– Второй взвод, ко мне! В две шеренги становись!

– Третий взвод, ко мне! В две шеренги становись!

– Четвертый взвод! В две шеренги становись! – вторят офицерам сержанты.

Сотня на какое-то время рассыпалась, перемешалась, но очень скоро эта куча-мала начала приобретать стройный вид. Вообще-то авантюра чистой воды. Перестроить людей нужно было заранее. Это ведь не скоротечный налет пары сотен всадников, которые на полном скаку пускали свои стрелы с предельной дистанции. Конечно, попасть они могли только случайно, но, имея мишень в виде плотного строя, шансов у них куда больше. Да и проще уйти легкой татарской коннице от тяжелой русской.

Сейчас в атаке принимало участие не меньше нескольких тысяч татар. Очень может статься, что за этой атакой последует и самое настоящее сражение. Вот только Иван был уверен: построй он своих людей в каре заблаговременно, и не сбить ему напора на их строй. А там сотню попросту снесли бы. И на помощь рассчитывать не приходится. Они сейчас в боковом охранении, и до основных сил около полуверсты.

Так что шанс только один. Сбить атакующий темп перед своими порядками. А пока татары будут приходить в себя, успеть выставить каре. Риск, конечно, но, когда терять попросту нечего, будешь хвататься за самый мало-мальский шанс.

Иван вскинул воздушку. Баллон-приклад уперся в плечо. Взгляд привычно выхватил кольцо прицела и свел с мушкой. Одновременно большой палец уже потянул курок.

Выстрел! Ладонь левой руки давит на поперечный затвор, отводя его в сторону. Пружина подает очередную полнотелую пулю формы тупоносого воланчика[1] в калиброванный паз. Отпустить затвор, и тот, подхватив смертоносный кусок свинца, занимает боевое положение. Палец уже взвел курок. Взгляд выискивает новую цель. Меньше двух секунд, и указательный палец тянет спусковой крючок. Приклад привычно и довольно увесисто толкает в плечо, посылая шесть граммов смерти в очередного врага.

Иван и сам не заметил, как расстрелял все двадцать пуль в трубчатом магазине. В баллоне воздуха еще на пару десятков полновесных выстрелов. Разве что стрелять придется на куда меньшую дистанцию. Вот только перезаряжаться сейчас некогда. От слова «совсем».

Взгляд охватывает картину боя. Ох и тяжко было поначалу и самому участвовать в бою, и оценивать обстановку, и раздавать команды. Ну да, слава богу, хотя бы первые столкновения случались на подготовленных позициях. А вот теперь постепенно втягивается. Хм. Или уже втянулся?

Тем временем перестроившиеся стрельцы открыли огонь. Первый взвод палит в противника перед собой. Второй и третий, расположившиеся на флангах, бьют по всадникам, обтекающим каре с боков. Командир четвертого взвода, прикрывающий тыл, снял один десяток и усилил первый взвод, выставив третью шеренгу.

Все как и отрабатывалось много раз на учениях. Правда, Иван все же надеялся, что до подобного не дойдет. Потому что каре может означать только то, что их дела очень плохи. Сотня – не то подразделение, чтобы сбивать подобный строй. Слишком мало стрелков.

Тем временем часть татар, остававшаяся перед стрельцами, навалилась на строй. Ну, во всяком случае, попыталась это сделать. Ивану ничего не оставалось, кроме как перезаряжать оружие и наблюдать за происходящим. Разве что постоянно ободрять парней, надсаживая горло. Кто бы что ни говорил, но уверенный голос командира посреди боя для солдата дорогого стоит.

Вот один из всадников подскакал к строю, в упор разрядив свой лук. И чего было так приближаться? Горячка боя – она такая. Зачастую эмоции и адреналин полностью застят разум. В ответ на это один из стрельцов ткнул штыком лошадь в морду, заставив ее вздыбиться. Второй полоснул отточенной сталью по брюху, вспарывая как шкуру, так и натянутую струной подпругу. Лошадь огласила округу страшным в своей безысходности ржанием. Всадник вместе с седлом повалился на землю. И тут же его достал третий стрелец, несмотря на тренировки, в сердцах вгоняя штык на полную длину.

Покончив с перезарядкой, Иван выхватил последнюю гранату и метнул ее за спины атакующих. Не дожидаясь взрыва, вскинул воздушку. И вновь не заметил, как расстрелял весь магазин. Все, она уже бесполезна.

Рванул из кобуры револьвер. Не ту трехзарядную голландскую бандуру, что была у него раньше, а собственного изготовления. Шестизарядный образец, являющийся куда более продвинутым продолжением небезызвестного револьвера Коллиера.

Шесть выстрелов. Револьвер в кобуру. Выхватить его близнеца. Еще шесть выстрелов.

Не сказать, что в воцарившемся вокруг хаосе каждая посланная им пуля нашла свою цель. Но все же Иван может поручиться, что ему удалось подстрелить минимум четверых. Если к ним прибавить еще и тех, кого он достал до этого. Это он славно так отметился на этой непонятной войне. И чего крымскому хану неймется? Дал бы спокойно уйти и поберег своих воинов. У русских такие небоевые потери, что только держись.

К тому моменту когда Иван наконец схватился за свой карабин с примкнутым штыком, татары уже подались восвояси. Да только кто же их отпустит просто так! Зарядить патрон. Взвести курок. Поймать в прицел спину удаляющегося всадника. Потянуть спуск. Удовлетворенно отметить, что враг скатился вбок и повалился в степной ковыль. Все. Хватит забавляться. Если так и дальше пойдет, то никакого пороха и свинца не напасешься.

– Прекратить огонь! Полусотенным проверить личный состав и доложить о потерях! Восполнить боекомплект! Приготовиться продолжить движение!

Это они изрядно потрудились. Прямо-таки на славу. Шутка сказать, перед их позициями на разной дистанции лежит не меньше полутора сотен татар. Да в непосредственной близости от строя не меньше двух дюжин и с десяток лошадей.

– Сотенный, ну ты и дал. Ей-ей, думал, конец нам, – не без уважения произнес подошедший Фрол.

– А выхода иного не было. Либо мы заставили бы татар обтекать наш строй, либо они смели бы нас числом.

– Твоя правда. Но все одно рисково.

– Ну так остановил бы.

– Остановил бы, – с серьезным видом кивнул Фрол, – коли сам выход видел бы. Я ведь против конницы все больше верхами привык, из-за повозок там или окопов наших. А вот так, в чистом поле, в первый раз.

Повозки – это да. Вообще-то вариант с применением повозок в качестве укрепления периметра очень даже отрабатывался. В том числе и на марше, уже в этом походе. Но в этот раз уж больно все быстро случилось, и места им в боевых порядках не нашлось. Да и решение применить тактический прием в этом бою у Ивана созрело молниеносно. Только того и успел, что приказать составить повозки в одну кучу позади строя.

– Всегда что-то случается в первый раз, – философски изрек Иван.

– Это точно. Ну что? Действуем как обычно? – наконец спросил Фрол.

– Давай. На твое усмотрение.

– Понял.

Копытов, казак возрастом за сорок, тут же побежал к своему боевому коню, на ходу выкликая фамилии стрельцов. Ему виднее, кому нужно будет заняться грязной военной работой. И именно благодаря Фролу, несмотря на неудачный поход, они имеют все шансы вернуться в Москву с немалым прибытком. Хм. Ну еще и тому обстоятельству, что их сотню отчего-то постоянно выставляют в боевое охранение на флангах и не спешат оказывать помощь.

Казак в сотне занимал одновременно три должности. Инструктора по боевой подготовке, воспитателя и заместителя сотенного. Вообще-то все три должности для стрелецких полков диковинные. Есть сотник, это если из дворян; выходец из стрельцов, как Иван, зовется сотенным. Есть два полусотенных, эти дворянами случаются совсем уж редко. Если только в качестве какого наказания или родитель приставит воинскую науку постигать. Но тогда уж полусотник. А вот ни о каком заместителе, инструкторе и уж тем более воспитателе никто и слыхом не слыхивал.

Ну да это не его, Карпова, проблемы. И сотня у него непростая, и порядки тут особые. Поначалу таковая должность не планировалась. Но потом Ивану вдруг срочно потребовалось куда-то пристроить казака, изъявившего желание присоединиться к новому подразделению. Терять столь ценного ветерана не хотелось категорически.