Эмден, приложившись к стандартной фляжке с тоником, сделала короткую паузу.
-- Есть задокументированные свидетельства того, как стая в три-четыре десятка примитивов, управляемая элитной особью уровня "они", полностью выносила стаю численностью в четыре-пять сотен примитивов под управлением двух-трёх Глубинных уровня "они" или даже химэ. И потому, -- Ада, присев на бетонный блок, непонятным взглядом посмотрела на так и не убранную фляжку. -- Потому главное в глубоком рейде -- выносить высших. И очень быстро бегать.
-- Запомните, Девы, -- взгляд Эмден налился яркой, обжигающей зеленью. -- Чем меньше прайм-особей в противостоящей вам формации останется, тем больше шансов выжить.
-- Госпожа Ада, -- протянула руку Катарина, вызвав формулировкой улыбки у русскоговорящей части группы. -- А если обнаружили, и прайма прикрывает москитный флот?
-- Хороший вопрос, -- согласилась легендарная Дева Флота. -- Через москитный пробиться может, разве что, лакишот, золотой выстрел, которых, в лучшем случае, один на пару тысяч, в противном случае...
-- Смерть? -- тихо поинтересовалась Муракумо.
-- Да, -- коротко ответила Эмден.
-- И... этому ничего нельзя противопоставить?
-- Можно, Шинджу, можно. Только вот шансы выжить почти равны нулю. На личном примере: не раз бывало, что приходилось выводить ГЭУ на запороговый максимум, готовясь подорвать себя... Слава всем морским богам, эта окончательная участь меня пока миновала... Но -- было сложно. Очень сложно. И, чего уж таить, пару раз я оставалась в живых исключительно благодаря вмешательству Дев Летучего Голландца.
Ада сказала это настолько просто и буднично, что до нас ещё очень долго доходил смысл произнесённых слов.
Успели в среде канмусу сформироваться свои легенды. Фусо мельком рассказывала о паре из них: о Вечной Деве, что незримо стоит за плечом каждой из тех, кто идёт в заведомо обречённый бой; она сражается бок о бок, одним своим присутствием внушая уверенность в своих силах и даря шанс на победу -- и ничем иным нельзя объяснить, почему же иногда Девы, по недосмотру разведки и просчётам командования отправленные тупо на убой, возвращаются из похода живыми, здоровыми и на невозможном эмоциональном подъёме.
Вечной не молятся, но, выходя в море, обязательно оставляют под пирсом ли, или на прибрежном камне, или на любой другой примечательной детали берега что-нибудь личное, желательно, но не обязательно, дорогое -- как память. Серьги, запаянные в пластик конверты, счастливые монетки, фрагменты закладной доски, да те же фенечки, активно сплетаемые в промышленных масштабах каждой третьей канмусу. Всё идёт в ход. Говорят, Вечной Деве так проще найти путь к тем, кто попал в беду.
А ещё говорят, что у неё нет одного конкретного воплощения. Многоликая, она ходит и живёт среди нас неузнанной, и, когда пробьёт час Последней битвы, Вечная скинет маски, и ободрит, и поведёт за собой -- в бой. В бой, в котором будет лишь один результат -- полная победа.
А ещё Фусо рассказывала о Девах Летучего Голландца.
И тут было совсем ничего не понятно. Легенда о Вечной -- ещё ладно, если уж ни в лице мистического надсмотрщика, ни в отрешённой физиономии вечного пофигиста Девы поддержку не нашли, то просто должны были создать что-то схожее. Понятное и родное. "Не бывает атеистов в окопах под огнём", верно ведь?
А легенды о Летучем Флоте заставляли искать несостыковки, противоречия, разногласия. Ибо слишком уж похоже на правду.
Иногда -- и никто не знает, при каких условиях -- на море опускается густой туман. Не сервисная нанитная взвесь Туманниц, не физические аномалии Дочерей Глубины. Обычный туман, состоящий из испарений и мелкодисперсных капель влаги. Обычный, да не совсем. Через него не могут пробиться глаза вездесущих спутников-шпионов, в нём вязнет радиосвязь, и даже внутренняя сеть Дев Флота, говорят, работает волнами и с перебоями.
Говорят, приходит Летучий флот всегда по-разному, и никогда не знаешь, что в этот раз увидишь ты в обманчивом, скрадывающем расстояния и голоса, тумане: бледную ли Деву, или мощный, вселяющий уверенность и спокойствие, массивный корабельный борт, или гирлянду путеводных огней, или парящие прямо в воздухе сложнейшие, вызывающие головную боль при попытке их рассмотреть, геометрические фигуры, совершенно чуждые привычной метрике...
Одно остаётся неизменным: они не причиняют вреда.
И, когда странный туман исчезает, канмусу зачастую обнаруживает, что варсьют её цел и исправен, даже если рассыпался от малейшего движения перед этим, и раны исчезли, и усталости как не бывало.
-- Летучие Девы -- не миф, -- просто говорит Эмден. -- Не сказка, не легенда. Уж я-то знаю.
И не верить ей -- невозможно.
О тараканах с мадагаскарской пропиской
-- Пристрелите меня, пожалуйста, -- прикрывшись поставленным на попа учебником, Софья с самым жалобным видом уткнулась лбом в наклонную столешницу парты.
-- Москва не сразу строилась, -- философски буркнула Катарина, с азартом выстраивая график и сводя данные в результирующую таблицу.
Аватара "Москвы" тут же вскинулась:
-- Это кто это тут меня строить собрался?!
За что и получила лёгкий подзатыльник от невесть как появившейся рядом Нагато.
-- Ещё одно повышение тона, и ваш отряд в полном составе отправится чистить общажный коллектор.
Наша рубиновоглазая умница, красавица, спортсменка и ещё много-чего-замечательного-в-одном, на этой неделе подменяла внезапно приболевшего препода по артиллерийским дисциплинам. Муракумо, бросив быстрый осуждающий взгляд на нарушительницу спокойствия, только покачала головой и вернулась к практике. Её флагманская неделя уже закончилась, а до лидера-1 ещё два по семь дней. Совушка оказалась тем ещё воплощением самурайских традиций, во время её отработки роли всё, на что нас хватало -- это добраться до кровати и отрубиться коротким сном. Шинджу и сама не высыпалась, отчего раздражение её росло с каждым днём в геометрической прогрессии, но -- её все понимали. Как-то так получилось, что вся наша группа, и даже всегда пунктуальная и ответственная Грейс, кажется, родившаяся с хронометром в руках, очень не любила рано вставать. А ещё меньше -- мало спать.
Зато Свирь очень недобро оскалилась, а от её изящного кулачка, сунутого под нос Соне, повеяло льдом и неприятностями. А кровожадный оскал Аиды, на правах нашего прима-драйвера полноценно влившейся в состав и ныне тянущей лямку лидера-1, и вовсе не предвещал ничего хорошего.
Злой флагман -- это привычно: вечный недосып, обработка огромной кучи документов, отслеживание своих подопечных, координация со службами школы, заявки, распоряжения... А вот если злой флагман ещё и раздражён сверх меры, и, к тому же, является по совместительству и главой отрядной медсанслужбы...
Я поёжился, невольно ещё и ёрзая по стулу, рефлекторно напрягая полупопия. До сих пор помню, а Спика -- так и вовсе ощущает -- всю силу нашей очаровательной рыжей медсестрички. Пять дней прошло, а Ками до сих пор ходит враскоряку и при виде беззаботной улыбки Рины начинает усиленно икать. А ведь так и не созналась, чего намешала из еды, что отравление заработала.
Вот это вот вообще феномен. То, что нам втолковывали на практической биологии Дев, однозначно указывало, что вывести из строя кишечник канмусу практически нереально, даром, что ли, способны натурально питаться гвоздями и надкусывать рельсы? А Ками молчит и отчаянно краснеет. И не признаётся.
Нагато ушла к первым рядам, а от Карины прилетела свёрнутая бумажка. Каллиграфически идеальный почерк, скупые слова по-русски: "После занятий кафе, две", и смайлик из знака равно и звёздочки.
На любопытный взгляд рыжей подвинул записку так, чтобы и она тоже могла прочесть. По внутренней сети прилетело чувство одобрения и азарта. И лёгкого веселья -- мою прелесть изрядно радовали смысловые и орфографические ошибки старательной Шинджу.
