– Верно, отдых нам необходим, – вздохнул герцог. Ему очень не хотелось идти в город, но возразить было нечего.
К древним, местами обрушенным стенам стекались с четырёх сторон света широкие мощёные дороги. Народу на них в этот час было не много, и путники, настороженно озираясь, двинулись к воротам. Впрочем, воротами въезд в город назывался условно, лишь по старой памяти. Ни створок, ни даже стены, на которой они могли бы держаться, не было уже лет двести. Студгород находился в самом сердце Лагодола, и его жители привыкли к тому, что им нечего бояться. Стражи у дырявых стен не было и в помине, а потому никто не помешал двум беглецам въехать на окраинные улицы. Трехэтажные дома из белого песчаника выглядели ухоженными, да и весь город казался процветающим. Поблескивала золоченая молния на шпиле храма Гроз.
Убедившись, что улицы не наполнены ищущей беглецов стражей, путники отыскали корчму и вскоре уже с упоением поглощали то ли поздний обед, то ли ранний ужин. Светлый общий зал постепенно наполнялся народом и шумом, и беглецы понемногу расслабились.
– Теперь, верхом, мы до Гории дней за шесть доберёмся. Если лошадей загонять не будем, – проговорил Лонцо, отодвигая пустую тарелку.
– И если оранжевых не встретим, – добавил Вирин, откинувшись на спинку стула.
– Может, зайдём в храм и попросим милости у Гроз? – фыркнул Лонцо.
Отец и мэтр Одре воспитали в нём лёгкое презрение к храму и жрецам, хотя в присутствие высших сил герцог всё же верил.
– Если ты готов оставить за эту милость десяток лотов, – добродушно отозвался музыкант.
– Я бы отдал гораздо больше, если бы они сказали мне, где сейчас Локо, – помрачнел Лонцо. – Я боюсь опоздать.
– Думаешь, Тагор решится убить его? – посерьёзнел Вирин.
Серая Долина давно стала одной из провинций Гории, и её жители успели оценить своего герцога.
– Надеюсь, он ограничится заточением. Всё-таки, ему самому это не пойдет на пользу, – Лонцо усилием воли прогнал тоску и поднялся из-за стола.
– Я ещё посижу, – ответил Вирин на его вопросительный взгляд.
Герцог пожал плечами и направился к лестнице, а музыкант закрыл глаза и стал вслушиваться в неясный гул голосов. Музыкальный слух юноши выхватил чей-то горячий шёпот и убедительные заверения корчмаря в том, что мясо свежее. Хлопнула дверь, и по залу прогрохотали шаги. Вирину не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что вошедшие не солдаты. Походка у всех троих была уверенная и тяжёлая, но к строевому шагу не привычная.
– Вина и мяса, – негромким, но мощным голосом произнёс один из них, шумно отодвигая стул в нескольких шагах от музыканта.
Когда трое уселись, Вирин приоткрыл глаза и быстро окинул их взглядом. Все, как на подбор, рослые, с горскими чертами. Трёхдневная щетина, охотничьи сумки и кинжалы, у более молодого колчан с легкими стрелами. Вирин снова прикрыл глаза, притворяясь спящим. Подавальщица тем временем поднесла новым гостям вина.
– За удачную охоту, – поднял оловянный кубок старший горец. – И за непыльную дорогу домой!
– Ага! Чтоб всякая солдатня под ногами не путалась, – хохотнул другой.
– Путаться точно будут, – проворчал старший, осушив кубок. – Я тут знакомого торговца встретил. Он сказал, что по всему тракту между Студгородом и Орой посты выставили.
– А с чего вдруг?
– Ловят, видать, кого-то. Там не только серая стража, там и оранжевые ошиваются.
– Интересно, они только до Оры, или до самой Гории? Чего-то не хочу я через посты ехать. Сейчас начнется: «Где стреляли, кого стреляли, сколько стреляли…». У меня-то всё по закону, но ведь крови попьют!
– Это они любят, – вздохнул старший, наливая по второй. – Ну, чтоб Грозы милостивы были…
Вирин поднялся и не спеша двинулся к лестнице.
– Входи, не заперто, – отозвался Лонцо на стук в дверь.
Скинув плащ и камзол, он лежал на кровати и сосредоточенно изучал потолок.
– На восточном тракте нас ждут, – начал музыкант прямо с порога. – Может быть, до Оры, а может, и до самой Гории.
– Этого следовало ждать, – помрачнел Лонцо, сев и облокотившись на колени. – И что ты предлагаешь?
– Обойти посты сложно. До Оры места открытые, не спрячешься.
– Да и после там лесов почти нет. Придется по другой дороге ехать, – вздохнул Лонцо, – а значит, терять кучу времени.
– Дорогу будешь ты выбирать. Я здесь только орский тракт хорошо знаю. Карту бы…
– Я тебе и без карты скажу. На севере болота, а за ними Радана. Соваться во владения к братцу Тагору я совсем не хочу. Да и добираться туда дней двадцать, не меньше. А оттуда до Гории дней пятьдесят. С юга леса. Малопроходимые, поэтому ехать придется по тракту до Тихолеса. Это восемь дней, и ещё пятнадцать оттуда через форт Катар и Серую Гряду, – Лонцо нервно сплел пальцы. – То есть, двадцать три дня вместо шести.
– Шести дней не получится. Самое большее, несколько часов до первого поста.
– Значит, нет выбора. Сегодня купим всё необходимое и завтра выдвигаемся на юг.
– Как скажете, ваша светлость, – пожал плечами музыкант.
Пару часов спустя, двое путников уверенно шагали по городу в поисках лавки портного. Поиски завели их на большую многолюдную площадь, над которой грозно возвышались резные стены храма.
– Положи руку на кошелёк, – посоветовал герцогу Вирин. – В такой толпе карманники как у себя дома.
Лонцо покорно положил ладонь на расшитый мешочек с лотами и уже по привычке оглянулся. В нескольких шагах от него над толпой мелькали оранжевые перья.
– Забери их Седьмая, – прошипел герцог, хватая спутника за рукав и уволакивая его сквозь толпу влево.
– Ты чего? – удивился музыкант.
– Императорская служба, – коротко ответил Лонцо, ещё раз оглянувшись.
Чуть в стороне мелькнул второй отряд.
– Я думал, в Студгороде их не должно быть, – на этот раз и Вирин разглядел перья.
– Я тоже думал, – проворчал Лонцо, проскальзывая между двумя жарко спорившими дамами.
– Ты это специально? – фыркнул Вирин.
Двое друзей оказались на пороге храма.
– Просто у меня глаза только два, и оба с одной стороны, – герцог всмотрелся в толпу.
Оранжевые перья приближались.
– Кажется, придётся драться.
– Только не здесь, – возмутился музыкант.
Теперь уже он потащил герцога за собой. Толкнув дверь, он нырнул в полумрак храма. Высокие витражи, пропуская свет, приглушали и искажали его.
