Вода кажется то обжигающе-холодной, то невыносимо горячей, хоть немного расслабиться под душем Стайлзу не удается, да и не хочется - тело подрагивает в предвкушении.

За три месяца отношений, в плане интима Стайлзу доставались частые чувственные ласки и редкие, но восхитительные минеты и ничего более серьезного. Стайлз шумно и нетерпеливо вздыхает, отфыркиваясь от струй воды, когда в очередной раз вспоминает, что даже обнаженным своего любовника не видел ни разу. Все эти упущения необходимо было исправлять, переполненный гормонами организм требовал этого, и ему, организму, было плевать на то, что до совершеннолетия Стайлзу оставалось полгода.

Шерифу было не плевать, и он, заручившись поддержкой Дерека, внимательно следил за личной жизнью сына, предварительно почти ласково попросив старшего Хейла “держать свой член при себе”. Пожалуй, Питер отцу импонировал - этот великолепный засранец мог понравиться кому угодно, если ему было это нужно, - но в вопросах законности и чести сына шериф был строг и непреклонен.

Дерека ситуация забавляла все больше по мере того, как запах неудовлетворенного желания, исходивший от Стайлза, становился крепче. Обычно, правда, альфа себе не позволял такой открытой издевки, но, как Питер и предсказывал, сегодня Дерек был в бешенстве.

- Ждешь, значит, - Стайлз, решивший не утруждать себя одеждой и просто обмотавший вокруг бедер полотенце, неловко улыбается, глядя на Питера из-под мокрых, слипшихся ресниц.

Шаг, еще один, Стайлз опускается на широкую постель, на четвереньках подползая к опирающемуся спиной на подушку Питеру, и влажно касается губами ключицы, провокационно виднеющейся в глубоком вырезе белой футболки. Скользит губами по коже, подбираясь к шее, к резко очерченному кадыку, к бьющейся под кожей жилке, легонько прикусывает колющий щетиной подбородок, лукаво глядя на блаженно заурчавшего Питера.

- Думаешь, мне легко? - Хейл улыбается уголками губ и лазоревыми глазами, мягко, но властно укладывая ладонь на прогнутую поясницу Стайлза.

- Нет, волк, - Стайлз выбирает стратегию покорности и сейчас тепло и влажно дышит в шею, осторожно укладывая ладонь на грудь мужчины, медленно и ласково обводя кончиками пальцев мышцы, задевая твердые соски. - Я не думаю, что тебе легко выполнять эти условия. Но я думаю, что у меня есть право увидеть тебя обнаженным. Есть право касаться тебя. Есть право доставить тебе удовольствие… разве нет? Я очень этого хочу, Питер.

У Стайлза очень серьезный и тихий голос, слабо подрагивающий, как и его пальцы, несмело задирающие тонкую ткань футболки, проходящиеся по гладкой голой коже вдоль ремня джинсов.

- Почему ты считаешь мои желания неправильными? - покорность сменяется мягким обвинением, и Питер тихо хмыкает, качая головой. Виноватым он себя не чувствует, как и не чувствовал бы, если бы прямо сейчас разложил Стайлза под собой на постели.

Но со Стайлзом все должно быть правильно, без проблем и неурядиц, без возмущения его отца.

- Ты знаешь, что я так не считаю, - Питер прикрывает глаза, когда тонкая ладонь ложится на его пах, оглаживая очертания напряженного члена. Стайлз чуть сильнее надавливает ладонью, невольно похотливо изгибаясь, когда Питер плавно ведет бедрами вверх, толкаясь в его руку.

Ремень, пуговицу и молнию Стайлз расстегивает наощупь, не отрываясь от губ Питера, позволяющего ему все это. Стайлз не столько целует, сколько влажно лижет губы Питера, слегка покусывая, пока пальцы нетерпеливо пробираются под ткань белья, осторожно касаясь твердого толстого члена.

Стайлз задыхается от накатившего восторга, счастливо зажмуриваясь, когда Питер плавным слитным движением снимает джинсы с бельем, и даже дает ему пару мгновений, чтобы, отстранившись, рывком стащить с себя футболку.

- О мой бог, - хнычуще произносит Стайлз, облизывая взглядом сильное, мощное тело. Хочется вслед провести языком, вылизать каждый изгиб, насытиться солоноватым вкусом кожи. - Я такой красоты даже в порнухе не видал, - доверительно шепчет Стилински, глупо улыбаясь.

Длинные тонкие пальцы благоговейно касаются члена, скользят от тяжелых яиц к головке, прослеживая рельеф вздувшихся венок.

- Лестно, - чуть сипло хмыкает Питер, плавно сдергивая со Стайлза мешающее полотенце. - Я так понимаю, это комплимент?

- Это фирменная тупость Стайлза Стилински, - Стайлз завороженно оборачивает ладонь вокруг члена, большим пальцем потирая уздечку.

Волк глухо, гортанно урчит, останавливая Стайлза, когда тот наклоняется, чтобы слизать каплю смазки с головки.

- Ну пожалуйста… - Стайлз упрямится, не дает оттащить себя в сторону, обдает чувствительную плоть дыханием, заставляя Питера представлять, предвкушать нежный влажный жар его рта, чуть шершавый язык, гладкие щеки, ребристое нёбо и восхитительно узкую, сжимающуюся, глотку.

- Это же формальность, Питер… А формально, минет - не секс.

- Неправда, - глухо рычит Хейл, уже понимая, что выстоять ему в этом противостоянии не удастся. Не тогда, когда Стайлз, вытянув губы трубочкой, касается головки, вслед проводя юрким языком.

- Пофиг, - легкомысленно отвечает Стайлз, понимая, что волк уже сдался. - Только я совсем не умею…

- Еще бы ты умел, - Питер фыркает, на что Стайлз в ответ смеется, наклонившись и звонко поцеловав мужчину в живот.

Стайлз удобнее устраивается между ног Питера, снова обхватывая ладонью тяжелый член, привыкая к этому ощущению - необычному и возбуждающему, - наклоняет голову, коротко облизывая побагровевшую головку, пробуя на вкус естественную смазку, и мягко обхватывает её губами, замирая, оглаживая языком. Питер вцепляется рукой в подушку под головой, сдерживаясь, не давая себе толкнуться в жаркую влажную полость, наблюдая за своим мальчиком, медленно и старательно насаживающимся ртом на его член. Стайлз берет неглубоко и медленно, иногда задевая зубами, но тут же зализывая, заласкивая нежную кожу.

- Не торопись, - тихо выдыхает Питер, укладывая ладонь на мокрый после душа затылок. - Я хочу, чтобы тебе было комфортно.

Стайлз тихонько стонет в ответ, слабо вибрируя вокруг члена, продолжает скользить мягкими губами по стволу, втягивая щеки, чтобы создать дополнительное давление, и волк вздрагивает, изгибаясь, но удерживая бедра на месте, чувствуя, что копящийся в паху жар вот-вот затопит все тело. Стайлз снова упирается и не дает себя отстранить, упрямо и туго обхватывает член губами, чуть быстрее и чуть глубже двигая головой. Стайлзу самому хорошо настолько, что даже немного дурно. Ему нравится ощущения тяжелого большого члена во рту, нравится, как гладкая нежная головка проезжается по нёбу, нравится, как чуть ноют, немея, влажные губы, скользя по рельефу вен. Вкус смазки дурманит лучше виски, и Стайлз хочет большего, хочет не просто увидеть, а прочувствовать оргазм своего волка так же, как сейчас чувствует его предоргазменную дрожь, передающуюся и ему самому.

Питер кончает, словив восхищенный, полный обожания взгляд Стайлза. Просто невозможно было не кончить в этот прекрасный жаркий рот, когда Стайлз смотрел так, когда он так пах возбуждением и так старательно брал все глубже, почти толкая член в свое горло.

Стайлз стонет и глотает выплескивающуюся на язык сперму, сам кончая только от ощущения горячей пульсации под губами, от вкуса семени и от низкого стона Питера. Стайлз замирает, облизывая покрасневшие, обалденно припухшие губы, и на несколько мгновений утыкается лицом в пах мужчины, вдыхая пряно-мускусный запах, отираясь щекой о еще не опавший член.

- Иди ко мне, - тихо зовет Питер, зарываясь пальцами в торчком стоящие волосы Стайлза. - Ты великолепный, - нежно выдыхает в губы, аккуратно укладывая его, разомлевшего и податливого на спину, нависая сверху, чтобы коснуться его губ, целуя.

- Я хочу тебе отсасывать каждый день, - Стайлз расфокусированно смотрит на Питера, обнимая его за шею. - Каждый чертов день. Два раза. Хочу чувствовать твой член в себе, - Стайлз снова и снова облизывается, бормоча не очень внятно, но с сумасшедшим желанием в голосе. - Как ты вообще мог лишать меня этого?