– Ты, майор, пессимист! – заявил Кройт. – Вот выслушал я тебя и мне чего-то расхотелось идти в ту сторону.

– Я скорее реалист. – Сказал Стачек, старательно переставляя ноги.

Чем ближе они подходили к месту сборища биомехов, тем хреновее становилась почва, перепаханная тысячью металлических лап и колёс, превративших всю округу в непроходимый каменно-грязевой отвал.

– По такой грязище мы нескоро доплетёмся до «эпической битвы». – Пробормотал Кройт, стряхивая с башмака налипшую глину. – Как раз успеем на раздачу флажков. Оно и к лучшему. Пусть местные вояки покрошат биомехов. Глядишь, к нашему приходу консервных банок станет на порядок меньше. Порадуемся вместе с ними, может чего бухнуть найдётся, девочек местных полапаем и спать пойдём. Я так понимаю, мы доберёмся до места далеко после захода солнца. И это тоже нам на руку. Ночью сподручнее будет пробираться в их чёртову цитадель. Срань господня! – выругался он, оступившись и провалившись по колено в лужу жидкой грязи. – Вот скажи мне, какого хрена так далеко строить лагерь? – он уставился на майора гневным взглядом, тяжело сопя от нахлынувшей злобы. – Чтобы мы не добрались?

– Ты слишком много болтаешь, Кройт. – Сухо заметил Стачек, помогая ему встать.

– Я, знаешь ли, люблю поговорить о том, о сём, пока заняться нечем. – Парировал Кройт. – Так какой у тебя план?

– Самый, что ни на есть обычный – добраться до цитадели незамеченными. Но если ты будешь безостановочно болтать, нас точно примут за чужих. Местные-то ребятки не очень разговорчивы, если ты не заметил. – Ответил майор.

– Лады. – Согласился Шеридан. – Я уже заткнулся. Но, когда тебе захочется перекинуться парой слов, я не пророню ни слова. И это вовсе не потому, что держу на тебя зло или ещё чего, просто я буду исполнять приказ старшего по группе. Так, что на меня можешь не рассчитывать особо. Но я всегда готов принять твои извинения или новый приказ. Это так, для справки. Вот, ведь грязища! Ты случайно не знаешь, есть там у них какой-нибудь технический душ? Через десяток километров мы ничем не будем отличаться от окружающего ландшафта. Разве что куски грязи здесь ещё не научились ходить…

– Кройт! – перебил его Стачек, напоминая о его же решении помолчать.

– Что? Тебе надоело играть в молчанку, и ты разрешаешь мне немного поболтать?

– А ты, разве, до этого молчал? – спросил его удивлённо майор. – Я что-то не заметил.

– Это от того, что ты занят своими мыслями. А поговорить с хорошим человеком тебе некогда. – Сказал назидательно Кройт.

– Ладно. Болтай сколько тебе влезет, все равно тебя не остановить. – Сдался Мируш.

– Вот так-то лучше! – повеселел Кройт, борясь с грязью, которая норовила поглотить человека, облачённого в тяжелый защитный доспех. – Первым делом приму душ, потом разожгу здоровенный костёр. От этой сырости у меня такая же каша в голове, какую я вижу перед собой. Как думаешь, у них там тоже грязища или твёрдое покрытие?

Стачек в ответ лишь тяжело вздохнул, надеясь, что если он не будет поддерживать беседу, то словесный источник Шеридана иссякнет. Но его надежды не оправдались. Кройт по ходу очень любил поговорить, причём об одном и том же. Когда тема разговоров пошла на третий круг, Стачек вырубил внешние звуки, отгородившись таким образом от чересчур болтливого майора.

– Ваш майор всегда такой, – он замолчал, подбирая слово, – словоохотливый? – спросил Стачек у Визерса по внутренней связи.

– Нет, кэп. – Ответил тот. – Только когда под кайфом или пьяный. Сейчас он не шатается, значит под кайфом. Слышали бы вы его, после бутылки хорошего виски. Он даже во сне бормочет!

– И как вы с этим справляетесь? – усмехнулся Стачек.

– Как обычно. – Ответил капрал. – Вырубаем внешнюю связь и наслаждаемся тишиной.

Месить ногами грязь оказалось намного хуже, чем себе это представлял майор в начале пути. Если бы не сервоприводы боевой защиты, то уже через час у каждого бойца язык находился бы на плече. Солнце давно закатилось за горизонт, спрятав под покровом наступившей темноты унылую и безжизненную, перепаханную множеством лап, землю. Недалеко на чернеющем небе были видны сполохи огненных взрывов и трассеров пуль, выпускаемых многочисленными стволами орудий в бесконечную бездну. Грохот развернувшейся впереди битвы доносился уже намного явственнее, становясь с каждым пройденным метром всё ближе и ближе. Майор Шеридан наконец-то исчерпал весь свой словарный запас или действие наркотика попросту закончилось и теперь шёл рядом молча, грустно сопя от прикладываемых усилий. Его перемазанный грязью доспех красноречиво говорил о том, что он успел поваляться на жидкой земле не один раз. Через час пути группа «Призрак» вышла на расстояние визуального контакта с центром подготовки. Эндрю уже пришёл в себя, хотя его время от времени пошатывало при ходьбе. Его пулемёт был слишком тяжёл для человека без брони и сервоприводов, поэтому его оружие нёс Декланд, напоминая своей фигурой, с двумя стволами наперевес, небольшого биомеха.

То, что они увидели здесь, никак не вписывалось в их представление о неприступной цитадели, способной дать достойный отпор наступающим волнам биомехов. Защитные бастионы были разрушены. Кое-где в стенах зияли огромные дыры, пробитые то ли снарядами, то ли таранами. А вокруг устроенного биомехами хаоса валялись тысячи тонн металлических останков неудачливых собратьев по таблице Менделеева.

Тут и там виднелись подбитые тушки железных аборигенов, начиная от самых маленьких представителей и заканчивая громадными, в пять метров высотой, шагоходами. Множественные оторванные взрывами запчасти и несколько десятков единиц колёсной и летающей техники. Поле раскуроченных махин начиналось километров эдак за пять от центра главного сражения и чем ближе «Призраки» подходили к разрушенным стенам цитадели, тем сильнее окружающая обстановка напоминала свалку оплавленного металлолома. Некоторые биомехи ещё пытались встать в строй, стараясь подняться на свои лапы-клешни, но либо безрезультатно падали вновь на землю, в виду отсутствия дополнительной точки опоры, либо барахтались в грязи ещё глубже закапываясь в грунт.

– Вот и всё. – Пробормотал Кройт в рацию. – Наши надежды на помощь не оправдались. Зря только месили грязищу столько времени. Мы шли за подмогой, а она пригодилась бы местным ребятам.

– Давай хотя бы внутрь заглянем. – Предложил майор. – Может кто и остался в живых?

Пламя догорающих пожаров прекрасно освещало место недавнего побоища, чтобы можно было отличить одну разновидность биомеха от другого. Но среди наваленного хлама, тела людей всё ещё не попадались и это вселяло некоторую надежду. У стены некогда неприступной крепости пришлось перебираться через настоящий вал из железных остовов, внимательно вглядываясь под ноги, чтобы не получить вывих, перелом или не угодить в капкан.

Пролом в стене был гигантского размера. Скорее всего сюда был направлен главный удар металлической армии. Бетонное крошево щедро усеивало округу, засыпав собой рыхлую землю, на которой нашли своё успокоение первые ряды биомехов, ринувшихся в атаку. Вал покорёженной техники плавно переходил за ограждение и растекался по внутренним площадям гигантского периметра. Внутри цитадели подбитых биомехов было на порядок больше, чем снаружи. Не было ни одного достаточно свободного от железяк места. Видимо во внутреннем пространстве жёсткость боёв достигла своего апогея. Несколько монолитных зданий из того же бронебетона, что и стена, были пробиты насквозь. В дырах огромных размеров можно было увидеть всё те же обездвиженные биомеханические создания лабораторий ГоТМа, так щедро поставлявшиеся в сектор совсем недавно. На некоторых из них была ещё совсем свежая краска и тонкий слой смазочного материала, не успевшего смыться под воздействием грязи и воды. Раскуроченные остовы колёсных самоходных таранов с оторванными осями и прожжёнными плазмой боками, красноречиво говорили о хорошей вооружённости защитников крепости, валивших биомехов сотнями и тысячами.