- Чёрт! - выругался Тони, пытаясь поймать неуловимое удовольствие.

Броди наклонился к нему, взял рукой за подбородок и немного робко поцеловал.

Тони хотел было возмутиться, но горячая рука Броди, накрывшая его член, примирила его с реальностью. Похоже, именно этого касания ему и не хватало, чтобы кончить.

Со стоном он выплеснулся себе на брюки и частично на руку.

- Хорошо, что не на ковёр, - пробормотал он, через несколько секунд, - его чистка - это сплошная разориловка.

- Да? - удивлённо спросил Броди.

- Угу, - Тони отёр руку об испачканные штаны и встал на ноги, - и в следующий раз предупреждай, когда собираешься кончить. Терпеть не могу, когда полный рот спермы. Кто-то глотает, я - нет.

- В следующий раз? - уточнил Броди, похоже даже несколько испуганно.

- Ага, - Тони усмехнулся, - секс - это слишком прекрасно, чтобы себя в нём ограничивать. Всё, я зубы чистить.

Когда он вернулся к себе, Броди уже не было. Тони задумался, каково ему было целоваться, чувствуя на губах и во рту привкус собственной спермы, и его слегка передёрнуло. Не все геи любят глотать сперму. Тот, кто это придумал - придурок, который её и во рту никогда не держал. Тони прикинул, что в следующий раз надо будет захватить с собой пару яблок, чтобы зажевать неприятный вкус и не сбегать сразу в ванну.

С этого момента в их жизни, кроме минетов, появились ещё и поцелуи. Тони целовал Броди по утрам, высаживая перед работой, встречая после неё и на ночь. Не считая просто спонтанных поцелуев. Вначале Броди вел себя робко, но потом “втянулся”. Только смущённо снимал капы перед поцелуями, хотя Тони они совсем не мешали.

Все минеты были исключительно в исполнении Тони, по крайней мере пока. Броди отделывался ручной работой. Тони не давил на него и не торопил, спокойно относясь к тому, что Броди не спешил ему сосать. Сделает минет, когда захочет. Главное, у них в жизни был наконец секс. Пусть и без проникновений, но так тоже неплохо было.

Томазо подкинул им свинью, слив родителям появление у Тони любовника. Мать, возмущённая тем, что Тони от них скрыл изменения в личной жизни, немедленно позвонила и полоскала мозги почти полтора часа. А когда Тони по дурости ляпнул ей, что Броди - его родственная душа, то отвязаться от необходимости познакомить с ним семью не представлялось возможным.

Броди выглядел здорово испуганным открывающейся перспективой.

- Не парься, - отмахнулся Тони, - мои предки классные. Там и народу-то будет немного. Томазо с Кирой и их зоопарк ты уже знаешь. Будет ещё два моих старших брата с семьями. Две тётки с маминой стороны с мужьями и детьми, но эти хотя бы взрослые, хотя могут своих спиногрызов притащить. Папа, наверно, бабушку позовет. Ну и двоюродные дядя с тёткой придут, эти скорее всего без внуков. Человек сорок - не больше.

- Сорок? - сдавленно переспросил Броди.

- Ну да, нормальный семейный ужин, - Тони пожал плечами, - это на большие праздники нас съезжается по триста человек. Не пропихнуться. На свадьбе Марси четыреста двадцать человек было. Праздновали у меня в ресторане, так танцевать пошли на улицу, чуть было под арест не попали, потому что внутри двух лишних сантиметров не было. А я её предупреждал! Но нет же, ей надо было созвать всех, кого только можно!

Он всплеснул руками, вспоминая эту свадьбу. У невесты платье было таким объёмным, что она не могла перемещаться по залу, не задевая столики. Сплошная катастрофа.

- Может, я не пойду? - Броди выглядел несчастным.

- Это ещё почему? - удивился Тони. - Не дури. Мои родители уже тебя любят - заочно. Просто потому, что ты моя родственная душа.

- Да? - Броди не выглядел убежденным.

- Сам увидишь, - заверил его Тони, - все будут за нас счастливы.

Он был прав. Папа и мама, конечно, в первый момент растерялись, увидев Броди, но быстро взяли себя в руки и бросились его обнимать. Тут же предложили называть себя просто Агостино и Грация. А дальше всё закрутилось само собой. Миниатюрная мама Тони водила Броди за собой за ручку и представляла семье.

- Это наш Броди - он родственная душа Тони. Мы так счастливы!

И все члены семьи принимались обнимать Броди и поздравлять с обретением родственной души.

Тони видел, как к середине вечера Броди оттаял, и теперь улыбался и даже вступал в разговоры с шумным семейством Инганнаморте. Дети висли на нём только так, требуя подкинуть повыше, но, кажется, Броди был не против с ними повозиться.

- Он такой милый мальчик, - шепнула мама, обнимая Тони на прощание, - тебе очень повезло.

- Ты уж с ним помягче, - добавил папа вполголоса, - характер у тебя не сахар - не обижай парня.

Тони заверил родителей, что осознал свалившееся на него счастье и будет его беречь. Броди молчал по дороге домой, сказав только, что Тони очень повезло с семьёй. Тони хотел расспросить Броди о его родных, но как-то к слову не пришлось, а потом забылось.

Ещё через месяц Броди потерял двадцать два фунта.

- Полтинник за два месяца! - восхитился Тони. - Молодчина!

- Это всё ты, - возразил Броди.

- Это мы, - отмахнулся Тони, не желая забирать себе заслугу.

На следующий день они посетили клинику, где врачи отметили позитивные тенденции. Хотя Броди надо было потерять ещё фунтов сто двадцать минимум.

А на завтра у них в квартире появился велосипед, даже не один.

- Что это? - Тони критически разглядывал “железного коня”.

- Доктор сказал, что надо заниматься спортом, иначе всё повиснет, - пояснил Броди, - вот подумал, можно кататься в Центральном парке, - я и тебе купил.

Тони не сразу заметил второй велосипед, который притулился за первым.

Броди выглядел таким воодушевлённым и счастливым, что язык не повернулся сказать, как Тони ненавидит спорт и не хочет кататься на велосипеде. Пришлось выдавить из себя улыбку и согласиться пойти в парк опробовать приобретения.

Впрочем, к концу дня Тони был готов признать, что детские воспоминания о спорте не соответствуют его текущей реальности. Ему неожиданно понравилось кататься. Броди ездил медленно, Тони даже казалось, что он слышит скрип велосипеда под всё ещё трехсотпятидесятифунтовым телом Броди. Так что Тони не приходилось за ним гоняться, как это было в детстве с братьями и друзьями. Неспешная прогулка на свежем воздухе, несмотря на прохладную погоду, была приятным разнообразием. Так что катание на велосипедах по выходным вошло в их жизнь на правах постоянного занятия. Да, немного ныли мышцы, да, после прогулки они были уставшими и потными, но зато довольными.

Броди, наконец, заметил по одежде, что стал меньше в объемах. Вещи пока можно было не покупать новые, но они стали сидеть свободней. Тони видел, как Броди нравится становиться худее, и радовался вместе с ним.

Кстати, Лимончик тоже решил не покидать сей бренный мир и, пережив пересадку, начал обрастать новыми листиками. Хотя иголки всё равно бросались в глаза явственней, чем листья. Плодов от него можно было ещё долго ждать. Но главное, что он выжил. Тони отвел ему место у окна, которое уже не было скрыто от комнаты занавеской. Потому что в некотором роде им гордился. Лимончик был молодец, и они с Броди тоже, потому что его спасли.

Вся многочисленная семья Инганнаморте, в которой кроме Томазо и Киры никто не был в курсе об их с Броди афере, постепенно знакомилась с родственной душой Тони. Так что им пришлось пережить ещё несколько шумных обедов и ужинов. Реакция у родственников на Броди была приблизительно одинаковой: вначале шок, потом жалость к Тони, но уже к концу мероприятия, пообщавшись с Броди и оценив его тихий характер и робкие улыбки, все единогласно сходились во мнении, что лучшей пары для Тони и не придумаешь.

Эти семейные встречи сильно выматывали.

- Хорошо, что твои родители не зовут нас на ужин, - пробормотал Тони, когда они ехали домой из дома его родителей, - а кстати почему?

- Они на Гавайях, - Броди пожал плечами, - сюда не приедут, но может мы их навестим, потом когда-нибудь.