит великая задача, – сказал Навин, – даже более великая, чем побег из Египта. Стены Иерихона очень толстые и очень высокие, и их защищают тысячи ханаанеян. Боюсь, что их силы превосходят наши в пять раз.

– Не будет никакого чуда или казни, подобной египетским, которая поможет тебе покорить стены Иерихона. Стены должны пасть, и это испытание будет сложнее всех, с которыми нам пришлось столкнуться раньше, Иисус, сын Навин. Тебе снова придется осуществить невозможное, брат.

Мужчина, наконец, повернулся лицом к собеседнику. Пятеро охранников, которые теперь повсюду сопровождали Иисуса, смотрели на гораздо более крупного старейшину племени Иедды. Навин, лидер израильтян, пытался разглядеть его глаза под складками накидки, но видел только темноту, почти такую же беспроглядную, как темнота ночного неба.

– Они поймали всех шпионов, которых я посылал в город за нужной мне информацией – рассказал Иисус. – Мои передовые отряды сообщают, что их головы до сих пор насажены на копья на главных воротах в этот проклятый город.

Пришелец ничего не ответил, зная, что Иисус Навин не закончил говорить. Даже несмотря на то что они не виделись три года, лишь один человек знал Иисуса лучше, чем этот мужчина.

Иисус Навин из колена Ефремова положил руку на плечо гостя, а другой рукой указал на открытый шатер, от которого доносился запах готовящегося мяса.

– Пойдем, брат Кале, преломим хлеб и разделим мясо, предложенное нашей новой родиной. Мы не виделись три долгих года, друг мой. Нашим племенам не хватало твоего колена и его братьев. Ваши боевые действия в тылу против наших многочисленных врагов помогли нам пройти через самые суровые земли и добраться сюда, к дому, к которому вел нас Моисей.

Высокий человек заколебался, увидев, как женщины готовят ужин внутри шатра. Он остановился и замешкался перед самым входом в дом человека, который стал преемником Моисея Освободителя. Новый лидер избранного народа увидел, что в глазах женщин появился страх, когда они поняли, кем был их гость. Увидев закутанную в одежды фигуру, стоящую рядом с их мужем и отцом, они выбежали из шатра, не обслужив хозяина. Женщины, не поднимая глаз, осторожно проскользнули мимо Иисуса с опущенными головами, скорее, в знак уважения к человеку, стоявшему рядом с ним.