- Хочешь поговорить о том, кто виноват?
Выпрямившись, Саске невинно, по-детски, кулаками утирает выступившие слезы. Он решил довести меня до инфаркта. Между прочим, действенно. Сердце болезненно щемит, и его ладонь ложится сверху, прямо над этим многострадальным болючим местом.
- Я знаю кто, так что нет нужды это обсуждать.
- Ну вот, ты расклеился. Сейчас-то чего ноешь?
- Это все твое тупое лицо. Никогда не видел ничего более идиотского.
- Настолько, что слезы навернулись?
- Это ужасно, правда. Мне так тебя жаль.
Ну вот, улыбается. Только за эту улыбку в него можно влюбиться в сотый раз. Между прочим, у Саске есть ямочки-заманушки. Наверное, он вырос таким серьезным, потому что увидев эту улыбку, все окружающие люди дохли от умиления.
- Вот интересно, а грани твоей личности когда-нибудь закончатся? – поглаживаю его руку – от запястья, вверх, к локтю и обратно. – У меня уже голова идет кругом, а ведь мы вместе не так уж давно.
- Думаешь, ты простой как дважды два? – Учиха опять творит свою нежную магию, зацеловывая мою грудь и живот, исследуя все открытые места. Отравляющий туман появляется все реже, как будто отступая перед желанием почувствовать абсолютно все.
- Безумно интересно, расскажи.
Он замирает, прижавшись лбом там, где заканчиваются мои ребра.
- Ты совершенно точно не табуретка.
- О, просто отлично.
- Если ты хочешь сравнения, то я выбираю телескоп.
- Я – телескоп?
- Ну да.
- А почему не микроскоп?
- Потому что ты не для бактерий предназначен. А для звезд, как Хаббл. Знаешь такой?
- Слышал, но…
- Это небесная обсерватория, весом в одиннадцать тонн.
- Это намек, что я жирный?
Учиха посмеивается, щекоча кожу дыханием.
- Только ты мог сделать такой вывод. А вообще… наоборот, похудел… надо было присылать тебе обеды.
- Надо было. Так, не уходи от темы. Я, значит, как Хаббл. А ты, получается, звезда?
- Что за маразм?
- Я не знаю, как это понимать! А хотя, нет, я знаю! Ты – черная дыра! – приподнимаюсь на локтях. Саске тоже поднимает голову. – Смотри, все сходится. Непонятный, это раз. Смертельно опасный, это два. Приблизишься – засосет, это три. Изучить невозможно, это четыре. Искажаешь время…
- Ладно-ладно, я понял. Только вот черная дыра, влюбившаяся в телескоп, это какой-то сверхбредовый нонсенс.
- Я не согласен. Нонсенс – это то, что телескоп… эээ… любит черную дыру. Чушь же. А вообще, отвали, ты сбрендил окончательно… – с минуту разглядываю парня, трущегося щекой о мою кожу. – Саске?
- Я так соскучился по тебе.
Опять за свое. Разве можно быть таким?
- Столько откровений за раз… я же не выдержу. Давай, скажи еще что-нибудь такое, чтобы я свихнулся следом за тобой. Давай. Я слушаю.
- Нет, правда. Мне ужасно тебя не хватало. Твоих шумных мельтешений по утрам. Болтовни и…
- Все, сработало, заткнись.
- Я собирался мстить, думая о том, что ты регулярно забывал закрыть тюбик зубной пасты. Что за дебильная привычка…
Он возвращается к тому, с чего начал: исследует губами мое тело, пока не добирается до штанов.
- Дальше мы не пойдем.
- Почему?
- Я знаю, что сделал Дейдара. Я видел, – последнее слово отдает глубокой, тяжелой яростью.
- Он меня не порвал, если ты об этом. Та хрень, – показываю на след от укола, – не давала мне контролировать свое тело. Совсем.
- Можно наоборот, – смотрит так серьезно. Сейчас у него совсем другое отношение к пассивной позиции. Это не из-за чувства вины и не из-за желания наказать себя. Почему?..
- Мне нравится твоя забота, – привстав, пропускаю жесткие волосы сквозь пальцы. – Я не уверен, что сейчас смогу.
- Тебе хуже?
- Не хуже, но и не лучше. Будь собой, хорошо? Не надо подстраиваться, я знаю, что ты предпочитаешь и…
- Наруто, – он ласково сжимает мою руку. Опускает ниже, чтобы прижать к своей щеке. – Я такой и есть. Видишь? Вот такой, на самом деле. Ты хотел узнать меня настоящего. Пожалуйста, узнавай. Я не такой сильный, как тебе казалось. И не такой жестокий. Вообще не такой, если ты так хочешь.
- Почему ты считаешь, что все должно зависеть от меня? «Я буду для тебя любым» – так что ли?
Пронзительно глядя прямо в глаза, Учиха целует мою ладонь.
- Потому что это ты телескоп. И наблюдаешь за мной.
- Только не начинай говорить загадками!
Его взгляд опять меняется, теплеет, медленно поддается страсти. Теплый язык невесомо касается пальцев.
- Я каждый раз отбирал штурвал. Управлять и вести – это не моя роль. Пора смириться с этим, как считаешь?
- А если тебе больше не быть сверху?
- Хорошо.
- А если я в тебя вибратор засуну?
- Как хочешь.
- Так неинтересно!
Саске расплывается в хитрой улыбке. Оставляет поцелуй на кончике пальца.
- Тебе нравится, когда я сопротивляюсь?
Со вздохом притягиваю выродка к себе.
- Тяжело, наверное, жить с таким мозгом.
- Не тяжелее, чем тебе без него.
Нежно прикусываю подставленное ухо.
- Хватит. Понял и осознал. Я твой.
- Естественно.
Саске освобождает меня от одежды. Свою снимает спокойно и медленно, расслабленно. Потом смахивает челку назад знакомым движением, как тогда, в бассейне.
Возбужденный, желанный и абсолютно непривычный. Если я дрессировщик, то мой хищник неожиданно стал податливым любимцем. Он больше не оставит на моем теле царапин, не укусит, не будет рычать. Лапой может ударить, но без когтей – это совсем не опасно.
- Саске.
Я зову, и он идет. Ложится сверху, целует. Перехватив губы, слегка прикусывает, прижимает зубами, точно зная, как рассчитать силы, чтобы не навредить и не сделать больно.
- Это невозможно. Никогда не поверю.
- Придется.
Смочив пальцы, касается входа в мое тело. Гладит. Медленно и терпеливо ласкает, никуда не торопясь.
- Ты не сможешь так!
- Смогу. Дай мне время. В комнату никто не войдет – я попросил.
- Совсем безболезненно? Так не бывает!
- Теперь ты напуган, – Учиха шепчет, а его пальцы неощутимо ласкают меня внутри. Если делать это медленно и правда, все совсем по-другому. – «Терпеливый Саске»… что может быть страшнее, да?
- Только «нежный Саске», – вздрагиваю, поддаваясь бедрами навстречу. Он точно знает все мои чувствительные точки и пользуется ими как надо, правильно, верно. Приоткрытыми губами ловит стоны, не терзая, дожидаясь, пока я разогреюсь. Невероятно.
- Ты не знаешь как себя вести с настоящим мной?
Чистое удовольствие, минимум неприятных ощущений. Я ведь могу и зависимым стать. Хотя куда уж там, все и так слишком далеко зашло.
- Кто ты такой… и где… мой Учиха, – резко выдыхаю. А Саске мягко толкается внутрь. – Чудовище…
Теплый язык проскальзывает между губ. Поцелуй самый обычный и в то же время совершенно ненормальный. Вражды и злобы нет, без них мне нечем защититься.
Негде спрятаться.
- Ну как? Больно?
Нет. Совсем не больно. Хочется больше, глубже. Он читает это в моем обескураженно-напуганном взгляде.
- А ты не верил.
Тепло. С ним никогда не было так тепло – никакого невыносимого жара или ледяного холода. Спокойно, сладко, томно. Комфортно. И хорошо.
Покачивания бедрами именно такие, какие должны быть – приятно нам обоим. Приятно до дрожи, так, что мне не хочется кричать или скулить. Только стонать.
Либо я чего-то не понимаю, либо…
- Мы больше не враги, – я обвиваю его шею руками, бедра – ногами, изо всех сил прижимая к себе. – Пред… представляешь?..
- Да.
Учиха поднимает меня вверх, усаживает сверху, толкается глубже.
- А кто?.. – мой голос звучит так жалобно. Кошмар.
- Семья… наверное…
Это принятие до последней клеточки. Согласие полное и умиротворяющее. Я думал, что он так не умеет. Оказывается, умеет и еще как.
- Саске…
- Вот… только не реви… во время секса…
Теряюсь, расслабившись в нежных руках. Экстаз рождается такой же, подходящий, затапливающе-мирный, долгий. Выходит томной дрожью и тихим стоном.
