Энди замолчал, он вообще мог зависать подолгу, уставившись в одну точку, а потом разродился целой речью:

— Раньше нас держали всех вместе. Надо было бежать тогда, но мы не верили, что все обернется… — он заморгал, — обернется вот так. Думали, нас скоро выпустят. Меня забрали от остальных ночью, перевели сюда.

Я не дышал, пока его слушал. Остальные! Были еще и другие, оказывается. Воображение мое разыгралось, как у скаута (в последнее время это случалось подозрительно часто). Если есть еще такие же “Энди” с целебной спермой, то, может быть, это новый шаг в эволюции человечества? А правительство от нас скрывает.

— А сколько вас было, Энди?

Опять молчание. Ну что же, он и так сегодня проявил чудеса общения — это был наш самый длинный разговор. Энди уснул, сжимая в кулаке мой большой палец, и мне пришлось до утра дремать с вытянутой рукой.

На следующий день я сам напросился подоить Энди.

Доктор Грин разрешил, радостно потирая руки:

— Досуха, санитар Грей, Америка нуждается в тебе.

— До последней капли, — я натянул перчатки и обратился к Энди: — Становись, как тебе удобно, и расслабься. Думай о чем-нибудь приятном

— Похоже, нас ждет задорное порно, — заржал Грин, выходя из помещения.

Он был прав. Я собирался поласкать Энди, чтобы у того встало. Это был первый шаг в исполнении моего безумного плана, а может, мне просто хотелось сделать Энди приятно.

Начал я с обычных поглаживаний. Обвел дырку скользким пальцем в перчатке, иногда нажимая в серединку, а потом опять принялся кружить вокруг.

— Щекотно, Грей, — вдруг сказал Энди, поджимая зад.

От его голоса у меня волосы на руках встали дыбом, и я притерся к кушетке, ловя свою дозу кайфа. Надо будет подкатить к Блэку насчет минета.

— Потерпи, скоро станет приятно, — я вставил сразу два пальца. Вот она, простатка, приготовилась и ждет меня. — Давай на спину, Энди. Мне будет удобней тебя массировать.

Тот неловко развернулся на кушетке и лег, раздвигая ноги и подхватывая себя под колени.

Я капнул лубрикант ему на член и принялся медленно сжимать пальцами головку. Во время дойки член у Энди всегда чуть увеличивался в размерах, но никогда не вставал. Но я все равно продолжал его ласкать, наблюдая за движениями своих пальцев в заднице — чуть внутрь и наружу, и так бесконечное число раз, как будто мы с Энди представляли собой вечный двигатель. Член Энди налился, но еще был мягковат, и я решил, что на сегодня хватит.

— Ложись на бок.

— Ты забыл сказать “детка”, — выдохнул Энди, поворачиваясь. До меня не сразу дошло, что он так шутит. Точно, сенатор Торнтон со своими детками и попочками, Энди, наверное, помнил каждого своего пациента.

Я потянулся за мензуркой:

— Сможешь подержать вот так, чтобы не пролилось.

Сухие и горячие пальцы Энди послушно обхватили ее, а я продолжал ласкать его сзади и спереди. Член у него так и не встал полностью, когда я ощутил слабую пульсацию вокруг своих пальцев. Дырка Энди сжималась и разжималась вокруг них, а сам Энди зажмурил глаза и тяжело дышал. На его скулах проступил яркий румянец.

— Еще немного, — сказал я и с силой надавил на простату, вырывая из Энди стон и наконец-то драгоценную сперму. В пробирку брызнуло несколько раз, а остальное я аккуратно сдоил при помощи рук.

Можно сказать, у нас получилось.

— Эту запись следует включить в нашу коллекцию порно, — сказал доктор Ред.

— К тебе выстроится очередь, Грей, — поддакнул доктор Грин, и они оба начали хлопать в ладоши.

Санитар Маджента, вошедший следом, белозубо скалился и тоже аплодировал мне.

Я чувствовал себя пилотом, посадившим горящий самолет.

Хорошо, что это была не моя смена, я оставил Энди на попечение Мадженты, а сам выскочил из лаборатории и помчался в сторону туалетов, на ходу сдергивая перчатки. В штанах у меня было подозрительно влажно, как будто я обкончался и не заметил. Лишь закрывшись в кабинке и расстегнув ширинку, я успокоился — это был просто пот и вытекшая из члена смазка. Я уперся лбом в перегородку, тяжело дыша и дергая свой член. Энди. Теперь я просто обязан его трахнуть.

После этого мы с Энди тренировались, как только выпадала возможность. Несколько раз я добился у него полноценного стояка, но кончить Энди тогда не смог, пришлось выдаивать.

Доктор Грин поспорил с доктором Редом, что я не выдержу и трахну Энди — об этом мне рассказал Блэк после очередного отсоса.

— Ревнуешь? — я отпустил его волосы, споласкивая руку под струей воды.

— Предупреждаю, чтобы ты не вляпался с коровкой, — Блэк поднялся с колен и вышел из душевой кабинки.

Почему-то я не хотел звать его к себе в комнату и сам не ходил к нему. Для отсоса нам вполне хватало душа в спортзале. Я уже даже привык к Блэку, хоть и представлял всегда Энди вместо него — как тот становится на колени и ласкает меня губами и языком. Только мне казалось, что Энди действовал бы нежнее, он вообще любил нежности.

Сенатор Торнтон посетил нашу скромную обитель конечно же не в мою смену. Я бросился в зимний сад, именно там сейчас должны находиться Энди и Блэк. И нашел их в дальнем уголке, Энди прятался в зарослях, а Блэк затейливо крыл его матом.

— Блэк, — я подошел к нему, оглядываясь, как будто нас могли подслушать. Могли, конечно, по камерам. — На пять слов.

— Минет только вечером, Грей.

— Я не за этим. Послушай, давай я буду сегодня с Энди, когда придет пациент. Энди со мной спокойнее себя ведет, ну, пациенты ведь из тех людей, которым должно нравиться у нас в Бункере… — я нервничал и поэтому нес херню.

— Хочешь себе все самое сладкое, — Блэк прищурился, глядя на меня. — Я согласен, Грей, в обмен на ответную любезность. Пососешь мне вечерком?

— Да, — сказал я, собираясь его кинуть. Тоже мне, нашел соску.

Блэк расплылся в улыбке и неожиданно притянул меня к себе, ухватив руками за задницу:

— Может, что посерьезнее сообразим, а?

— Я не из этих, ты же знаешь.

— Ладно, — он отпустил меня. — Визит назначен на пять вечера, не опоздай.

Было три часа дня.

Я забрал Энди с прогулки и увел в душ. Того слегка потряхивало под струями воды, пока я намывал его везде и всюду. Даже клизму вкатил на всякий случай, сегодня ведь его еще не промывали. Энди сразу метнулся на унитаз. Я терпеливо ждал, пока он опорожнится, но он замер там и затих.

— Болит что-нибудь? — заботливо спросил я, оборачиваясь с наконечником от клизмы в руках.

— Грей, — Энди не смотрел на меня. — Выйди, пожалуйста, Грей.

— Не положено. Если я не буду следовать инструкциям, меня отстранят, — на самом деле я мог оставить его на пару минут, ничего бы не случилось. Такие мелкие нарушения совершались на каждом шагу, на них смотрели сквозь пальцы. Я помахал наконечником и бросил его в утилизатор в углу: — Неужели ты еще чего-то стесняешься? Представь, что я твоя мамочка, — меня понесло, — а скоро мы вместе увидим папочку.

— Ты просто ужасен, — грустно сказал Энди и наконец-то выпустил газы, а следом воду из задницы.

В комнате для приема пациентов я не стал приковывать Энди к кровати.

На столике обнаружился канделябр со свечами, в дополнение к сигарам.

— Я боюсь, — тихо сказал Энди.

Я запихал канделябр и сигары под столик и кивнул на кровать:

— Давай, развались там в какой-нибудь позе.

— Грей, не уходи. У меня же не получится с ним, а с тобой получалось.

В принципе, в словах Энди было некое разумное зерно. От моих рук у него вполне могло встать, даже под сенатором. Я судорожно соображал, что бы такое придумать, чтобы сенатор позволил мне остаться в комнате.