– И зачем ты мне эту жуть рассказал? – возмущенно спросила Полина.

– Ты же сама просила.

– Я теперь спать не смогу. Мне обязательно приснится лошадь.

– Ты ее не бойся. Ее уже съели. Давай я тебе песню лучше спою. Ты точно уснешь.

Полина согласилась. Догада включил свой синтезатор, сделал звук, как у пианино и стал стучать по клавишам. Играл он средненько.

– Далеко тебе идти/ Высоко тебе лететь/ Говорила мама сыну/ Выгоняя из гнезда./ Там красивые леса,/ Там смешные небеса,/ Будешь первым вертихвостом,/ Только вон отсюда, сволочь, – замурлыкал Янко. Полина сначала вслушивалась в слова. Чаще всего повторялось слово «далеко». Потом заунывное пение сделало свое дело, и девочка уснула.

– Подъем, цыпа, – услышала Полина сквозь сон. Ее будил Янко.

– Ну, – промычала девочка, пытаясь повернуться к стенке.

Янко, увидев, что девочка не собирается вставать, взял ее на руки, отнес в ванную и посадил на унитаз. Девочка, разодрав глаза, посмотрела на молодого человека.

– Я хочу по очень большому, – буркнула она, подперев голову руками. Она снова погружалась в сон. – Чур, не подглядывать.

– Сейчас заплету тебе косички, и пойдем. За нами уже прикатила тарантайка.

Янко стал заплетать девочке косички. Делал он это довольно ловко. Полина мычала, пыталась отмахнуться, но Янко был проворней. Девочка стала просыпаться.

– Зачем ты меня дергаешь? – пробурчала она.

– Для внешнего вида, – ответил Янко, закончив с косичками. – Умывайся и пошли. Нас ждут.

– Может, ты подождешь за дверью? Обещаю не спать.

– Зануда, – сказал Янко и вышел из туалета.

Минут через 10 девочка вышла.

– Мы еще не опоздали? – спросила она.

– Это время ты могла бы потратить с большим удовольствием.

– Что за маразматические косички ты мне заплел, – буркнула Полина. – Мы едем на отчетно-выборный слет педофилов?

– Так надо. Твои волосы приняли форму ключа. Как только мы приедем я их развяжу. И переодену тебя заодно.

– Форма ключа? Надеюсь, тот, кто в форме замка не сильно будет возражать. Позавтракаем?

– Нет. Пошли.

Янко закинул за плечо небольшую серую сумку. На нем была светлая рубашка с орнаментом похожим на его татуировку. Он взял с тумбочки флакон с парфюмом и протянул его Полине.

– Подушись.

– Подушись-удавись. Я не хочу, – закапризничала девочка.

– Надо, – ответил Янко, – не бойся. Я этот одеколон сам смастерил.

– Правда? Катастрофа, – сказала Полина и поморщилась. Она брызнула одеколон на руку и понюхала. Запах был несильным, но достаточно противным. Отдавало то ли укропом, то ли сыром.

– Это для маскировки, – сказал Янко, – что бы ты не сильно воняла.

– Что?!

Полина хотела повозмущаться, но передумала. Она вспомнила, что они собираются спасать отца и что ей следует быть послушной. Хотя совсем не хотелось. Она брызнула еще парфюма на руку и размазала по шее. Янко забрал у нее флакон и без жалости обрызгал Полину с головы до ног. Полина оттолкнула Янко, но было поздно. Она уже «не воняла». Они вышли из квартиры.

– Постой, – сказал Янко, останавливаясь на лестнице. Он поправил девочке косички и надел на шею круглый деревянный медальон. Медальон был несуразно большим. На нем был не очень аккуратно вырезан орнамент с цветочком.

– Что за примитив? Дополнение к запаху? – спросила Полина. Янко кивнул.

– Теперь я полноценное убожество, – добавила Полина. Янко смерил девочку взглядом и остался доволен.

Они спустились вниз, вышли во двор. Было тихо. Все еще спали. Рядом с подъездом стояли старые «Жигули». Рядом с «Жигулями» стоял очень высокий мужчина и курил.

– Догада, – сказал мужчина.

– Вратан, – сказал Янко, подходя к нему. Они пожали руки и стукнулись плечами в знак приветствия. Приветствие выглядело оригинально. Янко представил девочку. Девочка кивнула. Они все погрузились в машину. Полина села рядом с водителем. Янко сел на заднее сиденье. Вратан завел машину, и они поехали.

– Смешные косички, – сказал Вратан, выезжая со двора.

– Смейтесь, – ответила Полина.

Вратан не стал смеяться. Он пристально следил за пустой дорогой. Полине показалось, что он несколько смущен ее соседством.

– Овца в метро просыпается рано, как хорошо поутру без барана, – пропел Янко. Похоже, ему было весело.

– Твои косички – хорошая антенна. Можно сигналы принимать, – решился, наконец, заговорить с попутчицей Вратан. – Приемник настроен?

– Нет, – ответила Полина, не совсем поняв вопрос. – Приемник расстроен и хочет спать.

Вратан резко повернул лицо к Полине, смерил ее глазами и снова уткнулся вперед. Полина заметила, что у Вратана косоглазие. Это ее рассмешило, но она, как порядочная девочка, сдержала эмоции.

– Дотронься до меня, – попросил Вратан.

– Это как? – спросила Полина.

– Просто коснись меня рукой, и я расскажу про тебя. У меня повышенная чувствительность. Ты меня просто коснешься, а мне покажется, что ты стала мной. И я буду знать тебя, как себя.

– Забавно, – сказала Полина и коснулась ладонью волосатой руки водителя. Вратан сжал губы, почмокал и еще раз резко повернул голову к девочке. Полина опять еле сдержала смех.

– Твою кошку зовут Клара, – сказал Вратан, остановившись на красный свет. – У тебя двухкомнатная квартира на 2-м этаже. В твоей комнате кровать, стол, два стула, плюшевый медведь, плакат с артистом на стене. На полу крошки от пиццы и бутылка с колой. На стене большое зеркало и оно постоянно используется по назначению. А кошке не нравится, что вы ее зовете Кларой. Но тебя она любит и переживает за тебя. Круто?

Загорелся зеленый свет, и они поехали дальше.

– Круто, – согласилась Полина. Вратан все сказал правильно.

– Это мимикрия, – сказал Вратан.

– Что? – не поняла девочка.

– Есть такой термин «приспособляемость к окружающему пространству», – стал расшифровывать водитель. – Как ты думаешь, кто креативней – хамелеон или белая ворона?

– Наверное, вы всех креативней, – сказала Полина с улыбкой.

– Похоже на правду, – неожиданно захихикал Вратан. – Я – мимикреатор. Это я два слова объединил, что бы подчеркнуть мысль. Без мимикрии невозможно творчество. Творчество невозможно без движения. Белая ворона – это окаменевшая душа, это мертвый язык, латынь, годная для надгробий. Хамелеон же сливаясь с чужим миром начинает чувствовать и видеть себя по новому и это дает искру для акта творчества. Здорово сказано?

Полина пожала плечами.

– А вы уверены, что вы не белая ворона? – спросила она после паузы, разглядывая водителя.

– Уверен, – сказал Вратан. – Дотронься до меня еще раз.

Полина дотронулась. На этот раз она провела ладонью по руке почти до запястья.

– Что ты такая грязнуля? – сказал Вратан, снова стрельнув взглядом на Полину. – Столько крошек на полу. Хотя бы подметала иногда. Хоть знаешь, где веник стоит?

– Где? – растерянно спросила девочка.

– В туалете за трубой. Там же и совок. А мусорное ведро под раковиной на кухне.

– В туалете за трубой, но хорош собой, – пропел сзади Янко.

– А куда мы едем? – спросила девочка, пытаясь перевести разговор. Они уже выехали за город.

– Не знаю, – буркнул Вратан и стал тереть руками руль. Похоже, он обиделся.

– А кроме мусора вы ничего не увидели в моей комнате? – решила вернуться к теме девочка, что бы как-то примириться.

– Я замечаю только самое важное, – буркнул Вратан и еще крепче вцепился в руль, при этом черепашья скорость автомобиля ничуть не изменилась.

Они выехали за город. Вратан остановил машину. Справа был край кукурузного поля, слева – чистая пашня. Все вышли из автомобиля. Вратан пожал руку Догаде и забавно поклонился Полине. Девочка улыбнулась и поклонилась в ответ.

Вратан уехал, а Янко повел девочку по широкой тропинке между лесопосадкой и полем. Солнца не было. Дул легкий ветер. Идти было приятно. Чирикали птицы.