— Берта, на балконе с Хансом Амштайном Саломея, — сказал я ей.

Она тут же встала, отложила рукоделие и сильно побледнела. Я видел, как она задрожала, и подумал, что она сейчас зарыдает, но она закусила губу, оставаясь неподвижной.

— Мне нужно быть там, — сказала она вдруг. Я смотрел, как она направилась к балкону прямой и ровной походкой, как открыла балконную дверь и тут же закрыла ее за собой. Какое-то время я смотрел на дверь и пытался себе представить, что там происходит. Но я ничего не мог поделать. Я спустился вниз к себе в комнату, разлегся на двух стульях, курил и слушал шум дождя. Я пытался себе представить, что там происходит с этими тремя людьми, и больше всех я переживал за Берту.

Дождь давно прекратился, и теплая земля почти уже везде высохла. Я поднялся наверх в гостиную, где Берта уже накрывала на стол.

— Саломея ушла? — спросил я.

— Уже давно. А ты где был?

— Я поспал. А Ханс где?

— Вышел.

— Что между вами произошло?

— Ах, оставь меня!

Но нет, я ее не оставил — потребовал все мне рассказать. Она говорила тихо и спокойно и смотрела на меня с бледным лицом, но решительно и твердо.