Я едва ощутимо потираюсь губами о ее губы.

— Поговори со мной, — шепчу я. — Скажи что-нибудь.

— Ты любишь меня, — говорит она с трепетом.

— Да, — отвечаю, улыбаясь как дурак. — Да. Наташа, я люблю тебя. Больше, чем могу выразить словами. Просто знай это. Верь. И люби меня в ответ.

— О, Бригс, — шепчет она, губы расплываются в широкой, сияющей улыбке. — Я никогда не переставала любить тебя.

Мое сердце стучит.

— Даже после стольких лет?

— Даже после всех этих лет. В темноте и свете я никогда не переставала чувствовать. Я могла отодвинуть чувство в сторону, возможно, похоронила его, поставила на паузу, но я никогда, никогда не переставала чувствовать.

У меня такое чувство, словно миллион воздушных шаров выпущены в моей груди. Я хочу смеяться. Хочу плакать. Удивленно смотрю на нее. Просто так чертовски удивительно, что мы снова нашли друг друга, и что эти мы, эти мы прекрасны.

— Я люблю тебя, — говорю ей снова.

— Я люблю тебя, — отвечает она.

Целую ее, горячо, настойчиво и властно, пока мое тело начинает ускоряться, пытаясь догнать сердце. Эта мягкая нежность, которую я чувствую к ней, кружится с первобытным желанием, и, прежде чем осознаю, что делаю, толкаюсь в нее. Она разводит ноги шире, позволяя моему члену войти, и я погружаюсь в нее, такую влажную и мягкую вокруг моей твердой длины. Мы так хороши вместе, как замок и ключ, и трудно представить, как я мог так долго жить без нее.

— Ты - мое спасение, — шепчу ей на ухо, облизывая край. — Ты спасаешь меня от мира. Ты спасаешь меня от самого себя.

Одной рукой я удерживаю ее руки над головой и сильнее врываюсь в неё, быстрее и бесконечно глубже. Другая рука движется к ее клитору, снова работая над ним. Хотя она кончила лишь несколько минут назад, я знаю, она все еще отчаянно нуждается в этом. Я врезаюсь в нее бедрами, становясь быстрее, грубее, ожесточённее, когда кровать начинает трястись, и она начинает стонать, кусая губы, чтобы не закричать.

— Ты ощущаешься так хорошо, чертовски хорошо, — стону я, мир ускользает, и остаемся лишь мы в гедонистической дымке. Вращаю бедрами, попадая в нужное место, и вскоре она снова кончает, тело судорожно сжимается подо мной, глаза зажмурены, сочный рот открыт, и она задыхается.

Я отпускаю себя, входя в нее в неустанном ритме, мои шары подтягиваются, грудь сжимается, борясь с наплывом чувств. Мой голод, потребность в ней, не только в ее теле, но и в разуме, сердце и душе никогда не были такими острыми и примитивными как сейчас. Я теряюсь внутри, сильно кончая, и мир переворачивается с ног на голову в этом темном, разрушительном удовольствии.

Черт возьми.

Мать вашу.

Я падаю на неё, пытаясь отдышаться и не раздавить ее.

Это было нереально.

Не что иное, как чертово счастье.

Это была Любовь.

Черт возьми.

Бл*дь.

Мы не использовали презерватив.

Я смотрю на ее лицо, щеки розовые, легкий блеск пота на лбу и над ее припухшими губами. Глаза одновременно апатичные и встревоженные.

— Ты не на таблетках, — говорю ей.

— Нет, — медленно говорит она. — Я не ходила к врачу. Но все будет нормально. Просто воспользуюсь планом «Б».

— Тебе не станет от этого хуже?

— На самом деле, нет. Приму таблетку утром. Я не переживаю об этом, — говорит она, проводя рукой по моим плечам и по моей руке. — Это было...

— Необыкновенно, — заканчиваю я.

Она посмеивается.

— Я собиралась сказать - чертовски великолепно, но это тоже подходит.

Я провожу большим пальцем по ее губе, ухмыляясь, и она в шутку прикусывает его.

— Знаешь, — говорю я, — думал, на этой кровати едва хватит места для того, чтобы заниматься сексом, но, возможно, мы все же можем спать здесь.

Она хватает меня за бицепсы.

— Как будто я бы отпустила тебя в твою комнату после того, как ты сказал мне, что любишь.

— Я люблю тебя, — говорю ей.

— Я знаю. И ты остаёшься.

Так что я забираюсь под одеяло, и хотя спать с ней на одной кровати в старой комнате моего брата - одна из самых странных вещей, я с Наташей. И мы любим друг друга. И из-за этого все ощущается правильным.

Глава 20

НАТАША

Несколько недель назад, когда Бригс сказал, что хочет «ходить со мной на свидания», я даже представить себе не могла, что одно из наших свиданий будет на катамаране в пруду в Гайд-парке.

С другой стороны, я никогда не думала, что очень сильно буду любить этого человека. И я никогда и представить не могла, как невероятно прекрасно будет услышать его слова, которые впервые услышала много лет назад. Почувствовать все это снова.

Больше, чем могу выразить словами. Просто знай это. Верь. И люби меня в ответ.

Я все еще таю от этих слов, и мое сердце стучит в груди. Это может объяснить, почему я согласилась сесть на синюю лодку и крутить педали по Серпентину в холодный осенний день.

— Эй, поднажми немного, — говорит Бригс, усиленно работая ногами, пока я вяло перебираю своими.

— Ой, да брось, — говорю я, протягивая руку, тщетно пытаясь ударить его по груди. — Настоящая леди никогда не гребет.

— Это правда, — говорит он. — Хотя трахаешься ты не как леди.

Я сердито смотрю на него.

— И слава богу, — озираюсь по сторонам. На воде еще пять других катамаранов. Я рада, что на мне шляпа и шарф, потому что сегодня первый день, когда я действительно чувствую, что зима, возможно, не за горами. Время года, а не собака Бригса (прим. пер. Винтер в переводе с английского - зима)

— Нам надо возвращаться, — говорю ему.

— Почему?

— Потому что я возбуждена, — откровенно говорю я.

Бригс поднимает брови.

— Тогда хорошо, — он начинает грести быстрее, направляясь к газону на берегу.

— Ты говорил со своим братом? — спрашиваю я, когда мы приближаемся.

— Я, правда, не хочу, чтоб ты упоминала его и слово «возбуждена» так близко друг к другу, — сухо говорит он. — Но нет, не разговаривал.

— Ты знаешь, когда скажешь родителям о нас? — спрашиваю я, чувствуя себя такой невероятно молодой, когда спрашиваю это. — Ну, знаешь, как мы познакомились?

Глупо продолжать поднимать эту тему, но я очень нервничала в выходные, когда познакомилась с ними. На самом деле у меня не было причин для этого - они были очень милы, а Лаклан и Кайла были абсолютно восхитительны. Я все еще не помню, как встретила Лаклана несколько лет назад - его лицо по-прежнему размытое пятно из той ночи - но я более чем благодарна ему за то, что, по крайней мере, он знает настоящую историю. Последнее, что я хочу сделать, это оказать давление на Бригса, но это словно вес на моих плечах, знать, что мы не живем с абсолютной правдой. Я больше не могу лгать.

— Скоро, — говорит он мне, и я знаю, что он это и имеет в виду. — Обещаю. Я просто хочу сказать им лично. Может быть, поеду к ним на следующий уик-энд. Мне, вероятно, стоит поговорить с моим агентом по недвижимости и выставить квартиру на продажу.

— Ты серьёзно?

Он пожимает плечами.

— Почему нет? Мне нравится моя жизнь здесь. Все кажется правильным. И ты здесь.

Я шокирована. И очень польщена. Но все же...

— Не меняй свою жизнь из-за меня. Продажа собственной квартиры это серьёзное дело.

— А любовь к тебе намного серьезнее, чем это. Я никуда не собираюсь, Наташа. Я у твоих чертовых ног и это не измениться.

Черт. Этот мужчина умеет подобрать нужные слова.

— Тебя как следует отделают, когда мы вернёмся к тебе, — говорю я ему. — И я имею в виду в хорошем смысле, конечно.

— Рад, что ты уточнила, — говорит он, ухмыляясь.

И я не шутила. Как только мы догребаем до берега и возвращаемся в его квартиру, стоит нам войти, я нападаю на него. Знаю, через несколько дней у меня должны начаться женские дела и мои гормоны бушуют, плюс мое сердце обезумело. Смешайте все вместе, и я крайне ненасытная девушка.