- Неправда! Если тебя переодеть, ты будешь настоящей девочкой. Ведь мама или папа выбирают, мальчик ты или девочка: как они тебя одевают, тем и получаешься! А потом можешь уже сам выбирать. Так тебе не нравится быть девочкой?..
Кеннет примолк, не понимая, как реагировать на заявление Шарлотты. Она всерьёз полагает, что мужчины и женщины, то есть, простите, мальчики и девочки, отличаются только тем, как их наряжают? Хотя потребовала же Королева от него изобразить из себя невесту. Ладно, лучше не развивать странную тему. На будущее: он сильно переоценил нормальность Шарлотты. Хотя, если на минуту представить, что подобный перл выдаст трёхлетний ребёнок, всё разом станет проще…
Королева всё так же медленно моргала, напоминая сонную ящерицу, которую Кеннет как-то раз видел в зоопарке. Тогда он, ещё совсем мелкий карапуз, долго ревел, крича, что ящерка умерла, пока та лениво не пошевелила круглыми глазищами.
- А тебе папа с мамой не наврали? Вдруг они просто не хотят девочку! – с видом древнего мыслителя гадала Шарлотта. – Или… а, поняла! Ты выдумываешь, потому что не умеешь наряжаться! Я ведь правильно говорю, да? Уф, а я тебе почти поверила!
Она не злилась, нет, лишь заливисто хохотала, но в смехе явно сумасшедшей девчонки чувствовалось напряжение. Может, она хотя бы задумается? Глядишь, и задаст вопрос, чем мальчики отличаются от девочек, если не одеждой. Тогда уж точно придётся вспомнить болтовню про пестики и тычинки.
- Сейчас я тебя припудрю… - Королева метнулась к соседней этажерке, не переставая бормотать себе под нос. – А ещё тебя надо будет причесать, чтобы ты был совсем красивой девочкой, и… Ай!
Запнувшись о ковёр, Шарлотта начала падать. И точно бы растянулась на полу, если бы Кеннет не подхватил её. Действовал он скорее машинально, чем из действительного желания угодить, но Королева, ухватив «куколку» за плечи, вскинула голову и восторженно протянула:
- Ты спас меня! Я же могла сильно-сильно удариться, а не ударилась, потому что ты меня спас!
Снова этот странный контраст: совершенно детские слова, наивная благодарность во взгляде, какую можно увидеть только у ребёнка – и уже начавшее приобретать женские формы тело. Конечно, никакой тебе мягкости – угловатые, острые очертания. Чего ещё ожидать от такой худышки! Забавно: сколько раз он представлял себе, как обнимает какую-нибудь абстрактную девушку, а теперь, когда в его руках вполне реальная девица его лет, не испытывает никаких желаний, кроме желания её накормить – и не песком и шоколадками, а нормальной едой.
Младший Каррингтон, через силу улыбаясь, попытался отстраниться. Может, у неё и мозги как у ребёнка, но это не значит, что из неё нельзя со временем сделать сравнительно глуповатую взрослую. В голове уже рождался свой собственный план, сильно отличавшийся от предложенного Клодией.
- Спасибо! – Королева, не дав Кеннету опомниться, повисла на нём и потёрлась носом об шею. – Ты такой хороший! Я скажу, чтобы тебе принесли ещё много-много шоколадок! Ты же любишь шоколадки?
От одного воспоминания о шоколадках до сих пор подташнивает.
- Послушай, - неторопливо завёл Кеннет, стараясь выбросить из головы пресловутые шоколадки, - А хочешь поиграть в одну очень интересную игру?..
========== Глава XV: Взрослым это нравится? ==========
- Но ты же сам сказал, - Королева скрестила руки на том месте, которое у нормальных девушек обычно зовётся грудью, - это взрослая игра, а я ещё маленькая!
- Ага! – Кеннет, изо всех сил пытаясь представить, что беседует с обычной безобидной девчушкой, слегка щёлкнул удивлённо хлопающую ресницами Шарлотту по носу. – Значит, ты струсила! Думаешь, что у тебя не получится.
В голове уже мелькали варианты развития событий в том случае, если Королева сейчас вздумает обидеться. Быть может, его отдадут Мастерам, и шут их знает, что они делают со своими жертвами, а, быть может, просто снова заставят играть по навязанным правилам. Но Королева не казалась ребёнком: по сути, она и являлась им. И потому реакция оказалась гораздо более предсказуемой:
- Почему это у меня не получится?! Я просто не люблю играть во взрослые игры! И не хочу быть взрослой. Это скучно.
- Да ты чего! – смех вышел чрезмерно наигранным. – Взрослые тоже бывают разные, не все они скучные. Например, моей двоюродной сестре тоже очень нравятся куклы – а она меня намного старше! А ещё взрослым не нужно спрашивать ни у кого разрешения, чтобы что-то сделать. Они сами себе хозяева. Ты ведь тоже сама себе хозяйка? Получается, взрослая.
Королева явно задумалась и уставилась в потолок, кусая и без того обломанный ноготок. Отломав наконец-то кусочек ногтя, она преспокойно швырнула его себе под ноги и весело воскликнула:
- А ведь получается, и правда! Если так, то я взрослая. Только… только я раньше в такие игры не играла. Ты же меня научишь, правильно? Ты же говорил, что ты мальчик, только взрослый. Значит, уже играл!
Кеннет нервно закашлялся. Главным сейчас было думать о каких-то положительных качествах откровенно глупой девчонки. Так… ну… красота – сразу мимо. Во внешности Шарлотты не было ничего особенно привлекательного, а уж её неопрятность и вовсе вгоняла в транс. Ну… она беззащитная. Да, напирать на это. Она беззащитная, глупая и вообще, скорее всего, не понимает, что за игру затеял «взрослый мальчик». Может, оно и к лучшему: любая другая девушка убежала бы. Эта же стоит рядом, неловко топчется с ноги на ногу, щурится, как будто у неё плохое зрение и она где-то потеряла очки.
- Иди сюда, - Кеннет протянул руку к Королеве, дотрагиваясь до мелко дрожащего острого плеча. Конечно, не такой он себе представлял девушку своей мечты, но что поделаешь – фантазии частенько расходятся с реальностью.
Шарлотта покорно сделала шаг вперёд, низко наклоняя голову и приподнимая плечи. Всё-таки боится. Как будто подсознательно понимает, что происходит что-то весьма необычное.
- Не бойся, это не страшно, - выдавил из себя ободряющую улыбку Кеннет. Рука тянется к подбородку девчонки чрезмерно долго, как будто что-то мешает до неё дотронуться. Может, даже лёгкое чувство брезгливости, как если бы приходилось целовать лягушку. Милую, маленькую, с чёрными глазками-бусинками и в принципе симпатичную, но всё ещё скользкую и противную лягушку.
Постепенно сближались и губы. Младший Каррингтон в кои-то веки порадовался, что при поцелуе обычно принято закрывать глаза – так не видишь совсем близко некрасивое, ярко размалёванное личико ещё не успевшей приобрести женственные очертания девицы. Не думать, не думать о том, насколько она некрасивая. Можно даже вспомнить ту женщину на потрете и представить: с годами Королева станет похожа на собственную мать, пусть не красавицу, но вполне прилично выглядящую даму, а не на блеклое насекомое. Некстати вспомнился сон с гигантским комаром, и отчего-то представилась Шарлотта с таким же длинным острым хоботком на прыщавом личике.
Как там в любовных романах пишут? «Чувствуешь на губах чужое дыхание»? Может, кому-то и приятно. Но лично Кеннет чувствовал лишь чужой неприятный запах изо рта – а что другого можно ожидать от девчонки, которая в последний раз чистила зубы, наверное, ещё при жизни родителей? Отвращение нарастало, но вместе с тем где-то на задворках сознания подавала голос хилая и жалкая мыслишка: Королева не виновата в том, что родилась такой уродиной. Может, прежде чем затевать все эти «взрослые игры», стоило намекнуть ей, что неплохо бы хотя бы денёк провести по взрослой методике? Ну там, почистить с утра зубы, помыться, а не только облиться духами в надежде, что они отобьют запах пота…
Одно в дурацких любовных книжках правда – кажется, что время замирает, а постепенное сближение длится целую вечность. Пока наконец-то губы не прижимаются к чужим губам – жирным от помады и чрезмерно мокрым. Она бы хоть сглотнула, что ли… Хуже целоваться только с девчонками, у которых во рту железные скобки – весь язык исцарапаешь об их железки, хорошо, если не насадишься, как червяк на рыболовный крючок. Была у них в школе одна такая девчонка с простым английским именем Джейн. В принципе, даже симпатичная. Если бы она ещё не визжала на каждом фильме ужасов и при поцелуе не роняла на пол слюни, может, что-то бы и получилось. Так вот, у той Джейн хотя бы было оправдание в виде мешающихся железок, а у Шарлотты что, кроме искреннего непонимания, что в обмене слюной уж точно нет ничего приятного?..
