Маски

24 ДБЯ, жуткий неканон

Она вошла в мою комнату тихо, почти беззвучно ступая по мягкому покрытию. Я, конечно, почувствовал её присутствие, но делал вид, что увлечён написанием реферата, пока её мягкая щека не прижалась к моему уху, а длинные пушистые волосы не рассыпались по плечам и шее. Моя двоюродная сестра давно знает, насколько я неравнодушен к её волосам, и дома всегда распускает их, тем более, что на работе, согласно этикету, они всегда должны быть аккуратно уложены, и за целый день строгие причёски ей порядком надоедают. Я потёрся виском о щёку кузины, свободной рукой погладил волосы. Другой такой сестрицы, как моя, всю Галактику обыщи - не найдёшь. Мы с ней дружим с самого детства. Когда я пошёл в школу, она была почти взрослая и заботилась обо мне, как взрослая о маленьком, но и тогда уже доверяла некоторые секреты, которых больше не знал никто: ни её мама, ни её родная старшая сестра. По мере того, как я рос, менялись и наши отношения, особенно после того, как я начал помогать кузине в её непростых обязанностях. А потом мне сказочно повезло. В прошлом году я окончил среднюю школу, а кузина, как раз, получила здесь, в столице, повышение и, как только устроилась, взяла меня к себе. Теперь я жил на нижнем этаже её двухуровневых апартаментов в высотном здании правительственного квартала, учился в очень приличном колледже и рассчитывал на будущий год поступить в университет. Кузина и её помощницы, которых я за восемь лет успел узнать, как родных, за мной приглядывали, как обещали родителям, моим и Падме.

-- Занимаешься? -- спросила кузина.

-- Ага, -- сказал я. -- На следующую неделю особо ничего нет, решил реферат поделать, пока время есть. Ты рано сегодня.

-- Завтра выходной, вот и решили в кои-то веки закончить заседание вовремя.

-- Замечательно. А то вы в этом вашем Сенате ни дня ни ночи уже не признаёте.

-- К счастью, не всегда, -- улыбнулась она. -- Тебе этот реферат когда сдавать? Дней через десять, кажется?

-- Примерно. Крайний срок - через двенадцать. А что?

-- Хочу позвать тебя повеселиться.

-- О, с удовольствием! Дай, только страницу допишу, ладно?

-- Не-а. Пока ты дописывать будешь, можно десять раз в клубе оказаться. Ну-ка... -- она отодвинулась и ловким движением натянула мне на голову особую контактную шапочку со множеством мелких упругих иголочек на внутренней стороне. Быстро пригладила край на лбу, за ушами, на затылке.

-- Падме, ну, зачем ты! -- взмолился я. -- Я хоть абзац бы дописал... Ох.

Поздно. Иголочки коснулись кожи, вызывая пощипывание, а затем сладко закружилась голова, и через несколько секунд давящее ощущение тугой шапочки стало таять, пока не исчезло бесследно. Покалывание продолжалось, но уже внутри, под кожей, стекаясь в две области над ушами. Я провёл ладонями по восхитительно гладкой голове, прикоснулся к мягким упругим буграм, появившимся над ушами. Они были уже полностью чувствительными, как надо. А сестрица аккуратно массировала пальцами ниже, ниже, и вслед за основаниями я начинал чувствовать толстенькие мускулистые "столбики", за ними - верхнюю часть хвостиков, затем середину и, наконец, гибкие кончики. Пошевелив ими на пробу туда-сюда, я напряг обе лекки от самого основания и точным движением запустил их поверх плеч Падме за шею, там, где волосы гуще всего.

-- Хулиган, -- засмеялась она. -- Щекотно же, Алекс!

-- Твоими стараниями я уже не совсем Алекс, -- улыбнулся я.

-- В таком случае, продолжим.

Сестра расстегнула на мне рубашку, приложила к моей груди пару модификантов, третий подала мне. Я, не мешкая, засунул его под брюки, продел пытающийся сопротивляться пенис в предназначенное для этого отверстие. Секунда, другая - и он стал сдуваться, позволив мне прилепить модификант к коже и расправить его. После того, как я это сделал, никто уже не мог бы заподозрить во мне парня. А ощущение неудобства внизу... Оно постепенно пройдёт минут через пять. Я пощупал груди. Они приросли прочно и почти не ощущались как инородные предметы, только соски пока были немного "резиновыми", неживыми. Падме, тем временем, приложила ещё один модификант к моей шее. В горле тут же запершило, пришлось несколько раз кашлянуть. Я откинул назад голову, выгибая шею, так неприятное ощущение проходит быстрее. Какие технологии использовались при создании этих почти сказочных устройств, оставалось только гадать: делали их не люди, а одна бионическая цивилизация с отдалённой республиканской планеты. Обычно модификантами пользовались только агенты под прикрытием, достать их в частном порядке было непросто даже для Сенатора Республики. Впрочем, когда это Падме Амидалу останавливали трудности?

-- Всё, всё, вставай, хватит нежиться, заканчивать надо, -- потормошила меня Падме. Я поднялся, спустил брюки и вдвоём с сестрой прилепил два последних модификанта, а когда надел штаны снова, они сидели на мне в обтяжку, как и положено на девочке.

-- Давай, я помогу убрать твою человеческую шерсть, -- сказал я на рилль, языке твилеков. Голос мой стал высоким и мелодичным, хоть пением занимайся. Падме засмеялась, повернулась спиной. Вместе мы в два счёта собрали её волосы в два плоских шиньона над ушами и надели сверху шапочку с хвостиками. Так же, как несколько минут назад делала она, я стал разминать и массировать сестре лекки, чувствуя, как постепенно оживают они под пальцами. Вот дёрнулись кончики, изогнулись и погладили мне ладони.

-- Благодарю, моя младшая сестра, -- произнесла Падме тоже на рилль, с прекрасным рилотским произношением. Как же здорово, что в своё время на Набу она, её фрейлины и я вместе с ними не поленились выучить этот язык! Учительница у нас была хорошая, одна из королевских модисток по имени Вайк'анна, набуанская твилека. Бывало, мы по целым дням болтали на твилечьем и жалели только об одном: что у нас нет лекк, и нечем делать знаки языка жестов. То ли дело сейчас!

-- Старшая сестра... -- сказал я и добавил лекками два слова-знака: "ты прекрасна". Кузина, смеясь, сделала знак глубокой благодарности.

Сняв с себя одежду, мы вдвоём вошли в кабинку освежителя. Кузина подсоединила к нагнетателю баллончик с реактивом, а затем перекрыла сток и позволила прозрачному цилиндру кабинки наполниться водой по шею. Мы по очереди несколько раз окунулись с головой, чтобы вода попала на все участки тела. С виду она казалась прозрачной, но стоило нам слить её и включить обдув, как по мере высыхания кожа наша стала темнеть, пока не приобрела красивый сиреневый оттенок. Вот теперь мы выглядели стопроцентными твилеками, и мало кто из прежних знакомых нас сразу бы узнал. Зато другие знакомые сказали, что перед ними две очаровательные сестрички с планеты Тарис, Прадил'арун (это Падме) и Леттал'арун (это я). Отомкнув секретную секцию своего шкафа, где лежала женская одежда, я натянул трусики, чулки из блестящего полифиброна, пробежался пальцами по висящим в шкафу платьям. Наверное, вот это, бежевое, из тускло блестящего материала: прилегающий верх, фигурная линия корсажа, слегка приспущенные короткие пышные рукава и юбка с двумя объёмными воланами, разрезанная спереди. Широкий разрез перекрывал треугольный "фартук" из той же ткани, на нём продолжался узор идущей по передку вышивки. К платью у меня имелись удобные туфли на каблуках, точно в тон. С верхней полки я достал подходящий по цвету головной убор чанпи, одним движением просунул в него лекки и закрепил застёжками на голове. Пара ребристых сиреневых конусов заняла своё место под боковыми клапанами. Теперь приколоть на лоб брошь с матовым камнем, на клапаны - две пары подвесок вроде серёг, что носят человеческие женщины, на запястья - широкие браслеты, на средние пальцы обеих рук - по массивному перстню из того же комплекта, что и брошь. Закончив, я оглядел себя в большом зеркале, занимающем всю внутреннюю сторону дверцы, и губы мои сами собой разъехались в улыбке. Галактично!