- Что Арджент тебе ответил? - Питер почти уверен, что Крис решит не вмешиваться, но девчонка…
- У Арджентов теперь гражданская война, - старший Хейл удивленно вскидывает брови в ответ на эту реплику - неужто Дерек решил пошутить? - Крис считает, что они не должны лезть в подобное, а Эллисон защищает Маккола. Что ожидаемо.
Питер коротко кивает, с неким отвращением переводя взгляд на хлопья, залитые молоком.
- Может, ты поговоришь с Арджентом, - неловко продолжает Дерек. - По старой дружбе или как. Нам нужна его помощь. Хотя бы для того, чтобы он не начал охоту на нас, в случае…
- По старой дружбе? - Дерек резко, шумно выдыхает в трубку, замолкая от ставшего приближенным по температуре к абсолютному нулю тону дяди. - Ты с равным успехом можешь поговорить с ним “по старой дружбе”. Ты же трахал его сестру.
Дерек молчит некоторое время, затем медленно размеренно произнося:
- Вы с ним расстались лучше, чем мы с Кейт.
- Зато я ее убил, - Питер с недовольным рычанием скалит клыки. - Разговор окончен, Дерек, и даже не думай вновь поднять эту тему.
- Жаль, - Дерек старается придать тону как можно более правдоподобное равнодушие. - Значит, будем ждать, кто победит. Ставлю на Эллисон.
- У Арджентов матриархат, - чуть брезгливо отзывается Питер. - Она справится с отцом.
- Окей, - в голосе племянника сквозит усталость, и Питеру почти жаль его. - Спасибо за помощь, кстати. Нам осталось осмотреть еще буквально полдюжины домов.
- Я сегодня точно не с вами, - Питер со вздохом отодвигает нетронутую тарелку с размокшими хлопьями от себя. - Думаю, и без меня справитесь. С другой стороны, не думаю, что таких псин будут держать на виду.
- Так глубоко в лесу только наш особняк, - в голосе Дерека слышится сомнение, - остальные куда ближе к городу, и их мы уже почти все отсеяли.
Питер пожимает плечами.
- Что у тебя за дела ночью? - внезапно настораживается Дерек.
- Ты серьезно думаешь, что это твое дело? Племянник, не злоупотребляй моим благодушием.
Дерек коротко фыркает, прощаясь, Питер устало смотрит на остывший кофе и уже напоминающее жидкое тесто молоко.
- Гадость, - неприязненно возвещает пустоте, выливая и то, и другое в раковину.
***
Стайлз оказывается на пороге квартиры около трех часов дня, счастливый, взъерошенный, яростно сверкающий карими глазами.
- Я свободен! - вопит с порога, и Питер, не сдержавшись, смеется, довольно скаля клыки.
- Рановато, нет?
- Папа не выдержал моего скорбного лица и сказал, что если я по химии получу что-то выше, чем С - он меня освободит, начиная с выходных. Я получил В, если что, - мальчишка улыбается во весь рот.
- И ты, вместо того, чтобы пропадать в городе с друзьями, направился прямиком ко мне?
- Да, - Стайлз просто кивает, сбрасывая рюкзак с плеча и расстегивая темно-синюю толстовку.
Питер прислоняется плечом к стене, наблюдая за решительными действиями волчонка, стаскивающего с себя кеды.
- Мне кажется, это чертовски неудобно, когда тебе снятся мокрые сны про твоего альфу, - сходу заявляет Стайлз, подходя вплотную. - Очень мокрые. И очень часто. Не знаю, что там насчет иерархии и всего остального, но… Реально, очень мокрые, Питер.
Альфа сглатывает, стараясь держать себя в руках и не поддаваться на сшибающий с ног запах возбуждения - запах корицы и молока, исходящий от волчонка.
- Я хочу быть ближе к тебе, - серьезно произносит Стайлз, стирая улыбку с пухлых губ. - Я не знаю, как сказать…
- Я понял, - Питер серьезно кивает.
- Вот. Я не девчонка, мне конфетно-букетный период не нужен. А все остальные мы уже прошли, тебе не кажется?
- Ты весьма решительно настроен, - Питер протягивает руку, укладывая ладонь напротив быстро, рвано и нервно бьющегося сердца. - Ты боишься, что я тебе откажу или что соглашусь?
Сердце, судя по всему, биться быстрее уже не может, ритм не сбивается. Почти.
- Я вообще очень решительный тип, тебе ли не знать? Все самому приходится делать, - Стайлз улыбается, слегка неловко, настороженно, глубже втягивая воздух, стараясь уловить запах чужого возбуждения.
Питер держит себя в руках - и весьма удачно, продолжая внимательно оглядывать своего волчонка. Переносит ладонь с груди на плечо, глядя в темные, с золотой каймой по краю радужки глаза, проводит большим пальцем по шее, поглаживая, думая.
Глупо тянуть время и глупо сейчас отталкивать волчонка - он может не вернуться, а если мальчик так категорически уверен в том, что ему нужно… Питер сдается, почти не сожалея об этом, наклоняясь к приоткрытым и чуть подрагивающим розовым губам.
- Господи боже, - выдыхает Стайлз, перед тем как прижаться к своему альфе, целуя влажно, немного нервно и неловко.
- Ты не в первый раз меня целуешь, - тихо проговаривает Питер, не отрываясь от мгновенно припухших губ.
- Зато я в первый раз имею на это полное право… Как мне кажется… Имею ведь? - Стилински неловко мнет пальцами атласную ткань рубашки.
- Имеешь, - Питер осторожно двигается вслед за идущим спиной вперед волчонком, удерживая его от столкновения со шкафом и углом. Хейл чуть щурится, принюхиваясь, и Стайлз чувствует себя попавшейся хищному зверю жертвой. Его внутренний волк, впрочем, только довольно урчит, скаля клыки и предвкушающе мотая хвостом. Мысль быть покрытым своим альфой явно вызывает в молодом хищнике почти восторг.
Стайлза это немного беспокоит, и Питер это чувствует, несмотря на всю решительность, с которой волчонок опускается на кровать, стягивая с себя футболку.
- Просто я правда долго ждал, - неуверенно произносит Стайлз, оглядывая замершего перед ним Питера. - То есть так-то получается, что недолго. Эх… Я долго сопротивлялся, как-то так будет точнее… не знаю, Питер…
Хейл наклоняется к мальчишке, успокаивающе проводя пальцами по щеке, смотрит в глаза, почти гипнотически успокаивая своего волчонка, еле слышно, одними губами произносит:
- Ты меня хочешь?
- Боже, да, - Стайлз краснеет, выдыхая эти слова.
- Тогда это единственное, что тебе стоит говорить, остальное неважно. Или тебя еще что-то беспокоит?
Альфа грациозным движением опускается на колени перед кроватью, помогая волчонку снять футболку, проводит пальцами по его груди, соединяя замысловатым рисунком темные пятнышки родинок, опускает ладонь к твердому напряженному животу подростка, с легким любопытством наблюдающего за движениями волка.
- Я тоже хочу услышать, - тихо произносит Стилински, не уточняя, замолкая.
- Я хочу тебя, Стайлз, - Питер поднимает на него взгляд, отрываясь от созерцания молочно-белой кожи. Хейлу приходит в голову, что середина дня - отличное время для того, чтобы уложить мальчишку в постель, потому что солнечный свет дает возможность в достаточной мере хорошо разглядеть подтянутое, но кажущееся хрупким тело, тонкую сливочную кожу, покрытую узорами родинок… Мужчина не торопясь раздевает шумно глотающего воздух мальчишку, выпрямляясь, когда он откидывается на кровать с тихим стоном, невольно демонстрируя себя. Питер наслаждается видом, рассматривая темно-розовые соски, узкие, но по-детски еще мягкие бедра, бьющуюся на шее светло-голубую жилку, ровный, возбужденно прижимающийся к плоскому животу член, длинные стройные ноги и нетерпеливо поджимающиеся пальцы.
Хейл чуть улыбается, расстегивая свою рубашку и наблюдая за плавно скользнувшей к паху ладонью волчонка.
- Мокрые сны, говоришь? - Питер задерживается взглядом на большом пальце, аккуратно раз за разом обводящем головку.
- Очень, - не стесняясь выдыхает подросток. - И как тебе мысль о том, что я… - волчонок все-таки замолкает, краснея.
- Ты и сейчас на меня дрочишь, вообще-то, - Хейл чуть насмешливо приподнимает бровь, берясь за пряжку своего ремня.
Стайлз завороженно следит за движениями длинных пальцев, неторопливо расстегивающих пряжку и молнию на джинсах.
- Ага, - язык мокро скользит по пересохшим губам, ладонь мерно, быстро двигается вдоль крепко стоящего ствола.
