До танцев я оставалась с Норри, слушала о ее путешествии и отвечала на вопросы о случившемся в Гринвиче. Когда я рассказала, что король попросил меня остаться при дворе, она хорошо восприняла это.
— Я сюда добралась, можно немного и задержаться, — сказала она, пока пила ромашковый чай, который сделала ей Марджери. — Твои комнаты милые и теплые, да? И я рада снова увидеть Сивиллу. Она сказала, что здесь и ее служанка Джоан.
— Ты ее знаешь?
— Нет, но хочу познакомиться. Я помню ее сестру, она была няней Сивиллы, как я — твоей, и она была добра ко мне тем летом, — она опустила чашку, и я снова увидела, как она устала.
— Тебе пора отдохнуть, — сказала я. — Займи мою кровать.
Она начала возражать.
— Так надо, — сказала я. — Мы с Марджери потом устроим мне кровать.
— Но тебе будет неудобно…
— Я буду в порядке. И я собираюсь танцевать всю ночь.
Она рассмеялась.
— Хорошо. Так и сделай. А я с благодарностью займу твою кровать, — она коснулась моей руки. — Обними Ната за меня.
Я улыбнулась.
— Хорошо.
† † †
Позже вечером, когда Норри легла в кровать, я пошла на танцы. Даже на ступеньках было слышно гармонию скрипки, флейты и контрабаса. Мои ноги топали в такт их ритму, я хотела танцевать.
Когда я добралась до главного зала, там уже собралась огромная толпа. Я могла лишь пробивать путь, ведь никто не смотрел на меня, хоть я и была Певчей. Люди смотрели в центр комнаты. Я тоже пыталась заглянуть туда, чтобы понять, на что они смотрят.
Сначала я видела только спины и головы людей впереди, но я улавливала шепот поверх музыки.
— …разорвет переговоры…
— …слышал, что он не женится на девушке, которую никогда не видел…
— …третий раз с ней танцует…
— Четвертый, старик, а ночь только началась!
— …не могу его винить. Она красавица…
Толпа подвинулась, и я поняла, что привлекло столько внимания. Король Генрих танцевал менуэт с Сивиллой. Она смеялась, а он был очарован.
Глядя на них, я так сильно скучала по Нату, что едва могла дышать.
Толпа пошла вперед, я разглядывала комнату в поисках него.
— Певчая? — у моего локтя оказался сияющий Габриэль. — Рад вас видеть. Я только вернулся.
Это привлекло мое внимание.
— Вернулись? Откуда?
— Из своего поместья. Не слышали? Король вернул мне все, — Габриэль сделал паузу. — Не совсем мне, но в двадцать один все станет моим. Он дал слово, и он восстановил то, что потерял Рэкхем.
— И, конечно, я должен благодарить вас за падение Рэкхема, — он поклонился мне. Его глаза, когда он поднялся, были радостными и немного хитрыми. — Может, это вас надо называть главным алхимиком.
— Нет, — сказала я.
Что-то в том, как я это сказало, заставило его отбросить рыжевато-каштановые волосы и посмотреть на меня.
— Простите, Певчая, не стоило с вами об этом шутить. Поверьте, я не знал, что сэр Исаак хочет вам навредить. Клянусь, я бы остановил его, если бы знал. Вы ведь знаете?
— Да, — Нат ясно дал понять, что Габриэль не знал, что копировал.
— Между нами все хорошо?
Его взгляд мог растопить и сердце, что было крепче моего.
— Да, — сказала я. — Все хорошо.
Габриэль ослепительно улыбнулся мне и склонил голову ближе.
— Вы — невероятная женщина, — прошептал он. — Давайте потанцуем.
Я почти подала ему руку. Но тут заметила Ната на широких ступеньках у двери. Он разглядывал толпу, его серьезное выражение лица не вязалось с радостью в зале. Он искал меня?
— Простите, — сказала я Габриэлю и нырнула в толпу. Но я успела пройти лишь половину пути в море людей, когда Нат развернулся и ушел.
Я догнала его на тусклой площадке тихой лестницы, он уже хотел пойти вниз.
— Нат, стой. Это я.
— Люси! — его глаза расширились, я застыла перед ним у ниши, заполненной белыми гиацинтами. — Я не мог тебя найти. Ты выглядишь… — он покачал головой, словно не мог подобрать слова.
Не важно. Его слова все говорили. Меня наполнило счастье.
— Я тоже рада тебя видеть, — тихо сказала я. Он был одет неброско, как всегда, без моды, которую любил Габриэль, но черная ткань хорошо облегала его плечи, а белая рубашка оттеняла его темные волосы и тени на лице. Его туфли были слишком тяжелыми для танцев, но отполированными. Мне было все равно. Он был здесь.
— Боюсь, я не могу остаться, — сказал он.
Мое счастье угасло.
— Не можешь? Но Норри сказала…
— Что я хотел тебя увидеть? Да. Я думал, что должен сказать тебе лично…
Я задержала дыхание.
Он посмотрел в сторону главного зала. Музыканты начали новый танец.
— Я ошибался насчет Сивиллы.
Я ожидала от него не это.
— Сивиллы?
— Я недооценил ее, — сказал он. — Она стала тебе хорошей подругой. Это я вижу.
— Я рада, — разговор шел не туда. — Так ты за новую пару? За Сивиллу и короля?
— Если король так решит, я пожелаю им радости, — сказал он, но в глазах были сомнения.
— Но…? — спросила я.
— Вряд ли он это сделает.
— Он может, — сказала я, думая о нашем с королем разговоре. — Может.
Нат пожал плечами.
— Даже если он это сделает, они неравны.
— Как это? — осведомилась я.
— Он королевских кровей, а она — нет.
— И что? В детстве они были в одних кругах, их отцы дружили.
— Они знали друг друга в детстве? — удивился он. — Может, это упростит ситуацию.
— Конечно.
Он покачал головой.
— Ты не понимаешь. Быть королем — значит быть вдали ото всех, хранить тревоги и заботы, которыми не делятся. И их паре будут мешать. Из-за этого их браку будет сложно состояться.
Я прижалась к стене.
— Мы говорим о Сивилле и короле? — медленно спросила я. — Или о нас?
Его щеки потемнели, но он ответил:
— Что говорить о нас, если у нас препятствий будет даже больше?
— Каких? — я хотела дать ему понять. — Я говорила с королем, Нат. Я сказала ему, что не позволю Совету решать мое будущее, и он согласился.
— Я это слышал.
— Слышал? — я оттолкнулась от стены. — Король рассказал?
— Да. И Пенебригг.
— О, — меня окатило горячее унижение. Он все это время знал, что я свободна, но не действовал. Я уже не чувствовала уверенности.
— Люси, не смотри так. Прошу, — Нат шагнул ко мне и остановил себя.
Он был в дюймах от меня, но это могло быть и сто миль. Лестница была тихой, как гробница, запах гиацинтов удушал.
— Ты передумал? — было сложно говорить, но я должна была знать.
— Люси, мое сердце никогда не передумает.
Мое дыхание стало учащенным.
— Тогда почему…?
— Потому что это не сработает, — его ореховые глаза были полны боли. — Ты ведь тоже это видишь.
— Не вижу. И кому важно, что думают другие люди?
— Не в том дело, — сказал он. — Мы разные.
— Что?
— Я давно не видел тебя колдующей, — сказал он. — Я забыл, как ты сильна. А ты становилась все сильнее. Я же… будем говорить правду, я лишь обычный человек.
Я начала возражать, но он поднял руку.
— Не пойми превратно. Я рад, что ты смогла себя спасти. Очень рад. Потому что я не смог бы сделать этого, даже сильно стараясь. Я не мог защитить тебя. Я не могу дать тебе то, что нужно. И все.
— Откуда тебе знать? — возмутилась я. — Ты удерживаешь меня на земле, Нат. Ты слушаешь меня. Тебе я полностью доверяю, — я склонилась к нему, наши губы почти соприкасались. — Ты для меня все и даже больше.
Он почти сдался, я видела по его глазам. Но там было и отчаяние, которое я видела, когда он давал мне подснежник. Он хотел то, что не мог получить.
Он отпрянул.
— Нат? — я вдруг испугалась.
— Хотел бы я, чтобы все было так просто, — сказал он. — Но это не так. Та ночь, когда мы поссорились, когда ты не сбежала, осталась со мной.
— Потому что я отказалась? Нат…
— Потому что ты была права. Я не могу ничего тебе предложить. Ничего, что тебе нужно. У меня нет статуса, положения, богатства. Я хотел защитить тебя, но не смог. И это нужно изменить.
