— Ты не сдаешься, пророчица. Ты никогда не сдаешься.

Я открываю глаза. Улыбка, полная иронии. Умный взгляд. Черные глаза. Теплые руки. Настолько теплые, что я понимаю — мои уже заледенели.

— Тссс, — шепчет Тан, словно боится, что мальчик услышит. Он не услышит. Слишком занят убийством Эрика. — Не отдавай ему то, что получишь от меня.

И вкладывает мне что-то в ладонь. Что-то маленькое. Я не могу понять. Спросить тоже не могу — указательный палец древнего колдуна ложится мне на губы, и вот я уже не могу их разомкнуть.

«Не отдавай, — звучит в ушах. — Сохрани».

Сверху капает сильнее, потом уже совсем льет. Я перевожу взгляд на небо, затянутое грозовыми тучами. Я не одна. Защитник со мной.

— Нет, — шепчет молодой колдун, внезапно занявший место Тана. — Он больше не слышит тебя.

— Не слышит, — кивает Влад и присаживается рядом. — Ты больше не атли.

Я пытаюсь закричать, но не могу — в горле вязкий, плотный ком из недосказанностей. Ни одна капля больше не касается кожи, отчего становится больно и обидно.

— Он в ней, — мальчик кивает в сторону Эрика и качает головой. — Уже никогда не будет, как раньше…

— Будет, — уверенно отвечает Влад. — Я все исправлю.

Он поднимает мне свитер, обнажая живот. В воздухе мелькает зеркальное острие ритуального ножа.

— Вырежу его.

Я задыхаюсь ужасом и, словно в замедленной съемке, наблюдаю, как нож приближается к жиле.

Нет, хочется крикнуть мне. Это же я! Меня… Не будет…

А потом металл разрывается плоть…

Дышать было больно — болели грудь и спина, словно в легкие залили кипяток. В голове ритмично пульсировало.

Я сжимала ткань футболки в районе горла и пыталась отдышаться. Вдох-выдох, вдох-выдох. Спокойно, Полина. Это всего лишь сон. Просто сон. Один из…

— Тише. — Сильные руки развернули, обвили кольцом. И вот я уже сижу, прижавшись к Эрику, и слушаю стук его сердца — спокойный и размеренный. — Это просто сон. Ничего плохого не произойдет, обещаю.

Обещаю…

Такое странное слово, непривычное. Непривычно еще и то, насколько мне хочется верить.

Эрик провел широкой ладонью по моей щеке, приподнял подбородок. Губы так близко, что, казалось, я могу ощущать колебания воздуха, когда они шевелятся. Почувствовать тепло его дыхания.

— Маленькая, — прошептал он, — не бойся.

Страха и не было — он испарился в секунду. Как и разумные мысли. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Его взгляд — гипнотизирующий, дерзкий. Ладонь на затылке, пальцы на висках. Уверенный голос:

— Сейчас пройдет.

Я закрыла глаза и наслаждалась. Прикосновениями, которыми он лечил меня, теплом, заботой. Верить ему было сложно, не верить — еще сложнее.

— Мальчик, — прошептала я хрипло. — Мне снился мальчик.

— Он сделал тебе что-то? Причинил вред?

Я замотала головой.

— Тебе.

Эрик молчал. Успокаивающе гладил по волосам и о чем-то думал. А потом спросил:

— Насколько ты сильна? Как часто сбывается то, что видишь?

— Всегда.

После этого слова на языке осталась горечь — вязкая, как в том сне. И я внезапно поняла: не хочу, чтобы он погиб. Настолько не хочу, что готова…

Что? Бороться? Драться за него? Бред! Я даже не скади.

— Ты очень отзывчивая, — странным голосом произнес Эрик, разомкнул объятия и встал. В свете ночи, льющейся из окна, его профиль напоминал профиль древнего воина, готовящегося к битве. И почему-то напомнил о хельзе — жестоком месте, в котором мне довелось побывать. Месте, где меч диктует законы. Где постоянная война делает мужчин жестче, а женщин терпимее.

— Это плохо? — спросила я, и самой показалось, что в голосе едва заметно скользнула обида. С чего бы? Он мне ничего не должен, в том числе и обнимать.

— Нет, — задумчиво ответил он. Вздохнул и вернулся ко мне. Вместе с ним вернулась уверенность. — Конечно, нет. Просто… я хочу, чтобы ты помогла мне, понимаешь?

Я кивнула.

— Понимаю. Я помогу.

— Но обижать тебя совсем не хотелось бы.

— Обижать? — нахмурилась я.

— Ты мне очень нравишься, Полина. Даже больше, чем очень. — Он вздохнул. — Но «здесь и сейчас» — все, что я могу дать. Никакого будущего, обещаний венчаться, даже просто быть вместе. Потому что я уйду. Судя по всему, скоро, и…

— Ты самовлюбленный, — перебила я. — Жутко. С чего ты взял, что я вообще захочу этого «вместе»? Да мне сейчас это нужно меньше, чем тебе! И вообще, я не завожу романов с малознакомыми мужчинами.

— Из-за Влада?

— Из-за… Что? — запнулась я.

Как ему удается одним вопросом буквально выбить из седла? И ты сидишь, глотаешь воздух и не можешь выдавить из себя ничего, кроме негодования.

— Дарья обмолвилась, вы близки, — пожал плечами Эрик. — Ну, или были. До изгнания.

— Влад тут совершенно ни при чем, — резко ответила я.

— Как скажешь, — усмехнулся он.

— Давай договоримся: я тебе помогу, но ты не будешь лезть мне в душу. А я — тебе. Идет?

— Идет, — согласился он.

— У тебя очень нетактичная сестра, — пожаловалась я.

— Есть немного. Дарья много думает о судьбе Влада. С детства.

— Я так и поняла…

— Так чего ты хочешь взамен на помощь? — серьезно спросил Эрик.

— Ничего. Ты спас мне жизнь. Мне и Глебу. Я и так тебе должна.

— Мне это ничего не стоило. Глебу я и так помог бы, он почти скади. Будет нечестно, если я начну спекулировать на твоей благодарности.

Я улыбнулась. Странный, странный Эрик. Печется о моей душе, а ведь она уже почти мертва. Единственный мужчина в моей жизни, который честно признался в своих корыстных мотивах. Это подкупало.

— Ты, наверное, не можешь представить, что такое — жить одному. Совсем одному, без племени. Оказаться вдруг…

— Ненужной?

— Растерянной. У меня сейчас сложный период, и не хотелось бы в нем увязнуть. Думаю, немного приключений не повредит. Поэтому я помогу тебе.

— Что ж, хорошо, — кивнул он. — Это радует. Поспи. Тебе нужно отдохнуть, девушка, которая не питается.

— А тебе разве не нужно выспаться?

— Мне на это не требуется много времени — я быстро восстанавливаюсь. Сварю пока карое, а заодно подумаю, что делать с колдуном.

— Есть идеи, за что он может тебя ненавидеть? — спросила я, укладываясь обратно в теплую, уютную постель.

— Масса, — усмехнулся Эрик. — У меня много врагов. Нажил, когда старался стать сильнее. В основном на нижних слоях, если ты про них читала.

— Звучит пугающе, — нахмурилась я.

— Тебе нечего бояться. — Он погладил меня по щеке, и в груди проснулось с таким трудом уснувшее тепло. — Очень надеюсь, что ты понимаешь, о чем говорила мне. А также осознаешь, что нельзя лишать себя удовольствия ради обязательств. И, наконец, снимешь с меня штаны!

— Ты так говоришь, потому что у тебя нет обязательств, — ответила я и зевнула.

— Я так говорю, потому что у меня их слишком много.

Он склонился, поцеловал меня в лоб, и я тут же провалилась в сон.

Когда проснулась, часы на телефоне показывали час дня. Ничего себе выспалась! Так и жизнь проспать можно.

На тумбочке меня ждала чашка остывшего карое, на стене беззвучно работал телевизор. Комната ослепительно сияла синим — всеми его оттенками от бледно-голубого до индиго. Удивительно успокаивающая палитра. Или это результат присутствия Эрика?

Самого хозяина не было, но откуда-то из коридора слышался ритмичный лязгающий звук.

Мягкий прикроватный коврик приятно холодил ноги. Я выпила карое и прошлась по комнате. Отодвинула занавески, выглянула в окно. Напротив — элитная десятиэтажка, внизу — комфортабельный, ухоженный дворик с охраняемой стоянкой и вымощенными дорогой плиткой тротуарами. Под сугробами грязного снега угадывались аккуратные клумбы, раскинутые по обе стороны входа в подъезд. Наверняка здесь очень красиво летом.

Я юркнула в гардеробную, чтобы забрать платье, которое оставила, когда переодевалась ночью. Снова обратила внимание, с какой педантичной аккуратностью были разложены вещи. Интересно, он сам их складывал? Усмехнулась. Нет, конечно. Такие, как Эрик привыкли приказывать.