- А что, вы перекрасили забор перед огородом? Он же был синим, а теперь зелёный…

- Да, доченька, перекрасили, - мать обняла её и прижала к себе. Она гладила её по голове и плакала. Отец тоже обнял её и стал рядом с ними, как будто оберегая их от всего остального мира.

Из дома появилась Женя, которая увидев эту картину, посмотрела на отца и спросила:

- Что с ними? Они плачут?

- Да, Женечка, - он старался сдержать слёзы, хотя получалось это очень плохо, - они плачут. Сейчас все успокоятся и мы поиграем. Может быть даже все вместе.

- Хорошо, тогда я пойду дальше мультики смотреть, - Женя пошла в дом и радостно заулыбалась. Вот только улыбку эту не увидел никто, так как она никому из здоровых и не предназначалась.

Родители провели свою дочь к столу, который стоял в саду, рядом с тем забором, который её так заинтересовал. Наташу усадили за стол и сели с ней рядом, посматривая на неё, как будто она была маленьким ребёнком. Они почувствовали, что это дочкино состояние снова вернуло всех их ко времени её детства, когда они сидели здесь же, правда, за другим столом, и разгадывали детские ребусы. На тот момент это было одним из самых любимых способов времяпровождения у Наташи. Сейчас же ребусов нет, а есть только общая всепоглощающая печаль, которая нависла над всеми ими.

Андрей так и остался недалеко от машины, так как в этот момент считал себя лишним за их столом. Они молчали и больше ничего не говорили ни ему, ни своей дочери. Наташа всё так же спокойно сидела на своём стуле и смотрела на забор.

Андрей так и не понял, сколько времени прошло, так как в такие моменты осознание времени и его течения, куда-то пропадает, но тут поднялась Надежда Петровна, которая пришла в себя раньше мужа.

- Что это мы всё сидим, - сказала она, промакивая слёзы, собравшиеся у неё на лице и на глазах, - как будто гостей не ждали. Вы пока посидите здесь, а я пойду на стол соберу, время ведь к обеду идёт.

После этих слов все оживились, и сложилось такое впечатление, что все только их и ждали. Василий Александрович поднялся со своего места, огляделся по сторонам, нашёл зятя и махнул ему рукой, мол, «чего сидишь там, иди к нам». Из дома появилась Женя, которая перехватив бабушку, снова ушла с ней в дом, чтобы помочь ей с едой. Даже Наташа, которая, как казалось, ушла полностью в себя, начала осматриваться вокруг и, увидев отца, спросила:

- А мама где?

Отец посмотрел на неё и постарался изобразить на своём лице улыбку, хотя сейчас это слабо у него получалось. Андрей, уже подошедший к столу, заметил это и порадовался пониманию тестя, который старался вести себя так, как будто ничего не приключилось.

- Она пошла в дом, - тесть опустил глаза и, опомнившись, снова посмотрел на дочь, - сейчас на стол накроет. Сядем тут, погода, ведь, позволяет. Тебя раньше нравилось тут сидеть и есть бутерброды с вареньем. Помнишь?

- Да, с малиновым… - Она о чём-то задумалась и Андрей решил, что жена вспоминает прошлые времена. - Ей же помочь надо!

- Сиди, - отец похлопал её по колену, - там есть помощница. Не переживай, вдвоём они справятся.

Наташа поняла о ком идёт речь и поступила взгляд. Мужчины услышали лёгкое бормотание, к которому уже привык муж, но с которым ещё не свыкся отец. Василий Александрович начал прислушиваться к её словам, но Андрей, повернувшись к нему, сказал:

- Не обращайте внимание. К сожалению, она в последнее время часто что-то такое говорит. Честно сказать, мне не понятно, что это значит.

Тесть же, продолжал сидеть, нагнувшись рядом с дочерью. И тут Андрей заметил что-то нереальное: тесть тоже начал шевелить губами, попадая в такт своей дочери. Ему даже стало страшно, не заболел ли тот от нервного перевозбуждения, но тесть выпрямился и, обращаясь к зятю, улыбнулся:

- Возможно, вам сейчас и не понятно смысла её слов, так как в Бога давно уже не верите. А мне всё и так ясно, не ребус же это: она молится. Правда, слова произносит немного не правильно, но смысл понять можно.

Молится? Как такое возможно? Нет, конечно, Андрея не удивляла человеческая вера в Бога, но его жена никогда не отличалась религиозностью. Ни разу за всё время с момента их знакомства он не слышал от неё ничего, что свидетельствовало бы о пристрастии к религии. Она знает молитвы? Ну, это реально, но, опять же, он их ни разу от жены не слышал. Андрей был в замешательстве, но тесть помог решить ему данную загадку.

- Понимаешь, - он засмущался и немного покраснел, - я раньше был очень религиозным человеком. Хотя не так… Я был религиозным, я верил в Бога, но пороги всех церквей не оббивал. Когда мой отец умирал от рака, и я видел эти его мучения, я просил Бога помочь ему, но тот был глух к моим молитвам. Потом, после его смерти, мне объясняли, что он более нужен на небе, что Бог берёт только лучших… Да что мне только не говорили! В общем, я сломался, и вера моя надломилась. Так что, да, до какого-то момента я и дочь свою приучал быть верующей, но потом это прошло. Похоже, она действительно чем-то напугана, раз вспомнила о таких вещах.

И они вдвоём посмотрели на Наташу. Её губы продолжали двигаться в такт не понятным мужу словам, стараясь выпросить у Бога спасения и защиты. Андрей не понимал, слышат ли её молитвы или будет как в случае с тестем, правда никто из них не умирал, и пока явно не собирался этого делать.

С дома вышла тёща, которая несла в руках кастрюлю. За ней следом шла Женя. У неё в руках были тарелки, на которых лежали блестящие ложки и свёрнутые полотенца. Мужчины оглянулись на это процессию и тесть, заулыбавшись, сказал:

- Когда-то Наташа точно так же носила тарелки за мамой. Эх… Сколько времени прошло. Помню, как она упала по дороге, тарелки все разбились, она в слезах. Долго я её тогда успокаивал. Сейчас, вот, какая красавица…

На последних словах он вздохнул и снова взглянул на дочь. Та, как ему показалось, улыбнулась после его слов. По крайней мере, Василию Александровичу очень хотелось в это верить.

- А я не упаду, - звонко засмеялась Женя, ставя на стол тарелки, - я более ловкая. Причём, я самая ловкая из моих подруг.

- Иди когда мне, ловкая моя, - дед сгрёб её руками и усадил себе на колени, - сейчас свежую окрошку будем кушать. Твоя мама очень её любит.

Женя посмотрела на мать и улыбнулась. Все, кто это заметил, посчитали улыбку связанной со словами дедушки, но она улыбалась своим, определённым мыслям.

Надежда Петровна стала разливать по мискам окрошку и расставлять её перед каждым сидящим за столом. Когда она дошла до дочки, то посмотрела на зятя, который уже начал помешивать ложкой содержимое своей миски.

- Андрей, она сама есть может, - тёща отвлекла его от каких-то мыслей, - или, может, ей помочь?

- Не переживайте, Надежда Петровна, она сама ест. Я так думаю, что она скоро в себя придёт. У неё такие состояния волнами накатывают. Давайте спокойно, если это возможно, реагировать на неё, и она скоро станет поактивнее. Ну, по крайней мере, так было раньше.

Все заняли места за столом и принялись за вкусный летний суп. Наташа, сначала очень плавно, а затем более живо, ела вместе со всеми, и Андрей кивнул на неё, привлекая внимание тёщи. Естественно, та обрадовалась и кивнула ему в ответ.

- Мама, окрошка в этот раз просто замечательная! - Наташа посмотрела на мать, которая удивилась изменению состояния дочери. - Я бы ещё и добавки попросила, но боюсь, что не смогу съесть.

Она легонько улыбнулась, и мать ответила ей тем же. Надежда Петровна радовалась, что дочь ещё не окончательно потеряна, а значит, есть шанс вернуть её себе и семье. Наташа же, оглядев всех и увидев, что все поели, встала и предложила помочь с тарелками. Женя явно была против:

- Сегодня я бабушке помогаю. Я её помощница, а не ты!

Матери пришлось сесть на место. Она оглядела родственников в надежде на поддержку, но те не отреагировали никак. Только муж, когда их глаза встретились, пожал плечами в ответ на её немой вопрос, как бы говоря: «Дети. Что с них возьмёшь?». Наташа снова опустила голову.