— Регент не пойдет на такой шаг до последнего. Его можно понять, — вздохнул Петр. — Разрешить побег короля в другую страну — это расписаться в собственном бессилии. Признать поражение.
— А если упустить момент, можно сложить головы. Пока Людовик жив, у Франции есть хоть какая-то надежда. Я опасаюсь другого.
— Это чего же?
— Боюсь, что Филипп захочет власти для себя, — мрачно предположил я. — Он постоянно бесился, что всего лишь второй. Даже к испанской короне пробиться пытался. А тут такой шанс. Смерть короля от рук якобы фанатиков, и корона у него в кармане. Другое дело — как он собирается потом наводить в стране порядок. Я слышал, что даже армия поддерживает восставших.
— Для меня гораздо большим потрясением стало активное участие в восстании священнослужителей, — признал Петр.
— Как раз в этом нет ничего удивительного. Католическая церковь в этом плане далеко отошла от заветов Христа. Все ее высшие чины — выходцы из аристократических семей. И практически все отличаются крайне непристойным поведением, даже не посещая свои епархии и аббатства, и предпочитая весело проводить время в Париже. Они сорят деньгами, устраивают балы, открыто имеют целые гаремы любовниц и любовников…
— Тьфу ты, срам какой! — скривился Петр.
— К сожалению, так оно и есть. Церковь для высших иерархов — всего лишь источник наживы. Так что немудрено, что приходское духовенство ненавидит аристократическую верхушку церкви, и что они поддержали восстание.
— Ходят слухи, что англичане погрели на этом руки.
— Не сомневаюсь, — хмыкнул я. — Чего не отнять у англичан — так это их умения пользоваться сложившейся ситуацией. Но даже если революция была проплачена, она не могла случиться на пустом месте. Людовик XIV загнал страну в долги. При нем начались и религиозные гонения, и жесточайшее обнищание населения. Большинство переселенцев в Курляндию — беженцы из Франции. А ведь бегут они и в другие страны.
— Даже в России есть, — кивнул Петр.
— Сам понимаешь, в таких условиях пожар было раздуть несложно. А воспользоваться слабостью соседа — это в порядке вещей. Со времен Смуты в России чуть больше ста лет прошло, но ты наверняка знаешь, как все началось и чем кончилось.
— Слетелось вороньё…
— И тут слетится. Если во Франции хоть какая-то власть не установится и не наведет порядок, соседи начнут отрывать от нее куски территорий, — предсказал я. — А некоторые города и даже области и вовсе возжелают стать самостоятельными.
— Будет лоскутное одеяло, как в Италии. Разве такое государству на пользу?
— А разве временщики об этом думают? Им бы урвать побольше. Это король думает, какое наследие он оставит потомкам. И то не каждый.
— Ну, твой сын точно своего не упустит, — фыркнул Петр. — Как он банками и биржами рулит, только завидовать остается. И говорят, практичный, весь в тебя.
— Встретишься — увидишь. Но ты своего сына тоже неплохо воспитал. Только зря считаешь его слишком молодым для руководства. Алексей, конечно, не лишен юношеских недостатков, но к делу относится серьезно. А ошибки… мы все совершаем ошибки. Главное — контроль на первых порах и своевременная помощь.
— Ну, он все-таки твой внук. И я думаю, что внука ты без помощи не оставишь…
— Не оставлю, — согласился я. — И хотел просить тебя не брать его с собой в путешествие. Оставить в Курляндии. Я доверил ему в управление город Гольдингер. Там традиционно обучаются наследники Курляндии. На обратном пути заедешь, и оценишь результат.
— Уже оценил, — рассмеялся Петр. — Алексей мне представил целый меморандум, почему ему следует продлить свое обучение в Курляндии. Про девок и дуэли там, почему-то, ничего не было. А вот про изучение механизмов — целый роман. Но скажу честно. Паровоз твой меня весьма впечатлил.
— Россия — огромная страна. А железная дорога позволит сократить время на путешествия в самые дальние уголки.
— Сын говорит, что ты и по воздуху летать хочешь? — загорелся азартом Петр. — Крылья себе прицепишь?
— Вот уж нет. Еще не разбился я не старости лет. Все будет строго по науке. Но пока нет даже модели, говорить об этом рано.
— А это не против веры? — озадачился император. — Бог нам крыльев не дал. Может, не хотел, чтобы мы летали.
— Бог нам и колес не дал. Так что теперь, пешком ходить? — возразил я. — Всевышний дал нам разум, и не пользоваться таким даром — это оскорблять Создателя. К тому же, мое изобретение будет летать не так уж и высоко. Выше деревьев, но ниже облаков. Ангелам мы не помешаем. Алексей, кстати, выразил горячее желание участвовать в этом проекте и даже первым подняться в воздух. Но я ему сказал, что это только с твоего разрешения.
— Творить пусть творит. Но рисковать ему не позволяй. Алексей все-таки наследник престола. И в авантюры лезть ему не стоит.
— Да уж не волнуйся. О безопасности своего внука я позабочусь. Алексей под наблюдением верных людей. Так что случайных любовниц и друзей рядом с ним не появится. Всех перепроверят. Хотя царевич, конечно, может и упереться рогом, как некоторые, — непочтительно указал я пальцем на российского императора. — Сколько раз тебе говорили, что Алексашка Меншиков вор?
— Жалко было дурака. Ведь с малых лет рядом, — расстроенно пробурчал Петр. — Храбр был в бою безмерно, и собой меня закрыл, от пули защищая. Ранение, кстати, серьезное получил. И награду.
— И все равно закончил ссылкой в Сибирь.
— Кражи со строительства дворцов я еще мог терпеть, но он же армию хотел ограбить!
— Ты ошибся, ты же и поправил ситуацию. Теперь позволь своему сыну набивать шишки.
— Страшно отпускать его. Молод еще Алексей.
— Молод, — согласился я. — Но ведь рано или поздно он унаследует императорскую корону и огромную страну. И худо будет, если к тому времени Алексей не научится самостоятельно править. Надеюсь, что тебе будет дарована долгая жизнь, но лучше быть готовым к самым неожиданным поворотам судьбы.
Хоть я и не ожидал слишком многого от этого разговора, но Петр ко мне прислушался. И отправился в дальнейшее путешествие один. Программа у него была грандиозная. Император планировал посетить Ирландию, Шотландию, Швецию, Данию и Норвегию. Заранее предвкушаю интересные отчеты об этом путешествии от своих агентов. И да, надо усилить императорскую охрану. Не знаю, сколько правды было в интернетовских утверждениях, что Петра за границей подменили, но не хочу давать врагам ни единого шанса.
Большая Политика — это грязное и очень опасное дело. И самое печальное — непредсказуемое. Даже если ты знаешь о том, что существует конкретная угроза, и делаешь все, чтобы ее устранить, не факт, что тебе это удастся. Я, например, начал копать под масонов еще когда сам в Академии учился, дав толчок возникновению множества тайных обществ. Но видимо, чего быть, того не миновать. В Лондоне собрались аж четыре масонские ложи, чтобы образовать первую Великую ложу Лондона и Вестминстера.
Грело одно — во-первых, там были мои люди. А во-вторых, теперь масонам гораздо сложнее будет оказывать влияние на другие страны. Их ниша занята, и пускать туда чужаков вряд ли кто-то захочет. В свое время я вспомнил все, что знал о тайных обществах и сектах, так что по Европе ходили свитки с откровениями Фламеля и Гермеса Трисмегиста. Тут как с религией — необходимо заранее внушить, что твое учение единственно верное и ведущее к просветлению, бессмертию и несметному богатству.
В тайные общества принимали только «своих», там крутились серьезные финансы, да и с властью контакт был налажен. Я точно знаю глав нескольких государств, которые возглавляли самые престижные тайные общества своих стран. Мне даже участия не пришлось принимать — местные авантюристы сами сварганили несколько недурных псевдофилософских документов и «обнаружили» далеко идущие генеалогические корни кое-каких королевских фамилий. Ну и кому в таком деле нужны посторонние мессии, несущие свет?
Насчет генеалогии, кстати, мне идея понравилась. Нет, я не стал писать старинную рукопись, выводя род Кетлеров от Цезаря Августа. Я решил потрясти скелеты в шкафах коронованных европейских семейств. Правда, для этого мне пришлось надолго зарываться в свои старые записи. К сожалению, с возрастом многое забывается. Разве вспомнишь фильм или книгу, которыми восхищался больше полувека назад? Особенно если все это время их не перечитывать и не пересматривать?
