Комариная колыбель.

Антон Михайлов бодро шагал домой после очередного трудового дня. Настроение было приподнятое: на работе дела шли успешно, дома как будто тоже. Рабочие проблемы Антон решал более-менее легко, а вот семейные - труднее. Но сегодня вечер обещал быть хорошим. С Ленкой, женой, помирился ещё вчера, и сегодня он специально не остался с ребятами попить пивка, чтобы не испортить намечавшуюся идиллию.

Природа затихла, как бы подстраиваясь под благостное настроение Антона: жара спала, воздух остыл и приятно радовал. Антон подошёл к первому подъезду своей пятиэтажки; его квартира находилась в другом конце и ему нужно было пройти вдоль всего дома; он замедлил шаг, чтобы потянуть время. Пока всё складывалось хорошо, но он опасался, что какая ни будь досадная мелочь испортит грядущий вечер. А это могло случиться запросто! Например, перед ним могла зайти тёща, и тогда Ленка точно будет весь вечер в дурном настроении, начнёт гнать дурь, он вспылит - и вот опять нарисуется изматывающая нервы и душу ссора минимум на несколько дней. А устал он от них невероятно, терпение было уже на переделе.

Такие мысли постоянно отравляли его счастливую недолгую семейную жизнь. Когда это началось? Через год после свадьбы, или через два? Сейчас он точно вспомнить не мог, это произошло как-то незаметно. Начало совместной жизни было наполнено новизной, романтикой; новобрачные вместе ходили по магазинам, решая, что купить сегодня на ужин, какой коврик приобрести в прихожую, выбирали модель нового телевизора и так далее. По выходным посещали музеи, парки, усадьбы, и с удовольствием обсуждали увиденное. И ведь было это не так давно - совместно жили они всего пять лет.

Проходя мимо третьего подъезда, Антон кивком ответил на приветствие местной алкоголички Нюрки: она сидела на высокой, плохо вкопанной скамейке и болтала ногами. Никто из двора не знал, сколько ей лет, но судя по возрасту она давно уже была бабкой, но всё рвано была Нюркой. Антон помнил её с первого дня своего появления здесь. Когда в тот день он переезжал к молодой жене, Нюрка точно также сидела на скамейке, и с тех пор ничуть не изменилась. Почему-то время таких людей не берёт.

Антон вдруг поймал себя на мысли о том, что обдумывает своё поведение, чтобы лишний раз не вызвать Ленкиного раздражения. "Дожил! Ведь это же с ума сойдёшь так существовать"!" - сказал он себе.

Звонил в дверь Антон с опаской.

- Пришёл? - только и сказала Ленка.

- Да, - коротко ответил он.

Ленка ничего больше не сказала - сразу же ушла на кухню. "Ну вот, опять что-то не так? Но что? Могла бы спросить, как прошёл день, и всё такое, но нет, просто молча ушла, и всё" - раздражённо подумал он. "Так, спокойно, не паниковать" - сказал себе Антон, но подавить возмущение был не в силах, быстро прошёл в комнату и с силой ткнул кулаком подушку.

- Ужинать будешь? - спросила Ленка с кухни. "Вот что глупый за вопрос! Издевается что ли?" - прошипел Антон, и ударил подушку ещё раз.

- Да, буду! - почти крикнул он, и сжал ладони, пытаясь успокоиться.

- Тогда иди, - сказала она. Он вошёл в кухню, внимательно посмотрел на неё. Вроде спокойна, может и зря он стал себя накручивать.

Антон сел за стол, намазал на хлеб размякшее масло. Ленка подала ему тарелку; на ней были рожки макароны и две лопнувшие переваренные сосиски. Антон смог удержаться от внешнего недовольства, только закатил глаза и подумал: "опять сосиски! Сколько же можно! Вон его коллега по работе, молодой парень, недавно женился, а приносит на работу приготовленный женой обед, и каждый раз разный! И котлеты, и запечённое мясо, и супы и ещё много чего, названия которого он и не знал даже." Но вслух претензию не высказал.

- Что с тобой? Устал? - спросила Ленка, увидев его закатившиеся глаза и напряжённые скулы.

- Да, день выдался муторный, - как можно спокойнее ответил Антон.

Надежды его сбылись: вечер получился спокойный. Как в былые времена, они вместе посмотрели по телевизору вечерний фильм, потом эстрадный концерт. На следующий день Антон опять не остался после работы с ребятами, а поспешил домой. Несколько дней до выходных прошли мирно, даже дышать стало легче. Более того, у него стал просыпаться былой интерес к жене!

В пятницу вечером, сидя на кухне с тарелкой макарон с сосисками, он неприкрыто любовался Ленкой. Сейчас она была красива: светлые волнистые локоны окаймляли высокий лоб, слегка пухлые губы выгнуты изящной линией, большие светло карие глаза печально смотрели из-под длинных ресниц, мягкая ладонь как-то жалко беспомощно лежала на столе, а бархатный светло-синий халат делал её близкой и домашней. Ему стало жалко Ленку, он решил больше никогда с ней не ссориться и всегда идти навстречу.

- Как голова? Не болит? - заботливо спросил он.

- Нет, не болит, - ответила она. А спросил он не просто так. Ещё до свадьбы, когда они только гуляли, она жаловалась, что иногда страдает от сильных головных болей. Когда начали жить вместе, он попробовал снять боль руками, и это получилось. Впоследствии он делал это не раз, до тех пор, пока боли совсем не прекратились. А толкнуло его на этот эксперимент воспоминание об одном интересном случае, произошедшим с ним в далёкой юности.

Было это весною, когда Антона только призвали в армию, и он знакомился со своими новыми товарищами. Ему, совсем юному, худощавому, хиленькому парню было очень радостно встретить во враждебной среде (а именно так ему представлялось его положение) земляка. И Антон быстро с ним сошёлся.

Земляка звали Валентином. Это был высокий полноватый парень, с пухлыми щеками и стрижкой ёжиком; он напоминал Антону бобра.

К удивлению Антона, Валентин был уже женат, носил на пухлом пальце обручальное кольцо. Большие очки на носу картошкой придавали Валентину учёный вид. Он и на самом деле был умным и эрудированным, часто рассказывал Антону разные интересные вещи: про космос, физику, и прочие науки. После армии Валентин планировал поступать в институт. В общем, для Антона Валентин был авторитетом.

Но была одна беда - Валентин страдал головными болями. Особенно его беспокоили боли вечером, перед сном. Он боялся не выспаться, а это было плохо, так как день молодого солдата нелёгок, и лучше было встретить его выспавшимся, свежим и бодрым.

Антон не знал, как помочь товарищу. Уговоры обратиться к врачу не помогали, Валентин напрочь отказывался от этого, боялся, что по болезни его уволят из армии. И тогда Антон в шутку предложил поколдовать. Валентин шутку принял, и Антон как-то после отбоя присел к Валентину на кровать и стал водить ладонями вокруг его головы, представляя, как из ладоней изливается энергия и лечит. Минуты три Антон очень старался, изображал из себя колдуна, напрягал ладони, пытаясь развеселить Валентина. Но тот вдруг поднялся, сел, посмотрел внимательно на Антона и тихо произнёс:

- Боль прошла...

- Здорово! - сказал Антон, - вот видишь, я колдун! Конечно, это была шутка. Но когда на следующий день Антон опять снял Валентину боль таким же способом, а потом и на следующий день, стало понятно, что это не шутка. Какое-то время боль ещё возвращалась, но наступил момент, когда она исчезла навсегда.

- Ты знаешь, я никогда не верил во всяких экстрасенсов, и во всё такое.... Но сейчас... Даже не знаю, что сказать, - произнёс Валентин серьёзно. Антон тем более не знал, как к этому отнестись. Друзья решили проверить способности Антона на других сослуживцах. Нужный случай подвернулся быстро.

Высокий крепыш, Вовка, пожаловался на боль в пояснице. "О, это кстати! Сейчас Антон тебе поможет" - радостно сказал ему Валентин. И Антон помог. И начал Антон лечить своих сослуживцев, быстро завоевав среди них популярность. Но после окончания учебного пункта и распределения молодых солдат по заставам, это его увлечение как-то быстро забылось.