Договорившись, таким образом, о том, что рассматриваемый нами принцип важен во всей полноте своего содержания, перейдем к его обсуждению, прежде всего, к важной идее об отождествлении и разотождествлении человека с другими людьми и с миром в целом.
Тождество предполагает равенство объектов, совпадение их существенных признаков. Отождествление как процесс ориентирован на сопоставление объектов в определенном интервале времени с целью обнаружения их сходства, совпадения. Тенденция субъекта к отождествлению себя с другими людьми связана с желанием считать себя принадлежащим к ним, идентифицироваться с ними, прежде всего, для преодоления чувства опасности и одиночества. Однако в таком отождествлении скрыты и другие мотивы. Э. Эриксон утверждает, что стремление юношей и девушек стать участниками неформальных объединений или желание постоянной смены партнеров является показателем диффузной, т. е. спутанной, идентичности. В присоединении к группе, в отождествлении с ней можно увидеть стремление юноши или девушки к тому, чтобы найти себя, ответить на вопрос «Кто я?». Отождествление, переходящее в слияние с другим человеком, снимает проблему ответственности, но усиливает чувство страха, сепарационную тревогу, которые сопутствуют этому симбиотическому состоянию. В норме процесс отождествления способствует установлению коммуникации, доверительному общению. Эмпатийное отождествление несет терапевтический эффект, позволяет партнеру принять отвергаемые им характеристики и идентифицироваться с ними. Именно поэтому отождествление сопровождается познанием другого объекта и самопознанием, через приемы сравнения и символизации это открывает человеку путь к себе.
Отождествление выступает основой единства человека и его бытия, которые могут мыслиться только в таком виде. «Человек должен быть взят внутри бытия, в своем специфическом отношении к нему, как субъект познания и действия, как субъект жизни. Такой подход предполагает другое понятие и объекта, соотносящегося с субъектом: бытие как объект – это бытие, включающее и субъекта» (Рубинштейн, 1997, с. 64–65). Отсюда, как говорит Рубинштейн, бытие не может быть сведено к вещам, к объективной реальности и противопоставлено субъекту. Через познавательное отношение к миру, к другому человеку субъект познает и себя, и пытается определить свое место в этом мире, прежде всего, как сознательного и действенного, активного субъекта. Механизм отождествления, таким образом, позволяет субъекту открыть в себе сугубо человеческие качества, понять свою активную роль в мире бытия, осваивать и изменять его, меняя себя. Через отождествление открывается все многообразие человеческого существования, показывающее одновременно со сходством и различия, варианты жизни.
Разотождествление можно было бы описать как противоположный по направленности процесс, способствующий разъединению, разобщению, разделению. Именно таким часто и видится процесс сепарации, что создает неверное и неполное представление о нем. Даже практикующие психологи часто ошибаются, рассматривая разотождествление, сепарацию как самоцель, как задачу, которая состоит в том, чтобы клиент справился с сепарационной тревогой, отделившись от родителя. Как общечеловеческая стратегия жизни разотождествление вызвано, прежде всего, стремлением к самосохранению, а также потребностью в поиске себя, в открытии своей индивидуальности. Это подтверждает Ж.-М. Кинодо, когда говорит, что болезненная реакция на разотождествление в то же время является структурирующим переживанием, поскольку «восприятие боли одиночества, во-первых, убеждает нас в том, что мы существуем в качестве отдельных и уникальных существ, уважающих других, и, во-вторых, в том, что эти другие отличаются от нас» (Кино-до, 2008, с. 15).
Потребность в самосохранении как причина стремления к раз-отождествлению имеет как индивидуальный, так и видовой характер. В последнем случае разотождествление обеспечивает разнообразие, вариативность, разброс в проявлении человеческих свойств, что всегда рассматривается как основание для выживания вида и его адаптации. Обсуждая проблему личного и коллективного бессознательного, К. Юнг писал, что «игнорирование индивидуального означает, естественно, ухудшение всего уникального, посредством чего в сообществе искореняется элемент развития… Как следствие в отдельном человеке… процветает только общественное и всякого рода коллективное, а все индивидуальное осуждено на гибель, т. е. на вытеснение» (Юнг, 1994, с. 210).
Для отдельного субъекта самосохранение через разотождествление тоже имеет глубокий смысл, поскольку в симбиозе с другим объектом человек теряет не только свою индивидуальность, но и право на инициативу, и становится полностью зависимым от Другого, чье мнение может оказаться неверным и даже опасным. Простым примером является разница между людьми в типах темперамента и, соответственно, в способах компенсации темпераментальных свойств в тех ситуациях, которые требуют дополнительных ресурсов. В этом случае ориентация на человека с другим типом темперамента и игнорирование своих особенностей может привести к эмоциональному выгоранию и снижению уровня активности, а также к более серьезным последствиям – к болезням и физическим травмам. Кроме потребности в самосохранении, разотождествление привносит в отношения между людьми эффект новизны, позволяет субъекту развивать свою идентичность, переживать свои подлинные чувства, совершать поступки, которые не были навязаны ему извне, но которые присущи ему самому. Именно разотождествление высвобождает идентичность из уз зависимостей, открывая перед человеком его природу и его дух, позволяет на новом уровне общения строить отношения с близкими людьми.
Можно ли утверждать, что разотождествление является одним из процессов, способствующих поиску человеком своего места в мире? Думается, что можно, ведь разотождествляясь, например, со значимыми людьми, субъект не дистанцируется от них, не разлучается с ними, а, наоборот, осваивает новые формы отношений, используя их вместо тех, которые уже изжили себя. Благодаря раз-отождествлению как способу упрочения своих позиций в мире осуществляется не столько разграничение (разделение) бытия на свое и чужое, не столько его пространственная дифференциация, сколько особое понимание бытия человеком, открытие бытия для себя, постижение его смысла, как уникального для данного субъекта. Разотождествление, конечно, может сопровождаться негативными явлениями – сильными эмоциональными реакциями, неадекватными действиями, неуверенностью вследствие потери опоры, авторитетной фигуры, которые не всегда воспринимаются как естественные и поэтому как преодолимые. Однако, способствуя развитию рефлексии и сопровождая ее, идентификация с Другим заменяется самоидентификацией, самотождественностью, но не в пространстве своего внутреннего мира, а в пространстве бытия, которое тоже открывается заново.
Оба процесса – отождествление и разотождествление функционируют в своем единстве на всем протяжении жизненного пути личности и создают основу для осуществления динамической целостности человека и бытия. Средствами отождествления раскрывается стремление субъекта к пониманию своей человеческой природы, а также к преодолению чувства одиночества и опасности; разотождествление ведет к индивидуальному своеобразию, к созданию особой бытийности, к раскрытию уникальной позиции конкретного человека в мире.
Обобщая методологические принципы научного исследования проблемы поиска человеком своего места в мире, выделенные нами, подчеркнем, что среди важнейших следует отметить личностный принцип, принцип развития и принцип субъекта, а также принцип единства человека и его бытия.
По существу, каждый из принципов раскрывает в человеке определенную сторону его жизненного устремления к самоосуществлению, и по-разному объясняет это устойчивое желание найти себя в мире.
Следует попытаться очертить изучаемую проблему в целом, опуская маловажные детали, и показать место каждого из обсуждаемых выше принципов в контексте ее философского обоснования, «мировоззренческого осмысления». По-видимому, начать методологический анализ проблемы стоит с представления ее в виде некоторого парадокса. Парадоксальность поиска смысла жизни, поиска человеком своего места в мире состоит в том, что, с одной стороны, субъект представляет собой и часть человечества вообще, и часть бытия, центром которого он является, но, с другой стороны, как только мы пытаемся объяснить природу человека именно таким образом, он теряет свою человеческую сущность, поскольку перестает быть индивидуальностью. Х. Плеснер пишет: «Сознание индивидуальности собственного бытия и сознание контингентности этой совокупной реальности необходимо даны вместе и требуют друг друга. В собственной его безопорности, которая одновременно запрещает человеку иметь опору в мире и открывается ему как обусловленность мира, ему является ничтожность действительного и идея мировой основы» (Плеснер, 1988, с. 150). Получается, что субъект отчуждается от мира, чтобы вернуться к нему, но уже в другом качестве. Если же он остается в мире, ища в нем опору, т. е. не обнаруживая своей индивидуальности, то он теряет не только себя, но и мир как таковой, поскольку перестает их различать, перестает дифференцировать мир и себя. Думается, что в разрешении каждым человеком этого парадокса и заключена суть человеческой жизни, человеческого существования, хотя понятно, что разрешить его не представляется возможным, но можно, однако, ориентироваться на него, распознавать его, а значит, и стремиться к познанию своей природы, индивидуальности, уместности. «Эти два образа – меня и моей ситуации по отношению к другим субъектам – не могут слиться воедино, эти две перспективы не могут совпасть. Я колеблюсь в довольно жалком состоянии между ними. Если я буду ориентироваться на перспективу субъективности, то погружу все в себя, и, жертвуя всем во имя своей уникальности, я приду к абсолютному эгоизму и гордыне. Если я буду следовать перспективе объективности, я буду поглощен всем, а растворяясь в мире, изменяю моей уникальности и уступаю своей судьбе» (Маритен, 1988, с. 237).
