Двое мужчин в чёрных мундирах и один ополченец в изодранных лохмотьях защитного цвета стояли вокруг лежащего на полу связанного пленного, который молчал и улыбался. Второй связанный пленник кряхтел неподалёку, привязанный к столбу, подпирающему потолок. Рот его был закрыт кляпом.

— Где мой напиток? — спросил один из мужчин в чёрном боевом облачении.

— Вот, держи. — протянул ему металлическую фляжку второй.

— Значит так, — первый поставил на пол песочные часы, — погружаюсь на четверть получаса. Если за это время не вытяну нужной информации, дай мне понюхать этой химической дряни, чтобы я пришёл в себя.

— Это ты после предыдущего случая перестраховываешься? — спросил ополченец.

— Да, и Клеф будет меня вести. А ты смотри и запоминай, как мы работаем. Твой опыт позволяет тебе через некоторое время попроситься к нам в тайную стражу.

— Хорошо, благодарю за оказанное доверие.

— Может быть, доверия бы и не было, если бы работали с одним. Твоя задача сейчас — контролировать второго, чтобы не мешал. Будет много шума от него — выруби его чем-нибудь тяжёлым по затылку, и завтра им займёмся.

— Хорошо. — ополченец присел на стул.

Страж перевернул песочные часы и произнёс:

— Ну, поехали!

Тут же он сел на пол, отпил пару глотков из фляжки и принял лежачее положение, оказавшись рядом со связанным пленником. Фляжку он протянул второму стражу, а тот, взяв флягу, повернул голову пленного так, чтобы эти двое на полу лежали лицом к лицу. На некоторое время воцарилось молчание. Веки лежащего на полу стража крепко сомкнулись. Чуть погодя его тело вздрогнуло, он начал шевелиться.

— Что там? — спросил его ополченец.

Эпоха машин...

Эва и Яро сияли высоко над горизонтом. Светила освещали всё сверху, да так, что тени, отбрасываемые предметами, оставались прямо под ними, а не ползли в стороны. Полдень, ровно полдень. Лекс стоял перед многоэтажным зданием с зелёным куполом крыши. Там, под стеклом крыши, цвели растения, согреваемые светом двух светил. Они были очень высоко. Сколько же этажей было у этого здания? Лекс начал считать. Один, два, три... Восемь... Четырнадцать... Двадцать один этаж. Это вместе с первым, техническим. А на остальных жили люди. Четырнадцать... В голову запала именно эта цифра: «он там». Подойдя ко входу, Лекс увидел как стеклянные двери сами распахнулись перед ним, хотя рядом никого не было. На время он остановился от удивления. Продолжив путь, он вошёл внутрь.

Внешняя стена, сделанная полностью из стекла, осталась за спиной, оставив позади уличный зной. Внутри было не жарко и не холодно, видимо, тут поддерживалась оптимальная для жизни температура. Сделав с десяток шагов вперёд, он оказался на площадке, на которой справа, на расстоянии в два человеческих роста, стояли скамейки, слева, на расстоянии в две вытянутых руки стоял столик, за которым сидела полноватая женщина. Посередине между ними было открытое пространство, на полу был нарисован круг, в котором находилось изображение планеты тех лет, до метеоритного удара. По центру была четырёхконечная звезда с каким-то непонятным символом той эпохи, и надписи на давно забытом языке. Но больше всего Лекса заинтересовало изображение самой планеты, прекрасной, зелёной, со множеством точек-городов. Он стал рассматривать её.

— Ну и что, ты свой герб никогда не видел что ли? — полная женщина грубоватым тоном обратилась к Лексу.

— Видел... — задумчиво проговорил тот, и переключил внимание на здание.

Внутри канаты какого-то огромного механизма тянулись от площадки, на которой он стоял, до средних этажей здания, где на уровне внешних стен крепились к какой-то серой штуковине из металла. Посмотрев вверх, Лекс увидел как параллельно друг другу ввысь тянутся две половины здания, похожие зеркально одна на другую. И каждый этаж тоже похож на остальные. Каждый этаж состоит из двух площадок — справа и слева, — одинаковых по строению, каждая площадка закрыта стеклянной стеной, посередине которой стоят стеклянные двери.

— Ты долго будешь мой дом рассматривать? Вроде в боевом костюме, а ведёшь себя как дурак. Тебя, солдатик, что, в армии по голове сильно били? — возмущалась женщина за столиком.

Лекс с удивлением посмотрел на неё. Он не знал, что ответить.

— Тебе чего надо-то?! — едва не крикнула женщина.

В уме Лекса родилась цифра сто восемь. Потом слова «сто восьмая квартира». Теперь Лекс понимал: «он» должен находиться в сто восьмой квартире.

— Мне нужно в сто восьмую квартиру... — проговорил медленно Лекс.

— Так бы сразу и сказал! — женщина взяла в руки какой-то небольшой пульт, лежавший на столе и проводом привязанный к полу, и сделала на нём несколько нажатий клавиш, продолжая бурчать себе под нос: — Стоишь тут, как камень, смотришь, смотришь...

После этих нажатий вся площадка, на которой стоял Лекс, внезапно тронулась и поползла вверх. Лекс слегка испугался и обернулся. Но увидев недоумение на лице женщины, Лекс решил не подавать вида того, что не знает, где он и что с ним.

Площадка медленно ехала вверх и вправо, канаты, тянувшиеся от неё к железной штуковине, начали двигаться, какие-то опускались вниз, какие-то наоборот ползли вверх, к тому механизму, к которому крепились. Сам механизм тоже медленно перемещался выше. Лекс посмотрел, как этажи уходят вниз, сквозь стёкла стены полюбовался на город и сел на скамейку, стоящую спинкой к стеклянному ограждению площадки. Он пристально разглядывал крадущиеся мимо этажи.

Когда площадка подъехала к нужному этажу, стеклянные двери на этаже распахнулись. Лекс прошёл в полукруглое помещение, которое оказалось холлом. Посреди холла был санузел: несколько туалетов и душ, окружённые кругом из стен. Лекс узнал их по табличкам на дверях, такие обозначения на Иргенте рисуют на туалетах до сих пор. А дальше за ними полукругом шла стена, разделённая на равные сектора, которых было шесть. В каждом секторе была одна входная дверь в квартиру. Над каждой дверью были начертаны неизвестные Лексу символы. Оказавшись в холле, Лекс интуитивно понял, в какую дверь ему нужно входить. Это была предпоследняя дверь справа. Открыв её, он обнаружил за дверью небольшое помещение с четырьмя двухъярусными кроватями около стен и небольшим пространством посередине, шириной в человеческий рост, частично занятым стульями, невысокими полочками и какими-то коробками. В конце помещения было огромное окно, из которого открывался прекрасный вид на город, где зелень насаждений гармонично вписывалась в архитектуру округлых зданий, этажность которых была в осовном меньше, чем у того здания, в котором Лекс находился.

В помещении было четыре человека. Одна молодая женщина с рыжими волосами, две женщины лет пятидесяти и старушка, сидящая в правом углу на стуле спиной к Лексу. Две женщины постарше что-то готовили у окна: кидали измельчённые овощи в какой-то прибор и нажимали кнопки на нём. Молодая женщина стояла ближе к Лексу и что-то перебирала в руках. Никто даже не посмотрел в сторону гостя.

— Это сто восьмая квартира? — спросил Лекс.

— Ты что, читать разучился? — закричала женщина, стоящая у окна, посмотрев на вошедшего.

Молодая рыжая тоже повернулась к нему:

— Сто восьмая в другом блоке.

— Извините. — сказал Лекс и закрыл комнату.

Выйдя из холла обратно на площадку, он обратился к женщине за столиком:

— Здесь нет сто восьмой.

Женщина стукнула себя по голове кулаком:

— Точно! Это же в другом блоке! — она опять нажала на клавиши аппарата — Этаж тот же, а блок второй! Табличку с номерами забыла дома.

После очередных нажатий площадка снова плавно сдвинулась с места. На этот раз она двигалась в горизонтальной плоскости, перемещаясь параллельно этажу. Лекс подошёл к стеклянному ограждению у края передвигающейся площадки. За ним была идеально прозрачная стеклянная стена.

«И как это стекло моют, что оно такое чистое?» — подумалось Лексу.

Он посмотрел на свой чёрный мундир, в котором пришёл сюда, и вспомнил, что его тело где-то там лежит на пыльном полу, и на мундире наверняка должен остаться слой пыли. Проведя по спине ладонью, он действительно обнаружил пыль на пальцах. Наклонившись к прозрачному ограждению, Лекс обмазал стекло пылью. К его удивлению, ни одна песчинка пыли не прилипла к стеклу, всё, что размазывал он по стеклу, осыпалось вниз, ничуть не загрязнив ограждение. Даже развод от пальцев быстро растворялся и исчезал с этого материала.