Системы варсьюта дают обзор в триста шестьдесят градусов, надо лишь привыкнуть к управлению и переключению между сенсорами. Когда же, наконец, разобрался с порядком действий, успел увидеть только, как наши снабженец и медицина мягко приземляются на воду.
Секунда на перезарядку и Свирь и Спика, подхваченные Мутсу и Усугумо, вновь взвиваются в прыжке метров на пятнадцать вверх, дают залп и столько же элегантно, почти театрально, приводняются.
Картинка с "Аргуса" даёт представление о целях Дев: одна они-авианосец, лишившись верхней трети туловища и головы, дёрнув ногами, заваливается на спину, и не успевает даже уйти под воду, будучи разодрана на куски примитивами собственной свиты. Второй авик принимает сразу два снаряда в фамильяра -- в такую дуру, шляпкой исполинского гриба накрывшую голову и плечи Глубинной, попасть не сложно.
А Девы явно координируют действия между собой -- глазами "Аргуса" вижу, что снаряды легли кучно, с минимальной форой, отчего под действием первой пули прочная броня симбионта треснула, а от второй -- просто вспухла пузырями, рванула, калеча осколками свиту и движущихся рядом примитивов, а почти обезглавленная Дочь Бездны безвольной куклой скрылась в почерневших волнах.
Кажется, для лидера Глубинных такая подлянка оказалась полной неожиданностью, что, впрочем, нисколько не снизило её боевой дух -- прайм развернула защитный купол на полную, прикрыв последних они свиты, и бросила примитивов в атаку.
И прежде, чем остаточную вялость мышления вытеснила холодная расчётливость боевого транса, успел ещё услышать в общей внутренней сети взаимные поздравления Спики и Свири с первыми фрагами...
***
Всё слилось воедино: взрывы, выстрелы, залпы, визг примитивов и собственное тяжёлое дыхание...
Муракумо получила в руку хороший осколок, Москве сожрали водомёты и почти откусили ступни, Дельфин получила лёгкую контузию, заманивая подводный флот стаи на поля бум-сетки и бомб...
У меня жутко болят живот и грудина, встроенный док верещит о множественных трещинах в рёбрах -- но это и в самом деле малость: что те рёбра против прикрытой спины Гнейзенау, выносящей примитивов, решивших зайти с фланга?
Но прайм-лидер сильна, ничего не скажу... Одно хорошо -- в какой-то момент стало ясно, что всю стаю она теперь тащит исключительно на себе: некому больше делегировать управление частями роя, последнюю они Гнейзенау буквально раздавила в фарш, когда та прыжком из-под воды на скорости в сотню узлов попыталась зайти мне в спину -- лишившись собственной свиты, прайм то ли не успела собрать новую, то ли посчитала тех, что есть, недостойными столь важной должности -- и пошла в банзай-атаку.
Немка... Гнейзенау просто чудо: успела кинуть на упреждение пяток торпед и сбросить десяток бомб, заставив тем самым прайма уйти вверх -- где и подловила её в прыжке.
Лидер, огрызаясь почти вслепую хаотичными залпами, медленно отступала, прикрываясь настоящим кольцом массивных примитивов.
Зелёный всполох немки посерел, почти затерялся в волнах.
-- Муракумо, Дельфин, Москва -- свяжите лидера беспокоящим огнём, Свирь, давай к Гнейзенау, прикрою, -- впрочем, медицине можно было и не командовать -- девушка сообразительная, сама уже, прикрываемая Спикой и Усугумо, спешила к нам.
Меня качнуло -- РПМ, высадив весь боезапас, ушёл на перезарядку -- пять минут от него не будет никакого толка, но нервотрёпку лидеру ракеты обеспечат хорошую: прайм не химэ, одновременно держать полный щит и вести прицельный огонь не в состоянии. А чтобы ей совсем хорошо стало, сбросил ещё и весь активный запас торпед и ракето-торпед.
Пока автоматика варсьюта пополняла израсходованный БК основного вооружения, я поспешил к Гнейзенау.
Бляцтво форменное...
От доспеха мало что осталось -- прайм, отдавая свою жизнь, торговалась до последнего, буквально срезав с девушки почти весь бронированный слой: располосованная на ленты когтями Глубинной псевдоплоть безуспешно пыталась срастись в прежнюю форму, по обнажённым рёбрам, топорщащимся белёсо-красным из бахромы распоротой кожи и мышц, расплывалась быстро застывающая плёнка антисептика и регеля. От шлема остался только воротник, слева на нижней челюсти наливается красной синевой след укуса Дочери Бездны -- кожу не прокусила насквозь, но раскровила её знатно. Правая рука, изогнутая в паре новых мест, торчит изломанной плетью, зафиксированная медсистемой доспеха.
Беззвучно, без волн, к нам подходит Свирь, сходу плескает из распылителей, встроенных в наручи, дезраствор, тут же, припав на колено и слегка сжав плечо немки, ведёт ладонью по открытым участкам тела, оставляя за собой вспухшую плоть, усеянную плохо различимыми тройными ранками инъекций.
Развернув стволы ГК назад, поочерёдно стреляю по прайму, сбивая ей концентрацию. Примитивы движутся всё более и более хаотично, но без Гнейзенау одолеть их будет совсем тяжко.
-- Сложный перелом правой руки, рёбра целы, вывих бедра, -- опустив забрало, кратко рапортует Свирь, параллельно по внутренней сети передавая расширенную информацию о состоянии немки.
-- Оставьте меня, я как-нибудь сама...
ТА вновь полны. Задав направление, отстреливаюсь, убираю забрало, наклоняюсь к Гнейзенау:
-- Без твоей помощи мы надолго застрянем.
-- Я балласт... -- кривит искусанные губы немка. -- Бросьте меня, вам лидера добить надо...
Я, протянув руку, сжал левую ладонь аватары:
-- Ничо не знаю, вместе пришли, вместе и раскатаем в труху, -- главное, приободрить Деву -- физиология канмусу такова, что, имея такие раны, можно ещё длительное время вести огонь. Одна лишь проблема -- сложно отключить слой человеческих оценок, который упрямо твердит, что со столь незначительными повреждениями самое лучшее решение, это завернуться в простыню и спокойно ждать смерти. -- И вообще, клятвенно обещаю при всех, если мы этой твари рога обломаем, не дадим уйти, я расцелую тебя прямо в магию, нежно и с обожанием.
-- Замётано, -- хмыкнула сквозь боль Грейс, кивнула Свири, распуская броню воротника, открывая доступ к шее шприц-инъектору, и, получив укол, зло ухмыльнулась: -- Помоги подняться, Импи, тут ещё не все долги розданы.
Беззвучно плеснула мелкая волна, затрещали, задвигались модули подоспевшей Спики, на ходу доращивая доспех Гнейзенау, меняя повреждённые модули на рабочие, а немка уже нетерпеливо вздрагивала, нехорошо скалилась -- и по её глазам было видно, что ничего хорошего прайм-лидеру не светит.
Я на миг полностью раскрылся в сети, растворился, сросся с ней -- отдавая распоряжения и корректируя схемы:
-- Леди, в атаку!
Тёмная сторона кривых рук
Я проснулся около пяти. Поёрзал, пытаясь понять, отчего дышать несколько неудобно, и только подняв одеяло, понял -- эластичные бинты плотно обхватили грудь и живот, такие же белые повязки с зеленовато-жёлтыми разводами украшают обе руки и левую ногу.
Пошевелил руками, согнул и разогнул ногу, приподнялся, опираясь о локти, сел, осторожно развернулся влево, вправо -- ничего нигде не болит, только сушняк долбит страшный.
Тишина и покой в каюте. Только посапывает на своей кровати Шин, хитрым образом завернувшись в одеяло: под ткань упрятано всё, кроме стройной ножки и аппетитно очерченного бедра. Только по белоснежным волосам и можно опознать девушку. А Рины нет ни рядом, ни на её кровати.
Зато в подголовнике закреплена поллитровая пластиковая бутылка с надписью маркером "Проснёшься -- выпей ;)", выполненной узнаваемым аккуратным почерком медсестрички.
Раз надо, значит, надо. Выцарапав тару из крепежей, скрутил горлышко, принюхался -- точно, напиток из спецрациона. Если верить запаху, густому и насыщенному, от которого даже волосы на загривке шевелиться начинают -- Свирь не поскупилась на пакеты, намешав в полулитре воды добрую пятикратную порцию.
С удовольствием выдув до дна питьё, сразу же почувствовал себя лучше. Ай да Рина, ай да прелесть!
