О значительном влиянии вишнуизма в шунгский период и во время правления Канвов свидетельствуют имена некоторых царей этих династий: девятого из Шунгов звали Bhāgavata, первого из Канвов — Vāsudeva, третьего — Nārāyana.
К Мегасфену восходит также традиция о том, что индийцы, живущие в горах, поклонялись Дионису[1459]. Это сообщение может указывать на распространение в рассматриваемую эпоху и шиваитских культов: Шива, как известно, почитался многими горными племенами, получив в связи с этим эпитет girīśa — «повелитель гор». Экстатические обряды шиваитов могут быть истолкованы как параллели с дионисийским культом: процессии «дионисийцев» в Северо-Западной Индии, описанные Аррианом (Индика V.4) и Страбоном (XV.1.8), возможно, связаны с шиваизмом. Показательно, что античные свидетельства об «индийском Дионисе» во многих отношениях совпадают с местной традицией о Шиве (Рудре-Шиве).
Дионис рисуется как длинноволосый и длиннобородый и называется потому καταρώγων (Диодор III.63); в некоторых раннеиндийских текстах Рудра носит эпитет kapardin, т. е. «имеющий спутанные волосы» (любопытно и близкое фонетическое сходство обоих терминов[1460]). Культ «индийского Диониса» античные авторы связывают с благовониями (его последователи умащиваются благовониями; Страбон XV.1.58; Арриан. Индика VII.9) — сходная характеристика дается Шиве и в древнеиндийских сочинениях. Последователи Диониса, согласно Страбону (XV.1.58), носят митру — Рудра описывается как имеющий особый головной убор типа тюрбана; во время дионисийских празднеств используют барабаны и колокольчики — индийская традиция говорит о Шиве как о любителе музыки, в том числе и колокольчиков[1461]. Античные авторы особенно подчеркивают связь Диониса с танцами (говорится, что он научил индийцев экстатическим пляскам; Арриан. Индика VII.8) — обряды в честь Шивы сопровождались плясками; Шива, по индийской традиции, танцует в своей обители на горе Кайласа; он известен как «царь-танцор», причем эти танцы связываются с состоянием экстаза (Шива называется даже главой безумных, тех, кто находится в состоянии аффекта — unmattavināyaka). Дионис, придя в Индию, дал индийцам вино, научил искусству выращивать виноградную лозу (Страбон XV.1.8; Арриан. Индика VII.5) и поэтому назывался богом виноделия — Шива тоже связан с опьяняющими напитками. Античная традиция говорит, что Дионис познакомил индийцев с различными растениями — с лавром, плющом, миртом, буком, а также с фиговым деревом (Диодор III.63) — в древнеиндийских источниках Рудра называется властелином деревьев (vṛkṣapati, pādapeśvara), ему придавали имена различных деревьев и особо связывали с деревом ашваттха — Ficus religiousa — священным фиговым деревом. Античные писатели приписывают Дионису заслугу в знакомстве индийцев с земледелием (Дионис дал индийцам семена — Арриан. Индика VII.5) — индийская традиция рассматривала Шиву и Рудру как богов плодородия; Рудра в текстах иногда называется господином полей, а Шива — владельцем семян[1462]. Дионис, по свидетельству античных авторов, впервые впряг быков в плуг (Арриан. Индика VII.7) — Шива часто ассоциируется с быком, он восседает на быке, его эмблема — бык, его называют «владыкой скота» (paśupati). Античные свидетельства говорят о Дионисе как об исцелителе заболевшей армии (Диодор II.38) — Шива еще в «Ригведе» (I.114.5) рисуется как исцелитель, держащий в руке лекарства, Рудра-Шива нередко называется защитником от всех болезней. Дионис, читаем мы у Арриана (Индика VII.7), вооружил индийцев оружием — Шива, согласно эпосу, дал своим последователям оружие, он снабдил особым оружием Арджуну и научил пользоваться им (Мхб. III.40). Итак, большинство античных свидетельств об «индийском Дионисе» соответствуют данным древнеиндийских источников о Рудре-Шиве.
Мегасфен и следовавшие за ним писатели, конечно, не случайно сопоставляли индийских богов с наиболее популярными божествами античной традиции — Гераклом и Дионисом, исходя из привычных для них представлений и образов. Поражает, однако, значительное число совпадений двух традиций, что не только свидетельствует о правильности многих сообщений Мегасфена, но и указывает на популярность раннего вишнуизма и шиваизма в рассматриваемую эпоху.
Данные источников позволяют полагать, что преобладающей шиваитской сектой была секта, получившая позднее название «пашупата». Центральное божество ее изображается одетым в звериную шкуру и вооруженным железной палицей, рядом помещаются бык и другие животные (аналогичные сведения сообщает Страбон XV.1.8). Первые два атрибута упоминаются в трактате Панини. Патанджали в «Махабхашье», в свою очередь, связывает с Шивой железный кол. Он говорит о секте Шива-бхагавата (обозначение «бхагават» применялось тогда и шиваитами, лишь позднее оно окончательно закрепилось за вишнуитами), в которой можно узнать пашу патов. Они, согласно Патанджали (V.2.76), носили железный посох как символ своего божества.
Период Маурьев не оставил конкретных эпиграфических данных о шиваизме. Лишь к I в. до н. э. относят изображение линги, увенчанной пятиликой головой божества, которая воспроизводит, по мнению Гопинатха Рао[1463], пять ипостасей единого Шивы — Ишану, Татпурушу, Агхару, Вамадэву и Садйоджату.
Согласно Патанджали, Маурьи, желая получить выгоду, установили в храмах статуи божеств. Это сообщение приведено им, чтобы подчеркнуть факт нарушения общего положения: фигуры божеств могут находиться в храмах только для поклонения, а не для продажи. Перечисление имен богов — Шива, Скандха и Вишакха[1464] — говорит не только о популярности шиваизма, но и о существовании во II в. до н. э. скульптурных изображений Шивы.
Следовательно, сведения античных авторов и индийских сочинений («Аштадхьяи» Панини, «Махабхашья» Патанджали) позволяют сделать вывод, что шиваизм — по крайней мере в виде течения пашупата — был распространен в рассматриваемый период и быстро усиливал свое влияние.
Ряд материалов ясно указывает на бытование и других народных верований и культов (поклонение нагам, якшам, пережитки анимизма и т. д.). Эпиграфика эпохи Шунгов сохранила данные о совершении ведийских церемоний (ашвамедха) правителями династии. Многие ведийские божества упоминаются у Панини и Патанджали.
С рассматриваемым периодом связано и появление философских школ — даршан, но поскольку основные их сочинения относятся к первым векам нашей эры, то и изложение философских концепций этих школ дается в третьем разделе книги, посвященном кушано-гуптской эпохе.
ГЛАВА XVI
ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ КУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ
Наши сведения о культуре Индии второй половины I тысячелетия до н. э. во многом фрагментарны. Менее всего изучен период, предшествующий созданию империи Маурьев, так как ни эпиграфических, ни литературных произведений, датированных именно этим временем, не сохранилось, а число открытых памятников архитектуры и скульптуры пока еще невелико. От эпохи же Маурьев и особенно Шунгов до нас дошли архитектурные и скульптурные комплексы, некоторые литературные произведения и эпиграфические документы. Богатый материал исследователь может найти в сочинениях палийского канона, хотя их соотнесение с конкретным историческим периодом весьма условно. Наряду с местными источниками большой интерес представляют свидетельства Мегасфена о духовной культуре раннемаурийской Индии. Несмотря на особенности каждого из периодов рассматриваемой эпохи, в целом она ознаменовалась важными сдвигами не только в политическом и социально-экономическом, но и в культурном развитии древнеиндийского общества. Крупные изменения, как уже было показано в предыдущей главе, произошли в структуре религиозных течений и религиозно-философских школ.
Письменность и язык. Прежде всего это был период сравнительно широкого распространения письменности, хотя большинство текстов передавалось изустно и с появлением письменности эта традиция ни в коей мере но была нарушена. От времени после хараппской цивилизации и вплоть до Маурьев не дошло ни одного датированного письменного памятника, но можно предположить, что письменность существовала в Индии уже в VI–V вв. до н. э. Это подтверждается свидетельствами различных древнеиндийских источников. В сочинениях раннебуддийской литературы неоднократно упоминается профессия писца, к которой не допускались монахи, но которая среди мирян считалась выгодной и почетной[1465]. Судя по буддийским суттам (сутрам), была даже специальная игра, связанная с узнаванием букв (akkharikā)[1466]. В «Махавагге» (I.49.1) говорится, что наряду с арифметикой (gaṇanā) изучалось письмо (lekha). Особенно обильны данные джатак, где сообщается о письмах, частных и официальных, о материалах для письма, об умеющих писать лицах из разных социальных групп. Раннебрахманская литература сутр тоже содержит аналогичные сведения. «Гаутама-дхармасутра» (XIII.4), например, рассказывает о свидетеле, ставящем свою подпись на документе. Ряд терминов связанных с письменностью, — Iipi (письмо), Iipikara (писец), yavanāni lipi (греческое письмо), употребляет в своей грамматике Панини. Можно вспомнить и сообщения античных авторов, особенно Неарха, участника похода Александра, о применении хлопчатобумажных тканей в качестве материала для письма. Самые древние из найденных пока эпиграфических документов относят к раннемаурийскому периоду, хотя некоторые ученые склонны датировать их еще более ранним временем[1467].
