***

Андрей задумчиво кусал кончик карандаша, вновь и вновь перечитывая наброски новой статьи. Результат его не удовлетворял, в последнее время вдохновение обходило Андрея стороной и то, что раньше давалось легко, теперь требовало титанических усилий. Именно поэтому, когда Женя положил на стол перед ним записку, Андрей раздраженно нахмурился.

- Что, Жень, срочное что-то? Я же работаю! - мальчишка в ответ лишь пожал плечами и обиженно поджал губы. Ресницы дрогнули, скрывая выражение темных глаз, и Андрей почувствовал, как болезненно кольнуло сожаление. Ведь подсознательно он чудесно осознавал, что его дурное настроение и натянутые отношения с Женей - следствие сдерживаемых чувств и желаний. Он ведь не виноват, это все его, Андрея, вина. Как говорила Оля, это именно ему необходимо решить, каково их будущее - будет ли оно совместным или раздельным. Но, черт возьми, сколько же смелости нужно было иметь для этого! И, наверное, именно поэтому Андрей все также безвольно плыл по течению. Ждал, когда судьба сама либо принесет его к берегу, либо бросит на острые подводные камни, силой вынуждая принять решение.

Женя вышел из комнаты, Андрей проводил его задумчивым взглядом. Стоило ли остановить? Объяснить отстраненность, которая образовалась между ними в последние недели? Конечно, стоило! И не обязательно словами, ведь можно было просто схватить Женьку в охапку, сжать в объятиях до хруста в ребрах, зацеловать до нехватки воздуха. Все это сказало бы столько же, сколько и любые слова, если не больше, но и ведь дороги назад после этого не было бы. Нельзя играть чувствами человека, который доверяет. Поэтому Андрей решил ждать - пинка судьбы, знака свыше, удачного расположения звезд, еще черти знает чего - просто ждать.

Тяжело вздохнув и потерев виски, он взял листок, мимоходом удивившись объему текста. Такие опусы Женька обычно писал только после уроков или выставок, когда его захлестывали впечатления. Но это письмо явно было другого содержания, и Андрей интуитивно напрягся, садясь ровно и с опаской приступая к чтению.

“Андрей, спасибо тебе. Сейчас, уже спустя месяц, я понимаю, что в тот вечер, когда ты привел меня к себе, произошло чудо. Знаешь, я тогда не думал, что так не принято, и что чужих людей не водят в дом. Я больше боялся, что что-то испачкаю, сломаю или разозлю тебя. Это уже потом я как-то понял, что я все-таки тебе чужой и это просто неправильно, что я слишком задержался. Ты очень добрый и хороший, и я всегда буду помнить все, что ты сделал для меня. Ты появился тогда, когда я был совсем один и помог мне поверить, что все будет хорошо.

Знаешь, я очень мало знал о мире. О том, как надо себя вести в обществе. О том, что можно, а что нельзя. Спасибо тебе, что разговаривал со мной. Благодаря этому, я теперь многое понимаю и смогу вести себя правильно.

Теперь я могу уйти. Врач говорит, что я способен говорить, что все проблемы у меня в голове, ты ведь и сам знаешь. Так вот, я их, эти проблемы, решу, и все будет хорошо. И тогда я буду молиться за тебя уже вслух, так же, как молюсь сейчас про себя. Я тебе это обещаю.

Еще я… В общем, спасибо за все и извини. С уважением и благодарностью, Женя”.

Андрей задумчиво разгладил листок, выборочно перечитывая некоторые фразы. Хотел пинка? Получай! Теперь-то нужно что-то делать с этим глупым ребенком, который явно напридумывал себе что-то лишнее. Выбор невелик: либо отпустить уже навсегда, выкинуть из головы и жить как прежде, либо удержать, осознавая, что Женя расценит это, как обещание.

Андрей бы, наверное, еще долго раздумывал, сомневался и анализировал - так ведь правильно, нужно действовать взвешенно и рационально, а не поддаваться инстинктам, - но грохот в соседней комнате вынудил поторопиться. Андрей вовсе не удивился, увидев опрокинутый мольберт, палитру красок и несколько набросков на полу. У Женьки такие маленькие катастрофы происходили десятки раз на дню, совершенно случайно, и всякий раз он жутко огорчался и пытался все исправить, как можно скорее. Вот и сейчас Женя стоял на коленях и старательно тер ковер рукавом собственного свитера, пытаясь устранить акварельное пятно.

- Давай помогу, - Женя вздрогнул, неловко развернулся и мгновенно покраснел, закатывая перепачканный рукав. Андрей подавил улыбку, сейчас точно не время для веселья и иронических комментариев. Вместо этого он медленно пересек комнату, тоже сел на ковер и принялся собирать листы вокруг себя в аккуратную стопку. - Значит, ты уходишь?

Женя опустил длинные ресницы, вновь пряча выражение глаз и коротко кивнул.

- Ты хочешь уйти, Женя? - сейчас Андрей не знал, как себя вести. Не было ни подготовленной речи, ни заученной модели поведения. Оставалось лишь отпустить себя - поступить так, как хочется, спросить о том, что поистине важно.

Женя прикусил нижнюю губу и кивнул. Врать, правда, он совершенно не умел. Румянец стал еще ярче, алыми пятнами расползся не только по щекам, но и по шее. Женя нервно дернул ворот свитера и весь напрягся в ожидании. Андрей бы многое сейчас отдал за возможность читать мысли и понять, что творится в Женькиной голове.

- Посмотри на меня. Женя, посмотри! - Андрей отложил наброски, придвинулся ближе и, мягко обхватив мальчишку за подбородок, вынудил-таки взглянуть ему в глаза. - Ты хочешь уехать? Ты устал от моего общества? Я надоел тебе?

Женя недоуменно расширил глаза и отрицательно покачал головой. Что за чушь! Это ведь он, Женька, надоел и именно он является обузой, но никак не наоборот.

- Нет, - Андрей перехватил тонкое запястье, когда Женя потянулся к бумаге, - я не хочу, чтобы ты писал. Объясни так. Ты хочешь уехать или остаться? Чего ты хочешь, Жень?

Несколько долгих секунд ничего не происходило. Андрей все также держал руку, чувствуя, как отчаянно колотится под его пальцами пульс, а Женя смотрел в синие глаза, едва не до крови кусая губы. Когда молчание стало звенящим и напряженным почти до физической боли, Женя все-таки решился - поддался вперед, прижимаясь поцелуем-касанием к чужим губам. И этого оказалось достаточно, чтобы наконец-то сделать правильный выбор.

***

- Никуда ты не пойдешь, - Андрей резко дернул на себя Женю, вынуждая перебраться к себе на колени. - Что ты выдумал, глупый мальчишка? Ты нужен мне. Прости меня, Женька, прости, я вел себя, как последняя сволочь. Мне жаль.

Андрей уже сам не понимал своего бессвязного шепота - все растворилось в поцелуях: мягких в одну секунду, яростных - в другую. Единственной связной мыслью было “не отпущу”, даже если мальчишка попросит. Но Женька мелко дрожал, неумело толкался языком в чужой рот, оглаживая, приглашая, давая согласие. И именно он принялся расстегивать мелкие пуговицы на рубашке Андрея - путаясь, дергая одеревяневшими пальцами мягкую ткань.

- Тшш, не торопись так. Нам некуда спешить, - перехватывая руки и целуя запястья, пробормотал Андрей. - Можно и вовсе подождать с этим, если ты хо… - Женька не дал договорить. Поддался вперед, вжался, вцепился, словно от этого жизнь его зависела, поцеловал пересохшие губы, глотая конец чужой фразы. Не нужно им этих ожиданий больше, ведь не во времени дело, а в выборе и в желании держаться вместе, несмотря ни на что, как бы там ни было.

Андрею оставалось только ответить, сжать мальчишку до хруста в ребрах, сминая колючий свитер на спине в пригоршни. И целовать, целовать, целовать - и в лоб, и в ямочку на подбородке, и в гладкие по-детски щеки, и в мягкость податливых губ. И не важно, что до красноты эти поцелуи, до синяков и меток - ведь нечего скрывать, потому что плевать, что мир скажет. Важно только, что Женька его, а он, Андрей, Женькин - и в этом истина, в этом все самое важное заключается.

Вскоре Андрей мягко уложил Женю на ковер. Как-то отстраненно вспыхнула мысль, что на полу это неправильно, ведь это их первый раз и стоило бы перебраться на кровать, на гладкость шелковых простыней - снежно-белых, словно символ самой невинности. Но Женька был, кажется, абсолютно счастлив и так - среди своих набросков, на ковре, пропитаном горьковатым запахом акварели. Он смотрел шальными пьяными глазами, счастливо раскидывал руки и приоткрывал зацелованные влажные губы. На какое-то мгновение показалось, что вот сейчас он заговорит - как в любой сказке, где в момент кульминации все проблемы исчезают по мановению волшебной палочки. Но Женя лишь улыбнулся, потянулся вперед, обхватывая Андрея за затылок, привлекая к себе. Ничего, все еще будет хорошо. Как же иначе, если выбор сделан, если они теперь вместе?