Фундаментализм – общественное идеологическое, религиозное или политическое движение, провозглашающее приверженность исходным идеям, принципам, идеалам определенных учений или доктрин, выдвигающее требования преодоления появившихся в ходе их развития извращений, уклонов, ересей и «возвращения к истокам», возрождению ритуалов и обычаев. Фундаментализм близок к разного типа ортодоксии. Он возникает в условиях кризиса какого-либо движения и, как правило, противостоит, в частности, насильственными средствами, процессу перемен и обновлению (модернизму).

Фанатизм – это слепое и пламенное следование убеждениям, особенно в религиозно-философской, национальной или политической сферах. Это крайняя степень приверженности к каким-либо идеям, верованиям или воззрениям (Брокгауз, Ефрона, 2003, с. 594). Обычно он соединен с нетерпимостью к чужим взглядам и стремлениям. С другой стороны, правовые коллизии возникают также по причине недопонимания или недооценки природы религиозных явлений. Например, представляется ошибочной попытка свести всякое религиозное явление к социально-политическим факторам, т. е. исходя исключительно из позитивистских взглядов на религию. Исключив собственно религиозную мотивацию в религиозном фундаментализме или экстремизме, мы не сможем дать правильный диагноз этим религиозно-политическим явлениям.

Шовинизм – это крайняя форма национализма, провозглашение национальной исключительности, противопоставление интересов одного этноса (или суперэтноса) интересам всех других этносов, распространение идей национального превосходства, национальной вражды и ненависти. Словом «шовинизм» принято обозначать разнообразные проявления националистического экстремизма. Другие проявления шовинизма – социал-шовинизм, великодержавный шовинизм (Советский энциклопедический словарь, 1987, с. 1525).

В настоящее время популярны термины «исламский фундаментализм» и «исламский радикализм» – идеология, следуя которой мусульмане должны жить в соответствии с самыми ортодоксальными требованиями Корана и по законам Шариата. Определение исламского радикализма и экстремизма предлагает И. П. Добаев: «Исламский радикализм – это идеологическая доктрина и основанная на ней политическая практика, которые характеризуются нормативно-ценностным закреплением идеологического, политико-мировоззренческого и даже вооруженного противостояния мира „истинного ислама“ по отношению к миру „неверных“ вовне и миру „неистинной веры“ внутри ислама и требуют абсолютного контроля и мобилизации (служения идее) своих сторонников» (Добаев, 2003, с. 13).

Радикальное исламское движение, выступая частью более широкой тенденции политизации ислама и реисламизации мусульманских обществ, является реальным и существенным фактором современной политической жизни. Наибольшую опасность представляет его экстремистское крыло, деятельность которого стала одним из ключевых факторов, дестабилизирующим международную обстановку. «Исламский экстремизм» обладает мощным потенциалом, нацеленным на экспансию наиболее реакционных положений своих идеологических доктрин и эскалацию политической практики насилия. «Идеологической базой и одновременно политической практикой радикального исламского движения, осуществляемого в самых разнообразных формах, основным поставщиком и главным распространителем терроризма является радикальный ислам (другие названия – исламский радикализм, или исламизм)» (Добаев, 2003, с. 4).

Все эти категории используются для описания идеологических стратегий (в широком смысле) и действий, применяемых для реализации положений и доктрин конкретной идеологии. Они выражают приверженность к крайним формам взаимодействия с оппонентами, предполагающего в конечном счете их идейное или физическое уничтожение, т. е. содержат открытое признание силовых методов и насилия. В политической практике эти стратегии, по крайней мере, потенциально являются противоправными.

В зависимости от использования для описания различных сфер конфликтных взаимодействий эти стратегии могут выражать различную степень «крайности», «жесткости». Но в целом в содержательном плане эти понятия в большей или меньшей мере синонимичны. Естественно, для разных сфер социальной действительности в научной и политической практике существуют определенные предпочтения в использовании тех или иных понятий. Обычно наиболее употребительными являются «экстремизм», «радикализм» и «фундаментализм» с различными дополнительными коннотативными определениями (идеологический, этнический, религиозный, исламский и т. д.).

Теперь вопрос о соотношении этих терминов с «терроризмом». Сравнение понятия «экстремизм» и «терроризм» было осуществлено коллективом авторов под руководством Н. П. Фетискина (2007). Они сначала проанализировали соотношение понятий «экстремальность» и «экстремизм». Для того чтобы понять истоки экстремизма, отмечают авторы, необходимо осознать тот факт, что в самой природе человека заложено стремление к экстремальности как побудительный мотив, побуждающий к постоянному движению и развитию.

Понятия «экстремизм» и «экстремальность» происходят от одного корня – от лат. extremum – крайний. Оба понятия содержат значение интенсивности, напряженности, остроты. Но если экстремальность имеет природно-побудительный характер, то экстремизм всегда содержит личностное начало, а экстремистское поведение всегда отмечено своеволием и эгоцентризмом (там же, с. 7). Экстремальность – это не всегда кризис или конфликт, это лишь заострение проблемы, акцентированность на чем-то новом, как правило, более значимом, более высоком. Например, творческие виды деятельности просто невозможны без экстремумов процесса развития. Иное дело, экстремизм, который, обостряя ситуацию, доводит ее до крайности противоречий, в силу чего конструктивное разрешение проблемы или конфликта, как правило, становится невозможным.

Таким образом, экстремистскими можно называть лишь такие действия, которые превышают необходимую степень воздействия на отдельную личность или социальный объект (обусловленную культурными, нравственными, правовыми и т. п. нормами), ибо при таком воздействии невозможно не осознавать отрицательные последствия (т. е. не быть злоумышленником). Всякое развитие изначально содержит два возможных способа реализации: экстремально-творческий, направленный вглубь, и экстремистский, ориентированный на обострение крайностей разворачивающегося процесса, абсолютизирующий внешнюю сторону явлений, игнорирующий любые издержки и осуществляющийся без контроля нравственной регламентации.

Основываясь на таком понимании дифференциации понятий экстремальности и экстремизма, авторы дают следующую трактовку соотношения концепций экстремизма и терроризма, с которой в принципе можно согласиться: «Если экстремизм – крайность, то терроризм – крайность крайности, выступающая, скорее, как „логическое, но не обязательное развитие экстремизма“» (там же, с. 9). Другими словами, терроризм как стратегия конфликтного взаимодействия – это крайняя степень проявления экстремизма (радикализма, фанатизма, фундаментализма) при разрешении конфликтных противоречий между социальными субъектами, доведенная до подчинения одной сверхцели – уничтожения противника любыми насильственными средствами для достижения победы в конфликте. Как из крайностей экстремального берет начало экстремизм, так и из крайностей экстремизма (радикализма, фанатизма, фундаментализма) вырастает терроризм, который, в свою очередь, может принимать многообразные формы: от отдельных актов террора фанатиков-одиночек, группового и государственного терроризма до транснациональных мафиозно-террористических структур.

Следует признать, что проблема определения феномена терроризма собственно психологами в отечественной научной литературе до начала 1990-х годов фактически не решалась. В работе Д. В. Ольшанского «Психология террора» (2002) эта проблема рассматривается с позиций социологии. Психологические рассуждения автора на эту тему имеют умозрительный характер. Тем не менее его размышления дают определенный стимул для осмысления данного феномена.