Ничто не проходит даром, многие органы пришлось заменить, глаза тоже, они не выдержали обратной акклиматизации.

Теперь у Ра-ши была новая внутрянка и новые глаза, даже цвет которых удалось восстановить. Дырочки от пирсингов, правда, заросли. Побочный эффект от принятых еще в джунглях препаратов. Ну, не велика беда, проколет новые, как только выйдет отсюда. С каждым днем он чувствовал себя все здоровее.

Наконец анализы и тесты остались позади и ему передали завтрак. Наверняка безумно полезный, но абсолютно безвкусный. По цвету и консистенции пища напоминала сперму, а на вкус была похожа на очень крахмальный кисель.

Через час после завтрака его обычно навещал О-шу, и они с полчаса трепались ни о чем. Иногда приходили и другие ребята из команды. Их разделяло три зоны защиты, общим диаметром больше десяти метров. Ближе к Ра-ши никому не дозволялось подходить. Все, что он получал или отдавал, проходило через медицинских роботов.

Сегодня в привычное время вместо О-шу появился маленький котик эликтовой масти.

— Здравствуйте, — сказал он, — меня зовут Ши-ан. О-шу сегодня весь день будет занят и попросил меня заменить его.

— Здравствуй, Ши-ан, — усмехнулся Ра-ши, глядя на хорошенькую покрасневшую мордочку. Так вот по кому вздыхает О-шу, — тебе разве не надо в школу, или куда ты там ходишь?

— Кадетский корпус, — бодро отрапортовал котенок, — не надо, меня на два дня отстранили.

— За что?

— За драку, — Ши-ан мечтательно вздохнул и потер попку.

Мысли Ра-ши среагировали на этот жест самым пошлым образом. Он представил себе, как О-шу перегибает малыша через колено и звонко шлепает по попке. Фантазер. Надо было на что-то отвлечься.

— Боевой кот, значит? — спросил он. — Так командир прислал тебя за мной присматривать, или чтобы я за тобой присмотрел?

— Не знаю, — Ши-ан покусал губу, — думаю, и то и другое. Многозадачность — его конек!

— Это точно, — согласился Ра-ши, — пододвигай стул и садись, кот. Будем знакомиться.

Через час они уже были едва ли не лучшими друзьями.

Ши-ан провел в лаборатории весь день, существенно скрасив время Ра-ши. Он и забыл, как прекрасна непосредственная юность. О-шу пришел под вечер и сразу, едва поздоровавшись, вывалил новости.

— Этот твой, Ниасх, требует встречи. Я сегодня весь день в суде провел. Пижон сумел убедить всех в том, что должен тебя увидеть, такую кашу заварил… И как только вынюхал, ты же у нас пока королевская тайна. Знал бы, кто сдал — удавил, — командир внимательно посмотрел в лицо Ра-ши и страдальчески сморщился: — Сам ты этого хочешь? Скажи “нет”, и я лично прирежу этого хлыща по-тихому в темном месте. Никто и не узнает. Дай лишь знак.

Сердце забилось в груди, как сумасшедшее. Ниасх хочет его видеть. Но боль последнего расставания была тоже сильна. И все же, после того, что с ним произошло, Ра-ши чувствовал, что сможет встретиться с бывшим любовником и господином с поднятой головой. Им есть, что сказать друг другу.

— Пускай приходит завтра, что время зря тянуть, — сказал он. — Но он один, ты с парнями лучше здесь не появляйтесь.

— Хорошо, — кивнул О-шу, прижимая к себе зевающего Ши-ана, — завтра.

***Ниасх

— Иди сюда, Шингос, — прошипел Ниасх, заглядывая в проход под лестницу, — иди к папочке, папочка тебя не обидит…

Под лестницей старшего брата не было, и Ниасх прошелся по коридору, подергивая ушами. За одной из дверей почудилось знакомое присутствие, и он пинком распахнул ее, врываясь. Шингос стоял спиной к окну.

— Что тебе надо от меня, Ниасх, убирайся.

— Мне надо, — захихикал он, приближаясь вплотную. Глаза у брата расширились, он изо всех сил вцепился в подоконник. — Мне нужна твоя душа, твои надежды, мой брат, твоя любовь…

Он взял брата за подбородок, сминая губы большим пальцем, и вдавил спиной в острый край стены.

— Прекрати, Ниасх, — хрипло сказал Шингос, выворачивая лицо, — что… что за детские выходки, мы ведь давно уже…

Ниасх укусил его за ухо.

— Ты пьян, ублюдок, — Шингос принялся наконец вырываться.

Забавно, что удерживать его не стоило особого труда, Ниасх и забыл уже это чувство физического превосходства и власти над вполне себе крупным мужчиной. Кто-то отучил его от этого… кто? Он оттолкнул брата и нахмурился, пытаясь вспомнить нечто очень важное. Или кого-то важного. Не получилось.

— Подумай, Шингос, над своим низким, аморальным поведением, — произнес он нравоучительно и пошел в свою спальню. Спать.

На следующее утро он сразу вспомнил. Ра-ши. Правда не вспомнил, к чему, но это не важно, он каждое утро теперь просыпался с одной и той же короткой мыслью “Ра-ши”. И каждое утро старательно заталкивал ее назад. Но сейчас ему пришло в голову: а не навестить ли родственников погибшего любовника? Ну, то есть своих родственников он уже явно достал, уже двое котов и одна кошечка успели выделиться со времени его возвращения в родной прайд… Почему бы теперь не познакомиться с семьей Ра-ши. Просто так.

Он пошел в ванную, выпил там антипохмельное, зажевав мерзкий вкус вырванным по дороге кактусом. И в который раз дал себе слово проводить все время на работе и тренировках, а если вдруг! Вдруг образуется свободное время — бежать в клуб, домой приходить только спать, и не трогать, не трогать родичей. Хотя, вчера вот шло все по плану, и что? Он притащился домой с одним желанием завалиться в кровать, натолкнулся в холле на Шингоса — а дальше — ебаный стыд… Идиотские воспоминания замелькали в памяти, и Ниасх со стоном плюхнулся в ванну. Нет… лучше жить одному, хоть и тоскливо это.

***

Клан Ра-ши гнездился в самой заднице мира, в глубокой тундре. Разводили они карликовых оленей. Впрочем, местность радовала душу скудной красотой крайнего севера. Ниасх приземлился около обшарпанного древнего строения — увы, в нем не было прелести старины, а было лишь пластиковое уныние бедности. Он выпрыгнул из кара и тут же извозил замшевые сапоги в земле, нормальные дорожки здесь сделать, видимо, никому в голову не пришло. Безобразие.

Навстречу ему выскочила замызганная бабища, а сзади нее замаячили два коренастых кота. Ниасх прищурился: бабища была для кошки крайне здоровенной, а парни — для котов — приземистыми. Все вместе в своих широченных меховых дохах создавали впечатление трех равновеликих кубов. Ниасх даже слегка опешил: он ожидал все же, что родичи Ра-ши будут похожи на него. Кубы приблизились, и он увидел, что таки да, похожи. Но как-то карикатурно. Знакомые суровые черты любимого в них преломлялись в нечто злобно-дегенеративное, а мелькавшее иногда выражение детской доверчивости, которое он так любил ловить в Ра-ши, словно в издевке превратилось в отпечаток туповатой подозрительности.

— Госпожа Ши-лан, — высокомерно обратился он к бабище, — у меня к вам дело касательно вашего сына, Ра-ши Ши-лана.

Семейство фермеров, поначалу слегка осевшее от начальственного тона, вдруг ощетинилось.

— Нет! — неожиданно рявкнула бабища.

Ниасх вздернул бровь.

— Никаких денег вы от нас не получите! Королевская армия забрала моего сына, лишив прайд рабочих рук, так вот пусть она и платит за его лечение.

Лечение? Мир закачался и обернулся три раза вокруг своей оси. Лечение.

— Что вы, любезная госпожа, — улыбнулся Ниасх, — меня самого искренне возмущает армейская политика. Эта их коррупция. И я здесь для того, чтобы вернуть ваши законные деньги, а не выманить их.