Мэдж придвигает Энид стул, на котором сидела.
Энид. Благодарю! Как ты себя чувствуешь, лучше?
Миссис Робертc. Лучше, мэм, спасибо.
Энид (глядит на угрюмо потупившуюся Мэдж, как бы прося ее уйти). Почему ты отослала назад желе? Как тебе не стыдно!
Миссис Робертc. Спасибо, мэм, это — лишнее.
Энид. Как же лишнее? Это, конечно, Робертc тебя заставил. Как он допускает, чтобы вы все страдали?
Мэдж (неожиданно). Кто страдает?
Энид (удивленно). Прошу прощения.
Мэдж. Кто сказал, что мы страдаем?
Миссис Робертc. Мэдж!
Мэдж (накидывая на голову шаль). Пожалуйста, оставьте нас в покое. Зачем вы пришли сюда — шпионить за нами?
Энид (не вставая, смотрит Мэдж в лицо). Я не с вами разговариваю.
Мэдж (тихим голосом, неистово). Оставьте свою жалость при себе! Кто вам дал право приходить к нам? Убирайтесь и скажите управляющему, чтобы он тоже тут не показывался.
Энид (ледяным тоном). Не забывайтесь, вы не у себя дома.
Мэдж (поворачиваясь, чтобы уйти). Ваше счастье, что это не мой дом. К себе я вас и на порог не пущу, миссис Андервуд.
Она уходит. Энид барабанит пальцами по столу.
Миссис Робертc. Пожалуйста, простите Мэдж Томас, мэм. Она так расстроена сегодня.
Молчание.
Энид (смотрит на нее). Что ж, они просто глупы — все, как один.
Миссис Робертc (со слабой улыбкой). Наверное, мэм.
Энид. Робертса нет дома?
Миссис Робертc. Нет.
Энид. Это он во всем виноват. Только из-за него не могут договориться, так ведь, Анни?
Миссис Робертc (не сводя глаз с Энид, говорит мягко, теребя шаль на груди). Говорят, что ваш отец, мэм…
Энид. Мой отец — старик, а ты знаешь, какие они.
Миссис Робертc. Простите, мэм.
Энид (смягчаясь). Тебе не за что просить прощения, Анни. Я и сама знаю, что он тоже виноват, как и Робертc.
Миссис Робертc. Мне жалко вашего отца, мэм. Старость — это ужасно. И я всегда считала мистера Энтони хорошим человеком.
Энид (возбужденно). Ты помнишь, он всегда любил тебя! Послушай, Анни, чем я могу помочь тебе? Скажи откровенно. У тебя ведь нет самого необходимого (Подходит к камину и, отставив чайник, заглядывает в ящик для угля.) Почему ты закапризничала и не взяла суп и остальное?
Миссис Робертc. Так просто, мэм.
Энид (возмущенная). У тебя даже угля нет!
Миссис Робертc. Если вас не затруднит, мэм, поставьте, пожалуйста, чайник обратно. Скоро придет Робертc, ему некогда будет ждать. В четыре часа у них митинг.
Энид (ставит чайник на огонь). Значит, он снова будет подстрекать их. Анни, ты бы не пускала его. (Миссис Робертc иронически усмехается.) А ты пыталась? (Молчание.) Он знает, как ты больна?
Миссис Робертc. У меня просто слабое сердце, мэм.
Энид. Ты отлично себя чувствовала, когда жила у нас.
Миссис Робертc (решительно). Робертc очень заботится обо мне.
Энид. Да, но ты должна иметь все, что нужно! У тебя ничего нет.
Миссис Робертc (пряча волнение). Разве у меня вид умирающей?
Энид. Конечно, нет! Тебе бы еще хорошее… А что, если я пошлю тебе своего доктора? Я уверена, что он может помочь.
Миссис Робертc (с ноткой сомнения). Хорошо, мэм.
Энид. А Мэдж Томас не следует бывать здесь, ты слишком возбуждаешься. Как будто я не знаю, как страдают рабочие! И мне на самом деле очень жаль их, но они переходят всякие границы, ты ведь тоже это знаешь.
Миссис Робертс (перебирает пальцами). Они утверждают, что иначе не добиться лучшего жалованья, мэм.
Энид (убежденно). Но именно поэтому профсоюз не хочет помогать им. Мой муж очень хорошо относится к рабочим, но и он говорит, что платят им достаточно.
Миссис Робертc. Он так говорит?
Энид. Они не понимают, что Компания не могла бы существовать, если бы им платили столько, сколько они хотят.
Миссис Робертc (делая над собой усилие). Но дивиденды очень высоки, мэм.
Энид (пораженная). Все вы считаете, что акционеры — богатые люди. Это не так. Большинство из них живут, право же, не лучше, чем рабочие. (Миссис Робертc усмехается.) Им просто приходится соблюдать приличия.
Миссис Робертc. Правда, мэм?
Энид. Ну конечно же! Вам не нужно платить большие налоги, вообще у вас нет таких расходов. Если бы рабочие поменьше тратили на выпивку и на игру, им бы жилось совсем неплохо.
Миссис Робертc. Работа тяжелая, поэтому мы имеем право немного развлечься — вот что они говорят.
Энид. Но почему такие пошлые развлечения?
Миссис Робертс (с обидой в голосе). Робертc крепкого в рот не берет и ни разу в жизни не играл.
Энид. Да, но Робертc не… не простой рабочий. Я хочу сказать, он механик, выше остальных.
Миссис Робертc. И Робертc говорит, мэм, что рабочим недоступны другие развлечения.
Энид (задумчиво). Да, я знаю, им трудно.
Миссис Робертc (с ноткой злорадства). И еще они говорят, что богатые ничуть не лучше.
Энид (улыбаясь). Какая глупость! Я позволяю себе не меньше других, и, как видишь…
Миссис Робертc (ей трудно говорить). Многие и близко к пивной не подходят, но и им удается лишь самую малость накопить. А чуть заболел — все уходит.
Энид. А касса взаимопомощи?
Миссис Робертc. В кассе дают только восемнадцать шиллингов в неделю, мэм. Разве этого хватит на семью? Робертc говорит, что трудящиеся живут только сегодняшним днем, а завтра — будь что будет… У рабочих есть даже поговорка: лучше шесть пенсов сегодня, чем шиллинг завтра.
Энид. Это уже смахивает на игру.
Миссис Робертc (волнуясь). Робертc говорит, что у рабочего человека вся жизнь — игра, от самого рождения до смерти.
Энид наклоняется вперед и слушает с интересом. Миссис Робертc продолжает говорить, волнуясь все больше и больше, и тирада ее заканчивается чем-то очень личным, глубоко выстраданным.
Он говорит, мэм, что, когда в рабочей семье рождается ребенок, никогда не скажешь, выживет он или нет. Это дело случая. И так всю жизнь. А когда приходит старость — работный дом или могила. Какая уж может быть обеспеченность в семье, говорит он, когда приходится во всем отказывать себе и своим детям, чтобы хоть что-нибудь отложить на черный день. Поэтому он не хочет, чтобы у нас были дети (откидываясь на спинку кресла), хотя я очень хотела этого.
Энид. Да-да, я понимаю.
Миссис Робертc. Где вам понять, мэм! У вас есть дети, и вам не придется беспокоиться за них.
Энид (мягко). Тебе не нужно так много говорить, Анни. (Потом у нее против воли вырывается.) Но ведь Робертсу заплатили много денег за его изобретение!
Миссис Робертc (защищаясь). У нас давно ничего не осталось. Робертc так ждал этой забастовки! Он говорит, что не имеет права на лишний фартинг, когда остальные бедствуют. Если бы все так думали! А то ведь некоторым все равно, что делается, — лишь бы свое получить.
Энид. А что можно ожидать от них — им и в самом деле тяжело. (Другим тоном.) Но Робертc должен же подумать о тебе! Как это ужасно!.. Чайник закипел. Я приготовлю чай, хорошо? (Она берет чайник для заварки и, увидев, что чай уже засыпан, наливает кипяток.) Ты выпьешь чашечку?
Миссис Робертc. Не хочется, мэм, благодарю вас. (Она прислушивается, не подходит ли кто к дому.) Вам лучше не встречаться с Робертсом, мэм, он сейчас такой нервный.
Энид. Я должна его видеть, Анни. Обещаю не горячиться.
Миссис Робертc. Для него это вопрос жизни или смерти.
