Что-то мне понадобилось и я ковырялся в своём рюкзаке, когда услышал этот звук. Обернулся. Отец Пиндосий лежал на полу совершенно бледным. С верным келейником Степаном подлетели в момент, уложили на деревянный лежак, на котором я спал. Батюшка не приходил в чувство. Лицо его менялось. Я хотел было пойти к ждущим и спросить нет ли врача, но келейник остановил меня, сказал, что старец намекал ему, что если чего такое будет, не звать никого, кроме тех, кто в келье-избе в этот момент будет.

Сумерки своим потусторонним светом заглянули в окно. Я посмотрел в него, красными полосами небо, секунды, и эта красота становится другой, сумрак выходит тенями... Звук в келье, я обернулся и увидел, что старец сидит. Степан поднёс ему святой воды, тот выпил...

   -  Не было бы вас здесь сейчас, дорогие, ума бы я лишился, - молвил подвижник. Взгляд его был совершенно другим, тяжёлым? Да он у него всегда не лёгкий, безнадёжный скорее, такого я никогда у о. Пиндосия не видел.

Мы молчали. Посидев немного в тишине, он начал не торопясь, как бы собирая виденное в слова:

   -  Был я на службе патриаршей... Огромный, весь белый собор, золотые резные оклады, впереди иконостас весь блестит, далеко, образа не видно, но слышно всё хорошо, пол - мрамор цвета едкого такого... мрачный и суровый... Я вверх посмотрел, под купол, а там шары воздушные чёрные прям в него упёрлись, так что и лика не видно, но я почему-то и не сильно удивился этому, как будто оно так и должно быть. Народу полно, но все чинно стоят, рядами как бы, женщины все в платках, мужчины строгие... Все видно цену себе знают, и порядок... Всё им дышит..., - старец вздохнул тихо и продолжил, - Всякие такие службы большие и такие важные не люблю я, знаете, ну а что делать?... Как-то и не уйти оттуда, даже мысли этой нет, невозможно уйти... Потихоньку служба затягивает... Мальчик какой-то в форме суворовца между рядами прошёл, колесо на палке перед собой крутя, тоже серьёзный, без улыбки, никто на него внимание и не обращал... Вот что-то такое строгое и завораживающее, погружающее в какую-то глубину допели, и патриарх вышел на амвон, каждый шаг слышно... почему я уверен, что это патриарх, хоть и не знаю какой именно? Не просто епископ, а именно патриарх? Не знаю, но точно он... Дух власти от него... Проповедь начинает, про святыни и про порядок, про верность истинным ценностям... все молча слушают, внимают, только мне как-то не по себе внутри, холодок... Вдруг какой-то больной или бесноватый голосить начинает: «Да! Только так! Ты наша святыня! Не хочу святыни! Выход, дайте выход!» Все стояли как стояли, и патриарх не сбился, двое здоровых ребят подлетели к нему быстро, открыли дверь, что за одной из икон оказалась, и быстро под руки увели его туда... Повернулся немного, глядя на эту сцену, и тут вижу знакомое лицо, и он на меня смотрит... Да это же замполит наш, когда я ещё до Афгана служил офицером, он у нас был... Злой человек, наглый, циничный, не меня одного подставил, многим жизнь поломал, кому-то и напрочь... Улыбается. Проповедь как раз кончилась и он подходит ко мне:

   -  Пойдём, - говорит,- потолкуем, ведь целую вечность не виделись.

   -  Ну пойдём...

Заводит он меня в какую-то комнату прям здесь же в соборе, без окон маленькая, но не коморка... Объявления на стенах, стулья. Садимся.

   -  Ну что, солдат-монах, вот и встретились! Не ждал? Как тебе проповедь?

   -  Чинно всё сказано, со знанием. - Всё ещё не соображая, но и не удивляясь отвечаю.

   -  Патриарх - он и в аду патриарх! Власти то, власти сколько во всяком слове и движении, а?! - Возликовал замполит и пальцем в верх, любимый жест его был, помню.

   -  Чтож у вас здесь, ад разве?

   -  А ты ещё не понял? Умён, остёр на слово ты всегда был, но и глуп в главном. Порядка в голове у тебя нет.

   -  А у тебя есть?

   -  А я всегда знал кому служу, ну не знал, так ведал.

   -  Ну ты замполит совсем рассмешил, ну атеист вчера воинствующий на службе это ладно, таких полно теперь, но храм адом назвать? Знает он, ведает, ага! Видел я ад на землю вышедший, страшно это... и у отцов читал... Отчаяние, ужас... Серное море, гиена огненная...

   -  Ну Гиена Огненная это вообще местечко в Иерусалиме, что даже миленько выглядело по сравнению с атомной войной. Сера и все эти картинки, что в тёмные века расписали монахи да поэты нервные... Это ж внутренний ад, они в себе его нашли и вывели, и расписали всяко...

   -  А вы что? Не в себе? - Спрашиваю.

   -  А мы в себе и не были никогда, не пришли мы в себя. От того и попали сюда, в ад не внутренний, но вечный... У нас здесь всё чётко: Порядок, Система, Патриарх и Царь у каждого в голове! А если везде Система, тогда ведь Богу вашему просто места нет. На Земле абсурд, Кафка во всём, на Небе тоже бардак, вроде как любовью зовут, а копни так ведь всё не по порядку, не по ранжиру, без полноты власти и вообще... А в аду - Система!

   -  И что? Ад ваш и впрямь вечный или только названию?

   -  А мы забыли, что есть время. - Ухмыльнулся замполит.

   -  А черти-то из внутреннего ада или вечного?

-Разные есть...

   -  Что тут сказать? Встал, прошёлся по комнате этой, - продолжал свой рассказ о. Пиндосий, а мы с келейником слушали каждое слово,- подхожу к стенам, читаю объявления: «Экуменический съезд - все силы ада за Порядок», «Феминистки и борцы с абортами - совместная конференция “Адский аборт”», «Монархисты, демократы, коммунисты, фашисты, круглый стол “Власть как высшая ценность”». Дальше лектория объявления: «Встреча с Богом как угроза стабильности», «Система как стабильность ненависти и спокойствия», «Перспективы все в аду, а на Небе - блядство», «Атеизм? Религия? Ответ - Система!» Тут уж не по себе стало. Порядок то абсурднее абсурда. Спрашиваю замполита:

   -  И хорошо вам в аду-то?

   -  А ты как думаешь?- Скривил он снова улыбочку свою- Я знаю, что ты думаешь, но пойми ж ты: Порядок он для всех, а не для каких-то там избранных, Система всех ровняет и объединяет! Никто ничего не познаёт, но и не теряет. Ад - это не мучение, это конец мучений в их совершенстве! Вы встречаете Его, а Он оставляет вас. Богооставленность, это же обратная сторона встречи. Не встретил - не потерял. И это ж не только о вас, христианах... Но даже Иисус твой не избежал. «Зачем оставил Меня?» - говорит, а не надо было никого иметь в себе, и встречать никого не надо, тогда бы никто и не оставил. Система защищает от всего этого, никаких потерь больше, никаких проблем и мучений! Система ада это система систем! Пойдём, причастимся её! Вместе! Из рук Великого Патриарха!

Тут отец Пиндосий заплакал, видел ли я его до этого плачущим? Вот таким - нет. Всегда спокойный, столько видевший, теперь он рыдал почти как ребёнок:

   -  И знаете, братцы? Ведь повлекло меня на причастие это, как в сладкий омут потащило! Если бы не проснулся, так бы и причастился сатане от Великого Инквизитора его... Вот та раковая, что была сегодня, она меня из ада и вытащила мучением да смирением своим... Блаженны богооставленные, ибо их есть Царствие Небесное!...

Я бы уж не решился тут ничего сказать, но Степан мужик столь же простой, сколь и добрый, накинув старцУ на плечи одеяло тёплое, чтоб озноб у того прошёл, спрашивает:

   -  Скажи ты мне, Пиндосий, неразумному, так чего ж плохого в порядке то? Неужели беспорядок то лучше?

   -  Ничем... Не плох порядок. Да и системы всякие есть... Пока Любовь собою затмить не пытаются, Ничего, кроме того... Так же и в антихристе-то ничего прям уж ужасного, если бы он не был анти... Вот только каждому выбрать придётся: Любовь или Система.

notes

Примечания

1

Ван Де Граф Дженерэйтор, «Пилигримы». Van Der Graaf Generator - английская прогрессив-рок-группа 60-х и 70-х годов XX века. Её название происходит от названия электростатического генератора Ван де Граафа