Коттедж стоял по соседству с самым большим бассейном размером с приличный пруд. Загогулистые берега делили бассейн на две части, соединённые узким перешейком. В дальней от Инки части виднелся внушительный остров, увенчанный чем-то вроде каменной арки. Ближнюю часть бассейна украшал горбатый мостик из свётлого дерева. Рядом с мостиком из воды полузатопленным островом высовывалась стойка бара. За стойкой абсолютно одетый и сухой бармен разливал напитки раздетым и мокрым отдыхающим, сидевшим на чём-то, не видимом из-под воды. Инка перешла по горбатому мостику на нужную сторону и вскоре уже отпирала массивную тёмно-коричневую дверь тяжёлым бороздчатым ключом.

Её сумка оказалась уже у порога номера, и Инка успокоилась, поняв, что напрасно боялась отдавать багаж смуглому мальчишке в униформе. Доставил всё в целости и сохранности! Она вошла сначала в маленькую прихожую, а потом шагнула дальше, в большую комнату, как бы разделённую надвое арочной перегородкой. В этом отеле вся архитектура была арочной – полукруги, по-арабски сходившиеся остриём на вершине, украшали и вход в коттедж, и оконные проёмы, и веранды. Да, веранда! Инка пересекла комнату и открыла балконную дверь. За ней обнаружилась площадка, огороженная невысоким барьерчиком с решёткой в восточном стиле. Справа барьерчик не доходил до стены и оставлял проход к бассейну. Инка бросила взгляд на манящую голубизну воды и вернулась в комнату надевать купальник.

Вода была тёплой и едва уловимо пахла хлоркой. Хотя, вполне возможно, Инке это мерещилось после бассейна в Нижнем, где она плавала по абонементу, и где воду хлорировали на совесть. Здешняя вода при ближайшем рассмотрении оказалась не такой уж и голубой – просто дно и стены бассейна были выкрашены в лазоревый цвет. Инна поплыла аккуратным брассом к островку, который тоже оказался имитацией: был сделан из чего-то вроде цемента и подкрашен серо-голубым цветом. Впрочем, это ничуть не мешало отдыхающим сидеть по краю острова, а их детям – лазать под фальшивыми каменными арками. Глубина возле острова была изрядная – её ноги дна не доставали. Инка прицепилась к островку и огляделась. Какой-то мальчишка лет семи в яркой бейсболке лазал туда-сюда сквозь «каменные» нагромождения и постоянно звал по-русски писклявым голосом: «Пап, смотри, где я!» Папаша не откликался, и Инке он представлялся каким-нибудь тщедушным мужичонкой, уткнувшимся в газету и уставшим от активности собственного чада.

Она проплыла мимо острова, через перешеек вернулась во вторую часть пруда-бассейна и вскоре причалила к бару.

– Жус, кола, биир, вотэ? – белозубо поинтересовался бармен, стоявший в своей загородке словно Ной в ковчеге, со всех сторон защищённый от воды высокими барьерами.

– Оранж джус, – выбрала Инка, устраиваясь на круглом сидении, почти скрытом водой. И получила пахнущую апельсинами оранжевую жидкость с кубиками льда и соломинкой.

– Эй, бой, а выпить у тебя есть? Ну, там, виски, джин, водка, дринк. А? – к бару подплыл бронзовый от загара детина с толстой золотой цепью на могучей шее и мордой тигра, вытатуированной на левом плече.

– Вы-пьить? Дринк? Ноу, вы-пьить – там! – замотал головой бармен и показал в сторону дворца ресепшн.

– Да я, блин, и без тебя знаю, что там наливают, – ругнулся детина. – Только в лом мне туда шлёпать по жаре. Не, ты прикинь, – вдруг обратился он к Инке и показал на такой же браслетик на запястье, как и у неё, только не жёлтый, а оранжевый. – Заплатил по полной, типа, всё включено, а чтобы включиться, нужно в этот их кабак на входе бегать. Выпивку дают только там. И всегда – толпа. Всё включено, блин! Мусульмане, блин, и сами не пьют, и реальным людям гадят!

Детина досадливо покрутил остриженной коротким ёжиком башкой и опять повернулся к бармену:

– Ладно, нету водки – пиво давай. Бир!

Бармен плеснул пива в широкий бокал и ловко придвинул к парню.

– А почему у меня браслет жёлтый, а у вас оранжевый? – потрогала Инка своё запястье. – Это что-нибудь означает?

– То, что хавать ты можешь от пуза, и водичку эту хлебать – тоже. А если чего покрепче захочешь – башлять придётся, – объяснил парень.

– Да ну, спиртное пить в такую жару, – передёрнулась Инка и потянула свою водицу через трубочку.

– А что тут ещё делать? Тоска! – Парень отпил пива и поморщился. – И пиво у них – дрянь. Писи сиротки Хаси. Ладно, хоть холодное! Митяй.

Инка не сразу сообразила, что ей представились.

– Инна.

– Чё, недавно приехала?

– Да, пару часов назад.

– А я своё отмотал, завтра уезжаю из этой богадельни.

– Почему «богадельни»? Вам здесь не понравилось? Красиво ведь!

– Да, и пацан мой прётся до поросячьего визга, и жене нравится. А я терпеть не могу курорты эти муторные. Жрачка да пляж – вот и весь отдых. Если бы не Жанка моя – хрен бы я сюда сунулся. Я, реально, лучше бы с мужиками на Селигер рыбачить рванул. Да разве с вами, бабами, договоришься? «Ребёнку море нужно, ребёнку солнце нужно», – пропищал он противным голосом, видимо, подражая жене. – Ну, я и повёлся, тем более путёвки стали предлагать со скидкой, горящие. Короче, погнался, как поп, за дешевизной – по четыреста баков на рыло, пять звёзд, всё включено. А нас развели, как лохов – подсунули этот отстой. Понятно, почему путёвки горящие – сами они тут скоро погорят, нахрен, синим пламенем.

– Да почему же отстой? – удивилась Инка. – Здесь классно!

– Ага, классно. Нафигачили этих своих понтов шамаханских, а моря нет!

– Почему – нет? – оторопела Инка. – Отель ведь на Красном море, я читала!

– Ну, на Красном. Только хрена ты в том Красном море искупаешься – везде кораллы и глубина по щиколотку. Вот и плещутся все в этих ссаных бассейнах. Так что, подруга, зря ты своему мужику мозг клевала, чтобы он тебя сюда вывез!

– Я не клевала… – начала зачем-то оправдываться Инка, но тут над их головами раздалось грозное:

– Ми-и-тя! Митя, ты что там делаешь, а? Ты же обещал больше не пить!

Детина враз сгорбился, а Инка подняла взгляд. На мостике стояла особа с габаритами под стать Митяю. Её собственные мощные стати были задрапированы полупрозрачным парео, которое не очень-то скрывало выпирающий из купальника пышный бюст и мощные бёдра. От того, что Инка глядела снизу вверх, особа казалась особенно монументальной.

– Митя, а где Андрюша? – продолжала допрос особа.

– Там, играет, – мотнул Митяй головой.

– Где – там?

– Ну, на острове.

– Что? На острове? И ты оставил его одного? – завопила вдруг женщина, срываясь на визг.

– Да ладно, Жанка, ну чё ты! Он же плавает, как рыбка!

– Какая рыбка! Изверг, ты что, ребёнка хочешь утопить? А ну, бросай своё пойло и плыви к Андрюшке! Боже ж ты мой, что за наказание такое! У всех мужья, как мужья, а у меня – пивная бочка! Ребёнка готов променять на кружку пива, а родную жену – на первую попавшуюся дрянь!

– Да хорош орать, кому сказал! – гаркнул Митяй и, ухнув в воду тюленем, поплыл к острову. Бармен наблюдал за спектаклем, улыбаясь во весь рот и с восхищением глядя на пышную Жанку, которая уже удалялась, победительно виляя монументальным задом.

«Первая попавшаяся дрянь – это, надо полагать, я, – подумала Инка, крутя в руках пустой бокал. – Хорошенькое начало отдыха!» Плескаться в воде расхотелось, и она поплыла к берегу в сторону своего коттеджа.

В номере сняла мокрый купальник, повесила его в невиданной красоты ванной, облицованной белой плиткой, сверкавшей хромом и большим, в треть стены, зеркалом. Облачилась в висевший тут же махровый халат. Потом вышла в комнату, пощёлкав тумблерами, запустила кондиционер и улеглась на одну из двух кроватей – кровати в номере были почему-то раздвинуты и разделены двумя тумбочками. Восторг от отеля испарился, и Инке стало отчаянно одиноко.

«Первая попавшаяся… Вот приедет завтра Николай Евгеньевич, поглядим, кто тут дрянь, а кто почти невеста!» Инка повернулась на бок и стала вспоминать тот вечер, когда бабуля кормила его пирогом, а он сказал, что отвечает за Инку. А потом спросил, потерпит ли она две недели до серьёзного разговора в Египте. И вот она уже здесь, а он ещё в Москве.