- Если буду свободен, - осторожно отвечает Питер.
Стилински удовлетворенно кивает.
========== Нужно поговорить ==========
Основной причиной, по которой Дерек не приближался к Стайлзу на протяжении двух недель, был запах Питера. Кажется, въевшийся в кожу, несильный и не сразу распознаваемый на общем фоне, но тонкий, вкрадчивый… Старший Хейл будто вновь и вновь довольно и сыто скалит клыки, повторяя: “Стайлз - мой”.
Даже если сам Стилински так не считает.
Стереть запах альфы с чужого беты невозможно - это не становится такой уж проблемой, если этот альфа не твой горячо нелюбимый родственник, но в случае Дерека это почти то же самое, что делить волчонка с дядей прямо в постели.
Но Дерек приходит. Приходит, потому что обещал. И потому что хотел. Стайлза не предупреждает, да и приходит поздно - на счет уроков можно не беспокоиться, завтра воскресенье. Была мысль о том, что с утра пораньше Питер может явиться, чтобы забрать своего бету на тренировку, но Дерек решил, что проблемы нужно решать по мере их поступления.
Шериф ушел на ночное дежурство несколько часов назад, а Стайлз, судя по ровному дыханию, спит уже достаточно давно и крепко. Достаточно крепко, чтобы не услышать, как альфа забирается в его комнату, и достаточно крепко, чтобы не проснуться, когда он ложится рядом, еще не прикасаясь, просто принюхиваясь. Питер был прав, как бывает часто, и это - как бывает всегда - неприятно признавать. Но Стайлз действительно пахнет лучше, чище, слаще любого из волчат Дерека. Пахнет домом, каким-то неуловимым уютом, молоком, какими-то сладостями. Дерек внезапно понимает, почему Питер вовсе не спешит воспитывать в волчонке привычную для оборотня агрессию - ее горький запах надолго въедается в кожу, он не такой, как, например, охотничий азарт - тот запах острый, дразнящий, и быстро исчезает, истирается. В отличие от настоящей агрессивности, которая со временем впитывается намертво, почти незаметно, но неприятно оттеняя любой другой аромат. А сейчас волчонок пахнет так, что находясь рядом с ним, начинаешь думать, что это у тебя есть дом, в твоей жизни есть место уюту, теплу и стакану молока с чем-то сладким.
Стайлз ворочается во сне, причмокивая губами, внезапно обеспокоенно урчит и резко разворачивается лицом к Дереку, отшатываясь от него, чуть не падая с кровати.
- Фетишист, - шипит через несколько секунд, справившись с рыком и накатившей трансформацией.
Дерек приподнимается на локте, подперев голову кулаком, и пожимает плечами.
Стайлз осуждающе рассматривает свои пальцы и разодранную простыню, чуть отодвигаясь от Дерека, когда тот протягивает к нему руку. Альфа смотрит непонимающе, а мальчишка на несколько секунд прикрывает глаза.
Стайлз упрашивает себя успокоиться, упрашивает волка не шарахаться от чужого альфы, делает несколько глубоких вдохов, перед тем как снова посмотреть на Дерека. Теперь на его лице появляется несмелая улыбка, и он неуверенно проговаривает, придвигаясь ближе:
- Пришел… Я думал, ты меня кинул. Ну, сам понимаешь - не идти же к тебе с расспросами, типа почему, чувак, ты не приходишь, - Стилински сам протягивает руку, касаясь груди мужчины, замирает на пару мгновений, а затем ведет кончиками пальцев вниз, к рельефному прессу и к ремню джинсов. - Неприлично, знаешь ли, заваливаться в кровать в уличной одежде, - проговаривает как-то задумчиво, сжимая тонкую ткань футболки в ладони.
Дерек так резко вскидывает брови, что это в ы г л я д и т как выстрел. Стайлз растягивает губы в широкой улыбке, наблюдая за тем, как вервольф послушно встает с кровати, начиная раздеваться. Наблюдает с восхищением, но несколько отстраненно, на несколько мгновений сосредотачиваясь на своем внутреннем волке. Тот… выглядит - неправильное слово, скорее ощущается обиженным, каким-то взъерошенным, создается ощущение, что это он сейчас, нехотя и хмуро, потакает Стайлзу, разрешает ему маленькие слабости в виде Дерека, но делает это с откровенным неудовольствием. Подросток непонимающе хмурится, снова фокусируясь на Дереке - и вовремя: хмуроволк, с грацией большого хищника стягивающий с себя джинсы, зрелище не только вызывающее обильное слюноотделение, но и достойное отдельного места в памяти.
Оставшись в белье, альфа растягивается на кровати, совсем рядом, а волчонок все еще неуверенно теребит край футболки, разглядывая лежащего перед ним оборотня. Насмотревшись, выпутывается из футболки, ложась ближе, несмело проводит рукой по груди, словно боясь прикоснуться где-то еще, запрокидывает голову, неловко касаясь губами колющейся щетины на подбородке, и довольно мычит, когда Дерек его целует, медленно, вдумчиво, ведет, не давая Стайлзу сорваться на быстрое беспокойное вылизывание. Бета расслабляется, покорно открывая рот шире, позволяя чужому языку ласкать так, как ему вздумается, старательно отвечает, подстраиваясь, приникает всем телом, довольно застонав, чувствуя возбуждение Дерека. Когда Хейл отстраняется глотнуть воздуха, глаза у мальчишки шалые, одуревшие, темные, как горький шоколад, а губы припухшие и жаркие, манящие. Дерек целует его снова, на этот раз больше вылизывая тонкую кожу губ, чуть прихватывая зубами, раздразнивая одновременными движениями пальцев на напрягшихся сосках. Стайлз стонет громче, изгибаясь, послушно раздвигает ноги, когда Дерек, глухо рыча, наваливается сверху.
Альфа жадно вылизывает шею, ключицы, прикусывает кожу, почти до крови, чувствительно, так что подростка выгибает под ним от каждой острой, болезненной вспышки. Сердцебиение зашкаливает - Стайлз чувствует, как желтеют глаза и удлиняются клыки и когти, но самый действенный способ успокоиться - вспомнить голос и сосредоточиться на мерном стуке сердца своего альфы, - сейчас совсем не вариант. Дерек на рычание волчонка отвечает тоже рыком, более низким и глубоким, нетерпеливым. Полуобращенный альфа в теряющем над собой контроль волчонке вызывает ужас, смешанный со злостью, Дереку же просто рвет крышу от резкой яркой вспышки запахов - от страха до возбуждения, все смешивается в ядерный коктейль, которым теперь и является Стайлз. Альфа влажно, широкими мазками вылизывает грудь и живот мальчишки, удерживая запястья в сильном захвате, не придавая значения тому, что длинные когти волчонка раздирают матрас. Тело подростка на ласки реагирует однозначно - Стайлз выгибается, потираясь пахом о мужчину, но не стонет, только рычит, запрокидывая голову. Дерек в пару движений избавляет обоих от белья, сгоняя трансформацию, убирая когти и клыки, лижет текущий смазкой член, надавливая гладким языком на темную острую головку, тянется через Стайлза к тумбочке - смазку он приметил еще раздеваясь, выдавливает немного на пальцы, согревая. Волчонок внезапно дергается, пытаясь вывернуться из-под альфы, но Хейл удерживает его одной рукой, стараясь заглянуть в испуганные золотые глаза.
Мальчишка резко выдыхает, качая головой.
- Я с ним не справлюсь, хмуроволк.
- И не надо, - Дерек качает головой. - Не сдерживайся, меня не покалечишь.
- Дерек… - имя тонет в полувсхлипе-полустоне, но Стилински еще силится произнести что-то, пока длинные жесткие пальцы альфы, скользкие от смазки, поглаживают тугие мышцы. - Не понимаешь…
- Тише, - Хейл наклоняется, прижимаясь губами к шее Стайлза, оставляя темно-лиловый засос и одновременно мягко вводя в мальчишку пару пальцев.
Этого волчонок уже не выдерживает - глаза вспыхивают желтым, по телу проходит дрожь трансформации, и Стайлз, запрокинув голову, отчаянно, хрипло воет.
Дерек замирает на несколько мгновений, затем медленно отстраняясь от подростка. Замолкнув, Стайлз закрывает лицо руками, успокаиваясь за полминуты - когти втягиваются, и дышит мальчишка ровнее, в каком-то определенном ритме.
- Прости, - волчонок перекатывается набок, не отнимая рук от лица. До Дерека не сразу доходит, что ему что-то сказали - мысли заняты предстоящим разговором с Питером.
Старший Хейл, впрочем, поступает тактично - не проходит пяти минут с затихшего воя волчонка, как у Дерека звонит мобильник.
