Приведем некоторые цифры, позволяющие приблизительно оценить расходы на игры. Стодневные игры Тита при открытии Колизея стоили около 3 000 000 фунтов, а описанные в этой книге шестидневные игры Домициана стоили около 12 000 фунтов в день. В 521 году н. э. Юстиниан затратил около 300 000 фунтов на игры в честь своего вступления на престол. Даже в 51 году н. э. общая стоимость всех игр в течение года равнялась 15 000 фунтам. Мы знаем, что расходы на игры стали разорительными для любого политика. Магистрат по имени Мло воскликнул: «Это стоит мне трех наследств — закрыть рот народу». Но зрелища продолжались. Поначалу только император и знатнейшие патриции имели право давать игры, но ко второму столетию нашей эры любой богатый человек, заботясь о социальном продвижении, мог устраивать игры. Так 50 лет назад богатые люди в Великобритании, добиваясь титула, занимались филантропией. Среди тех, кто давал игры, бывали даже сапожники и портные. Игры становились все великолепнее. После триумфа в честь победы над царицей Пальмиры Зенобией в 272 году н. э. император Аврелиан въехал на арену в колеснице, запряженной четырьмя оленями. К колеснице золотыми цепями была прикована Зенобия. За ней шли 20 слонов и 200 других дрессированных животных. В составе процессии была «большая толпа» пленных, впереди каждой группы шел человек с плакатом на шее, на котором было написано название племени, откуда были эти люди. Добычу везли на повозках, запряженных быками. В играх, устроенных после триумфа, участвовало 800 пар гладиаторов и 10 «амазонок» из какого-то племени со Среднего Востока.
В 281 году н. э. император Проб устроил игры. «Большие деревья были выкопаны с корнями и привязаны к брусьям на арене, на которые был насыпан песок. Казалось, в цирке вырос лес. На арену послали 1000 страусов, 1000 оленей, 1000 вепрей, 100 львов, 100 львиц, 100 леопардов, 300 медведей и множество других диких зверей. Все они были убиты в ходе большой охоты» (Вописк). Затем на арену были выпущены антилопы, и зрители могли развлечься, пытаясь их поймать. Императоры стали использовать для велария вместо шерсти шелк, привезенный из Китая. По их распоряжению сети, ограждающие подиум от диких животных, стали плести из золотых шнуров, мраморные колонны покрыли золотыми листами, а на стены ярусов поместили мозаики из драгоценных камней.
Садизм из случайного явления в играх стал повседневным. Клавдий имел обыкновение приказывать снимать шлемы с раненых гладиаторов для того, чтобы видеть выражения их лица, когда им перерезали горло. Девушек насиловали мужчины, одетые в звериные шкуры. Людей привязывали к разлагающимся трупам и оставляли умирать. Детей подвешивали на верхушки высоких шестов, и гиены стаскивали их вниз. Многих привязывали к столбам, а потом вспарывали им животы. Поэтому врачи посещали игры для изучения анатомии.
Распятие на кресте стало одним из зрелищ, которое особенно привлекало зрителей. Они заключали пари, кто умрет первым. Как и в нынешних спортивных пари, много времени и хлопот требовало определение условий пари. Подкупив служителя, можно было устроить так, чтобы определенная жертва умерла или сразу, или через час, или продержалась целый день. Если при забивании гвоздей повреждались артерии, человек умирал в течение нескольких минут. Если гвозди пробивали только кость, то человек мог жить несколько часов. Однако жертва могла сбить все эти расчеты. Распятый на кресте мог намеренно повиснуть на гвоздях, чтобы истечь кровью или просто разбить себе о крест голову. Все предугадать было невозможно.
О демонстрации ловкости и мужества тоже не приходится говорить, так как игры стали просто фарсом. И, конечно, не обходилось без скандалов. В 60 году н. э. молодой возничий вылетел из колесницы, когда его упряжка рванулась из стойла. Но ему все равно вручили первый приз, потому что возничим был император Нерон. Однажды император Калигула решил продать своих гладиаторов. Один из покупателей заснул. Калигула настоял, чтобы, когда заснувший кивал головой, это считалось подтверждением купли. Когда бедняга проснулся, то обнаружил, что он купил 13 гладиаторов за 9 миллионов сестерциев. Но обычно римляне не одобряли таких поступков. В 265 году н. э. Галлиен подарил венок венатору, который десять раз подряд не попал в быка. Когда толпа на трибунах стала возмущаться, император через герольда заявил: «Не так-то легко промазать десять раз подряд по такому большому животному, как бык». Августу пришлось даже принять закон запрещающий сенаторам и патрициям становиться гладиаторами, так страстно некоторые из них хотели показать себя на арене. К третьему столетию нашей эры такие законы уже были не нужны. Желающих попасть на арену уже не было.
Пятнадцать столетий историки, а потом и психологи пытались понять, почему игры, не только развратившие, но и разорившие величайшую империю, стали манией римской толпы. Оргии смерти и страданий теперь запрещены, но мы знаем, что подобные зрелища привлекают большинство из нас. Когда происходит автомобильная катастрофа, собираются толпы. Люди ходят смотреть бой быков. Зеваки блокируют движение, собравшись в толпу, чтобы увидеть, как взобравшийся на высокое сооружение человек совершает самоубийство. Даже ранние христиане, которые сами часто страдали на арене, испытывали какое-то опьянение от вида чужих мучений. Святой Августин рассказывал о юноше Алимпии, собиравшемся стать монахом. Друзья притащили его в цирк против воли. Алимпий сидел с закрытыми глазами, заткнув пальцами уши, пока особенно громкие крики толпы не заставили его взглянуть на арену. Через две минуты он вскочил на ноги и закричал: «Пусть он отведает твоего меча! Вспори ему брюхо!». Он стал завсегдатаем игр и оставил все мысли о церкви. Святой Илларион так пристрастился к играм, что просто не мог не ходить на них. Ему в конце концов пришлось бежать в африканскую пустыню, где цирков не было. Но даже там в своих снах он видел, как возничие погоняли его, словно лошадь, а гладиаторы бились за спинкой его кровати.
Существует четкая связь между сексом и жестокостью, особенно у слабых и неудачливых людей. Овидий заметил с юмором: «Девушки, если вам удастся поиграть с мужчиной во время игр, он станет вашим». По мере того, как чернь утрачивала желание работать, служить в легионах, выполнять гражданские обязанности, на арене появлялось все больше зверства и похоти. В конце концов игры стали просто предлогом для демонстрации садистских оргий.
Наиболее дальновидные римляне прекрасно отдавали себе отчет, какая опасность таится в этой ужасной тенденции, но были бессильны что-либо сделать. Август пытался ограничить число игр до двух в году, но сделать это оказалось невозможным. Марк Аврелий, назвавший игры «дорогой скукой», издал закон, предписывающий гладиаторам пользоваться тупым оружием. Но оппозиция римского общества была так велика, что ему пришлось не только отменить этот закон, но и увеличить число игр с 87 до 230 в год. При нем расходы на одних только гладиаторов достигали 1 000 000 фунтов в год. Веспасиан, известный своей скупостью, поклялся, что положит конец играм, но именно он построил Колизей.
Любопытно, что римские философы почти все единодушно одобряли игры. Цицерон сказал: «Людям полезно видеть, что рабы могут мужественно сражаться. Если даже простой раб может проявлять мужество, то какими же должны быть римляне? Кроме того, игры приучают воинственный народ к виду убийства и готовят его к войне». Тацит не мог понять, почему Тиберий не любил гладиаторских боев, и считал привычку императора отворачиваться от сцен убийства проявлением слабости характера. Плиний отзывался об играх одобрительно, и так же отзывались о них многие римские мыслители.
Единственным римским философом, открыто выступившим против игр, был Сенека, живший во времена Нерона. Он приводит свой разговор с любителем игр.
«Но, — сказал мне мой сосед, — этот человек, которого ты пожалел, был разбойником с большой дороги».
«Его следовало бы повесить, но зачем прибивать его гвоздями к кресту и напускать на него диких зверей»?
