– На железной дороге ничего быстро не делается. Надо расформировать ваш эшелон, «выдернуть» детдомовские вагоны, подцепить к другому эшелону.

Директор собрала небольшое совещание, чтобы распределить обязанности. Мальчишки должны были обеспечить все вагоны водой из паровозозаправочных колонок.

Для замены белья директор взяла с собой почти весь персонал, в том числе и старших ребят. Нагруженные тюками с простынями, пододеяльниками, наволочками, полотенцами, словно караван верблюдов, все шли цепочкой за Нелли Ивановной на вокзал, к пункту обмена. Как оказалось, чистое белье подвезут минут через сорок.

– Пойдемте глянем на рынок, – предложила воспитательница Вероника Петровна. – Ужас как хочется малосольного огурчика. Последнюю кофту отдам за него!

– Да она у вас и так, наверное, последняя, – с усмешкой заметила директор. – Идите, я останусь ждать!

Чем дальше на восток продвигался поезд, тем беднее становился гардероб воспитательниц, менявших на вареную картошку, капусту, соленые огурцы те немногие вещи, которые удалось захватить из Ленинграда. Избалованные пассажирами проходящих поездов, торговки на станциях с недовольными физиономиями крутили, мяли, просматривали на свет каждую вещь, прежде чем объявить ее картофельно-огурцовый эквивалент.

Виктору, Валерке, Эльзе менять было нечего. Они шли между рядами, вдыхая аппетитные запахи квашеной капусты, свежих овощей, отварной картошки, уложенной в кулечки. Никто из них не придал значения возникшему шуму. Почти тотчас мимо них промчались двое мальчишек примерно их возраста, один из которых сунул Витьке в руки большой кусок сала. Прежде чем Стогов успел что-либо понять, громадного роста мужик с искаженным от гнева лицом вцепился в него железной хваткой.

– Стой, ворюга! – взревел он. – Я тя-я враз отучу воровать!

Он широкой, как совковая лопата, ладонью огрел Витьку по затылку. Его примеру последовал другой мужчина, крепко схвативший за ухо Спичкина.

– Вы что делаете! Ненормальный! Ему же больно! – закричала Эльза и укусила того, кто вцепился в Валеркино ухо.

– Ах ты, коза паршивая! – завопил мужик и, отпустив Валерку, пытался схватить за ухо Эльзу. – Это целая шайка! Бейте их, люди!

Но люди, обступившие кольцом эту дикую сцену расправы, не спешили присоединиться.

– Не тронь ее! – закричал Виктор и, изловчившись, с силой швырнул сало в лицо обидчику Эльзы.

Удар пришелся по переносице. Мужик закрыл руками глаза и завопил вперемешку с матерными словами. Видимо, в глаза ему попала соль.

– Держите его! – призывал он людей.

Здоровенный мужик снова схватил Валерку.

Спичкин, как мог, пытался уклониться от ударов, прикрывая голову руками.

– Помогите! – Отчаянный крик Эльзы разнесся над рынком.

Валерка еще держал руки над головой, но удары уже прекратились, и послышались громкие выкрики:

– Бандит! Хулиган! Матерщинник! – Это были знакомые голоса Вероники Петровны и Александры Гавриловны.

Валерка увидел, как две женщины молотят мужика, а тот отмахивается от них, как от разъяренных пчел. При этом Вероника Петровна пыталась ухватить его за волосы.

Что-то произошло с толпой. Видимо, стоявшие рядом люди уловили гневные выкрики двух по-городскому одетых женщин. Возможно, оценили и тот факт, что «ворюги» не убегали, а пытались защищать друг друга. Это было совсем не похоже на поведение настоящих воров.

От толпы отделились двое. Один из них, схватив Валеркиного мучителя за руки, предупредил:

– Эй, дядя, заткнись, пока мы тебе пар не выпустили! Сейчас разберемся.

– Ты что у него украл? – обратился другой к Виктору, осторожно потиравшему больное место на затылке.

– Я ничего не крал, я его даже не видел!

– Да? А шмат сала, которым ты залепил в глаз Гавриле?

– Мне его сунул в руки один из бежавших ребят.

– Врет он! Врет! – завопил тот, который тер воспалившиеся глаза.

– Вы откуда, из ремеслухи?

– Нет, мы эвакуированные из Ленинграда, – выступила Вероника Петровна. – У нас здесь остановка.

– Правду говорит, – заметила женщина из толпы, – на четвертом пути стоит ленинградский поезд. Ах ты, кулак! Жлоб чертов! – Она смачно плюнула в лицо тому, который до сих пор тер глаза. – Нашел, кого бить! Их немец бил, морил голодом, а тут свои – хуже фашистов! Руки чешутся – попросись на фронт! Чего сидишь здесь, гнида?! – Она приблизилась к тому, который бил Валерку и влепила ему полновесную затрещину. – Люди! Что стоите? Бить их надо, негодяев! Отожрали рыла на базаре! Об такие хари немецкие танки расшибутся!

Первыми в «бой» ринулись женщины, видимо, в обиде за то, что их мужья дерутся на фронте, а эти два верзилы воюют с детьми.

Взяв ребят за руки, Вероника Петровна потащила их из толпы, хотя Виктору и Валерке очень хотелось если не поучаствовать, то хоть посмотреть на процесс восстановления справедливости.

Они уже отошли на почтительное расстояние, когда сзади стали раздаваться милицейские свистки.

Встретившей их Нелли Ивановне Вероника Петровна вкратце рассказала о случившемся.

– Как вас угораздило влипнуть в эту историю? Виктор, я уже начинаю жалеть, что не вернула тебя в Кобону. Посмотри на Валеркино отвисшее как у слона ухо! Полюбуйся в зеркало на свою расквашенную физиономию! А ты?! – обратилась директор к Эльзе. – Куда тебя-то понесло? Если бы тебя не было, они могли бы убежать…

– Ну да, чтобы подумали, что мы воры! – перебил Виктор, придерживая мокрую тряпку на затылке.

– Виктор прав. Что вы говорите, Нелли Ивановна! – вмешалась Вероника Петровна. – Они уподобились бы тем ребятам, которые…

– Прав, прав! – перебила ее директор. – А ведь их могли изувечить! Это же изверги, кулачье проклятое! Впредь я запрещаю вам, черти полосатые, делать хоть шаг без разрешения воспитательницы! Как приедем на место, буду настаивать о переводе вас в школьный детдом. Хочу умереть от старости, а не от инфаркта…

Ругая ребят, директор назвала их «черти полосатые», а это означало, по давнему Ленинградскому опыту, что серьезных последствий уже не будет.

…Поезд долго шел по местности, почти лишенной человеческого жилья, – мимо невозделанных полей, дремучих лесов, пустынных перелесков.

Но вдруг началось довольно энергичное торможение. Все прильнули к открытым дверям.

Более красивого места еще не было. Сразу от насыпи железной дороги начиналась широкая полоса густой травы, за которой, через редкий кустарник, просматривалось большое озеро с очень низкими берегами, словно огромное блюдце, наполненное до краев водой. А на противоположном берегу, почти у самой воды, стояла плотная стена лиственного леса. И никаких признаков цивилизации… Чтобы полюбоваться пейзажем, воспитательницы стали выпрыгивать из вагонов, разминая руки и ноги.

– Нелли Ивановна, мы сбегаем к паровозу, узнаем, надолго ли. – Виктор и Валера предупредили желание директора.

– Хорошо, только нигде не задерживайтесь!

Ребята вернулись быстро.

– Машинист сказал, что где-то лопнул тормозной шланг. Когда исправят, дадут длинный гудок. Он добавил, что мы успеем искупаться.

– Как это кстати, – вмешалась Изабелла Юрьевна, – две недели немытые, кошмар!

Ребята побежали к озеру, успев раздеться на ходу, и кинулись в воду почти все одновременно. Хотя вода была довольно прохладная, это все равно было лучше, чем мытье из вагонного рукомойника. Виктор вынырнул и увидел, что Эльза стоит в платье по щиколотку в воде.

– Ты чего? Вода мировецкая, давай! – Он кинулся к ней, пытаясь схватить за руку.

– Нет, Витька, я не могу: у меня нет купальника.

Виктор смутился, вспомнив, что в последние перед войной каникулы в пионерском лагере Эльза купалась уже в купальнике.

– Надень мою рубашку, вон за кустом переоденься. Не упускать же такой случай!

Все барахтались в воде, забыв о времени. Поэтому многие не обратили внимания на то, что паровоз прогудел уже не один раз.

– Быстро все по вагонам! – тревожно закричала Нелли Ивановна. – Изабелла Юрьевна, бросьте свое переодевание, бегите!