Применительно к социальному миру в основании новой парадигмы лежит революционная мысль о том, что мир человека состоит не из объектов, а из событий. Социальная реальность представляет собой «не статическое состояние, а динамический процесс, она происходит, а не существует, она состоит из событий, а не из объектов» (Штомпка, 1996, с. 266). При таком взгляде на социальный мир фокус внимания исследователей смещается с описания фактов на анализ событий.
Ключевым в этом контексте становится вопрос о том, как разные взаимодействующие с миром люди конституируют и проявляют свою субъектность, неизбежно сказывающуюся на процессах и результатах его понимания. Другой важный вопрос состоит в экспликации общих для социогуманитарных наук традиций и способов понимания мира.
Первый вопрос очень занимал М. Фуко (Фуко, 2014). Главным контекстом, в котором он его изучал, было соотношение человека и истины. Иначе говоря, он понимал его как вопрос о том, каков тот род деятельности, в котором субъект, высказывающий истинные суждения о мире, проявляет себя, представляется самому себе и признается другими говорящим правду. Его главная цель состояла не в том, чтобы проанализировать, какие дискурсивные формы высказываний признаются истинными. Анализ Фуко был направлен на то, как человек конституирует себя сам и признается другими в качестве субъекта, говорящего правду. Синтез заключался в объединении типов веридикции (проверки достоверности, соответствия действительности), техник управления человеческим поведением и практик преобразования себя. Этим трем элементам соответствуют знания, властные отношения как процедуры воздействия на человека и способы конституирования людьми своей субъектности через практики себя. «Проводя такое тройное теоретическое смещение – от темы знания к теме веридикции, от темы господства к теме правления, от темы индивида к теме практик себя, – как мне представляется, и можно изучать отношения между истиной, властью и субъектом, не сводя их друг к другу» (Фуко, 2014, с. 18).
Фуко считал, что начиная с греческой культуры, субъект, говорящий правду, принимает четыре возможные формы: это или пророк, или специалист, или паресиаст, или мудрец. С точки зрения психологии понимания мира человека первая фигура – пророка – мне кажется наименее интересной и даже устаревшей. Пророк говорит не от себя, а от имени кого-то другого (божества, судьбы и т. п.). Пророчества «даны свыше»: они получены в результате откровения или под воздействием особого вдохновения. Пророк высказывается о том, что будет, а не о том, что есть. Его слова могут быть совершенно непонятными, загадочными, таинственными. Наконец пророчества обычно связываются теми, к кому они обращены, со сверхъестественными откровениями и способностями. Все это не предмет моего психологического анализа. Зато три других вида субъектных проявлений говорящих правду людей для меня чрезвычайно важны в силу их очевидной отнесенности к разным типам понимания проанализированных в разделе 1.3 реальностей человеческого бытия.
Начну со специалиста-наставника. Есть профессии (врач, музыкант, сапожник, столяр), в которых специалисты обладают знанием и сноровкой. Эти профессии требуют знаний, которые осуществляются на практике и для своего изучения требуют не только теоретической подготовки, но и упражнения (askesis). Профессионалы обладают этим знанием, применяют его и могут преподавать его другим, быть наставниками. Специалист обучает и способен преподавать. Он высказывает истинные суждения о своей профессиональной области, он тот, кто обязан говорить правду (не может же преподаватель университета не учить студентов). Принцип обязанности говорить (кто обладает знанием tekhne, кто получил его, должен его и передать) у наставника направлен на установление связи между собой и слушателями. В высказывании истины преемственность связана со знанием, его сохранением в соответствии с традицией. При этом преподаватель в отличие от паресиаста (см. ниже) ничем не рискует, не нужно никакого мужества, чтобы преподавать. Хороший наставник говорит правду о том, что он знает, так, что становится очевидной связь с целой традицией. «Да и сам он, этот человек tekhne, ничему не смог бы научиться и не знал бы совсем ничего или слишком мало, не будь до него такого же профессионала (tekhnites), как он, который его учил, чьим учеником он был и кто был его наставником. И так же, как он, ничему не научился бы, если бы кто-нибудь не рассказал ему о том, что знали до него, чтобы его знание после него не умерло, ему нужно его передать» (Фуко, 2014, с. 34). Такое знание по большому счету всегда направлено на адекватное отражение эмпирической реальности. Оно отражает, но не преобразует: ничего не изменяет в познающем ее субъекте, и он ничего не может извлечь из него для собственного преображения. Этот «познавательное знание» (Фуко, 2007).
Следовательно, цель специалиста-наставника – самому получить достоверное знание о реальности, по возможности полно и точно передать его ученикам, указав при этом не только на некое общее пространство знаний, но и на нормы и правила их использования. Другими словами, он обращается со знанием в соответствии с правилами, сходными с теми, которые мы используем при понимании эмпирической реальности.
Вторая субъектная форма высказывания истины воплощается в фигуре паресиаста. «Ничего не скрывать, говорить правдивые слова – значит практиковать parresia. Таким образом, parresia значит „говорить все“, но основываясь на истине: говорить всю правду, не утаивать ничего из правды, говорить правду без утайки, какова бы она ни была» (Фуко, 2014, с. 20). Именно таким человеком является паресиаст.
Психологи, особенно занимающиеся адаптацией западных психодиагностических методик, давно знают, что адаптация предполагает не буквальный перевод, например, с английского на русский, а учет культурного контекста. В русской культуре и, соответственно, в языке правдолюб – это «человек, любящий правду, истину, справедливость. Неустрашимый правдолюб» (Ожегов, Шведова, 2003, с. 84). Отсутствующее в русском языке слово «паресиаст» в нашей культуре воспринимается как экзотическое, непривычное. Поскольку одним из русских синонимов слова «неустрашимый» является «мужественный», то паресиаста я буду называть мужественным правдолюбом. Такого субъекта отличают от других людей по меньшей мере три характерные черты.
1. Высказывание правды для него – необходимость, внутренняя потребность в истинном, по его глубокому убеждению, описании действительности и тем самым утверждении себя. Он сознательно формирует и выражает свою субъектную сущность посредством правдивых высказываний. Иначе говоря, это осознанная позиция понимающего мир субъекта, «способ существования, отмеченный мужеством, образ действий» (Фуко, 2014, с. 24).
2. Высказывание правды (например, начальнику о категорическом неприятии его манеры поведения по отношению к подчиненным) нередко требует от человека твердости характера и мужества. Мужество предполагает осознание рисков негативных последствий своих поступков (в данном случае – правдивых высказываний) и готовность нести ответственность за них. Следовательно, «parresia можно охарактеризовать как мужество говорить правду, присущее тому, кто, несмотря ни на что, рискует сказать всю правду, а также мужество собеседника, готового принять обидную правду, которую он слышит» (Фуко, 2014, с. 22).
3. Если высказывание истины профессионалом объединяет и связывает, то правдолюб всегда рискует разрушить отношения, сложившиеся у него с тем, к кому он обращается. Он говорит правду не для того, чтобы утвердить позитивную связь общего знания, наследия, преемственности. Мужественный правдолюб «говорит, что есть, но сообразуясь с особенностями людей, ситуаций и обстоятельств. Его специфическая роль состоит не в том, чтобы говорить о бытии природы и вещей. В анализе parresia постоянно обнаруживается эта противоположность между бесполезным знанием, говорящим о бытии вещей и мира, и высказыванием истины паресиастом, которое всегда применяется, оказывается привязано к индивидам и ситуациям, сообщая им о том, что они представляют собой в действительности, говоря людям правду о них самих, скрывающуюся от их глаз, раскрывая их подлинное положение, их характер, изъяны, оценивая их поведение и вероятные последствия принятого ими решения. Паресиаст не открывает своему собеседнику, что есть. Он разоблачает его или помогает признаться в том, что он собой представляет» (там же, с. 28). Зная людей, нетрудно предсказать, что многим это не понравится, и в результате произойдет не объединение, а разрушение межличностных отношений.
