Мэр. Как, по-вашему, Харрис?

Харрис. Мистер Чантри, сэр, воспитывался в аристократической школе и в Оксфорде. Я бы не сказал, что он честолюбив.

Билдер. Я тоже не честолюбив, Харрис.

Xаррис. Нет, сэр, но у вас высоко развито чувство долга. А мистер Чантри — во всем немного дилетант.

Мэр. Нам нужен серьезный человек.

Билдер. У меня и так дел по горло, вы же знаете, мэр.

Мэр. Но у вас есть все необходимые качества — вы владелец известной фирмы, человек семейный, живете в городе, прилежно посещаете церковь, имеете опыт в муниципальных и судейских делах. Советую вам согласиться, Билдер.

Билдер. Ведь это значит взвалить на себя огромную дополнительную работу. Я неохотно берусь за новые дела, но если берусь, то всерьез.

Мэр. Нынче времена опасные. Авторитет власти везде начинает колебаться. Нам нужен человек, обладающий чувством ответственности, и мы полагаем, что нашли его в вашем лице.

Билдер. Вы очень любезны, мэр. Но, право же, я не знаю, что вам сказать. Я не должен забывать о благе нашего города.

Харрис. Об этом вам беспокоиться нечего, сэр.

Мэр. Имя Джона Билдера немало значит. Вас считают человеком, который умеет вести свои дела. Ваша супруга и дочери здоровы?

Билдер. Вполне.

Мэр (встает). Ну и прекрасно! Что ж, если хотите, поговорите об этом завтра с Чантри. Нынче люди любят ударяться в крайности, а нам нужен человек с твердыми принципами и здравым смыслом.

Харрис. Нам нужен человек с крепкой хваткой, сэр, и это именно вы.

Билдер. Гм! У меня ведь, знаете ли, тяжелый характер.

Мэр (посмеиваясь). Знаем, знаем! Я вижу, вы скажете нам: да. Без ложной скромности! Пойдемте, Харрис, нам пора.

Билдер. Что ж, мэр, я подумаю и дам вам знать. Вам известны мои недостатки и мои достоинства, каковы бы они ни были. Я всего лишь самый обыкновенный англичанин.

Мэр. Ничего лучшего нам и не надо. Я всегда говорю, что у англичан есть одна великолепная черта — они твердо стоят на земле. Вы можете сбить англичанина с ног, но не успеете и глазом моргнуть, как он уже снова твердо стоит на земле… Правда, и у него бывают затмения, но он всегда упорен до конца! Всего хорошего, Билдер, всего хорошего! Надеюсь, что вы согласитесь.

Он пожимает Билдеру руку и уходит в сопровождении Xарриса. Когда дверь за ними закрывается, Билдер некоторое время стоит неподвижно, с довольной улыбкой на лице; затем поворачивается и внимательно рассматривает свое отражение в зеркале над камином. В это время дверь из столовой тихо открывается, и входит Камилла. Билдер, внезапно увидя ее в зеркале, оборачивается.

Билдер. Что вам нужно, Камилла?

Камилла (говорит с заметным французским акцентом). Мадам послала меня за письмом; она говорит, что оно у вас, мосье, — это счет из ателье окраски и чистки тканей.

Билдер (роясь в карманах). Да… Нет. Оно на столе.

Камилла идет к письменному столу и ищет там письмо.

Вон тот голубой конверт.

Камилла (берет его). Non [36], мосье, это счет за газ.

Билдер. А-а! (Идет к столу и перебирает бумаги.)

Камилла неподвижно стоит совсем рядом с ним, устремив на него пристальный взор.

А, вот оно! (Поднимает голову, замечает ее взгляд, опускает глаза и протягивает ей конверт. Их пальцы соприкасаются. Он прячет руки в карманы.) Зачем вы приехали в Англию?

Камилла (скромно). Здесь больше платят, мосье, и… (улыбаясь) англичане такие любезные.

Билдер. Черта с два! Уж этого про них не скажешь.

Камилла. О! Я восхищаюсь англичанами. Они такие сильные и добрые.

Билдер (явно польщенный). Гм! Нам не хватает светских манер.

Камилла. Французы более вежливы, но не всегда от чистого сердца.

Билдер. Верно. Что касается сердца, то оно у нас в полном порядке.

Камилла. Англичанин ищет свое счастье в семье, а француз… на стороне.

Билдер (смущаясь). Гм!

Камилла (взглянув на него). Англичанин в своей семье — как кролик в силке!

Билдер. О! Так вот как вы смотрите на нас! (Его возмущенный, но в то же время заинтересованный взгляд останавливается на ней.)

Камилла. Пардон, мосье, это я так, сболтнула.

Билдер (начинает догадываться, что с ним заигрывают). Вы из Парижа?

Камилла (сжав руки, восторженно). О да, Париж! Какой это город! Вот где можно наслаждаться жизнью!

Билдер. Еще бы. Распущенный город, этот ваш Париж.

Камилла. Распущенный? А что это значит, мосье?

Билдер. Ну, там недостаточно строгие нравы.

Камилла. Строгие нравы! О, мы, разумеется, любим жить, мы — французы. У нас не то, что в Англии. Я отнесу счет мадам, мосье. (Поворачивается, как будто собираясь уйти.) Извините.

Билдер. А я думал, что все француженки рано выходят замуж.

Камилла. Я была замужем, но мой муж погиб en Afrique [37].

Билдер. Вы не носите кольца.

Камилла (улыбаясь). Я предпочитаю, чтобы меня называли mademoiselle, мосье.

Билдер (не очень одобрительно). Ну, нам-то все равно. (Берет со стола еще одно письмо.) Можете отнести и это миссис Билдер.

Их пальцы снова соприкасаются, и взгляды встречаются на мгновение. Камилла выходит. Он поворачивается к своему креслу.

Что-то в ней не так. Очень уж кокетка!

Сжав губы, он снова усаживается в свое кресло; в это время дверь из прихожей открывается, и входит его дочь Мод, хорошенькая девушка, довольно бледная, с красивыми глазами. Хотя по ее виду и чувствуется, что она способна на решительные поступки, ведет она себя в эту минуту несколько неуверенно. У нее в руке письмо, она идет к отцу, словно подкрадываясь. Сказав: «Здравствуй, Мод!», — он погружается в чтение газеты.

Мод (дойдя до стола). Папа!

Билдер (не опуская газеты). Ну, что там? Этот тон мне знаком. Что тебе нужно? Денег?

Мод. Мне, конечно, всегда нужны деньги, но… но…

Билдер (вытаскивает из кармана банкноту, не глядя на Мод). Вот тебе пять фунтов.

Мод подходит к нему и берет деньги, но то, зачем она пришла, теперь волнует ее еще больше, чем раньше. Билдер ничего не замечает.

Дай-ка я тебе продиктую письмо.

Мод садится у стола за пишущую машинку и готовится писать.

(Диктует.) «Многоуважаемый мэр! В связи с вашим сегодняшним визитом я… э… очень тщательно обдумал затронутый вами вопрос, и хотя не совсем охотно…»

Мод. Действительно неохотно, папа?

Билдер. Пиши: «…поскольку это налагает на меня большую ответственность, — но все же считаю своим долгом пойти навстречу вашему желанию. Это… честь, которой я вряд ли достоин, но вы можете не сомневаться…»

Мод. «Достоин»… Но ведь ты же уверен, что достоин.

Билдер. Послушай-ка! Ты, кажется, хочешь меня рассердить? Сегодня тебе это не удастся.

Mод. А мне кажется, что это ты хочешь меня рассердить.

Билдер. Ну, а как бы ты сказала?

Мод. «Я не хуже вас знаю, что я самый достойный кандидат на этот пост».

Билдер. До чего же нынешняя молодежь непочтительна, просто неслыханно. Кстати, скажи-ка мне: куда ты ходишь каждый вечер после чая?

Мод. Я… я не знаю.

Билдер. Ну, ну, так мы далеко не уедем… От шести до семи тебя никогда нет дома.

Мод. Да видишь ли, я в какой-то мере продолжаю свое образование.

Билдер. Да ведь ты закончила его два года назад.