Затем медиведьма под взглядом директора опомнилась и заговорила, что больной уже утомился и аврор удалился, извиняясь. Из больничного крыла Снейп вышел только через три недели. На себя в зеркало он смотреть не мог. Правый, пострадавший, глаз все еще скрывала повязка, Поппи подозревала, что он может не восстановиться. Скоро должно было выясниться, заразился он или нет. Приближалось полнолуние. Ему было сразу предложено на этот период прийти в больничное крыло.

Про результат анализа ему никто ничего не сказал. Поппи старалась на подростка не смотреть и тут же переводила разговор на другое.

В тот же день его для беседы пригласил к себе в кабинет директор.

Мальчик мой, я понимаю, что тебе очень тяжело, но ты должен понять, что ситуация была не преднамеренной, начал директор как-то слишком ласково.

-Что вы говорите? – удивился злой на весь мир Северус. – И как же свою непреднамеренность объясняют Блэк и Поттер? Они ведь оба прекрасно знали, куда меня заманивали…

- Думаю, что они были не в курсе проблем своего одноклассника.- Директор пожевал губами.- Иначе бы никогда так не поступили. Ремус скрывал от всех свою сущность.

-Но они-то точно были в курсе. И они давно и прекрасно знают о проблеме Ремуса «мохнатой проблеме», как они это называют. Я прекрасно помню, что они кричали и говорили в ту ночь. Так что все было сознательно. Пригласите следователя, я дам ему свои воспоминания.

-Именно этого я и опасался, мальчик мой. Обливейт!

Северус замер. Его природная защита была хороша, и потому он успел отступить за инстинктивно выставленный щит от стремительного заклинания директора. То скользнуло по касательной, не зацепив более глубокие пласты памяти. Но самоуверенность директора в данном случае сыграла ему плохую службу. Слишком он был уверен в своих ментальных силах.

«Попался, точно гриффиндорец, куда полез за правдой, идиот!»-скользнуло в сознании Снейпа прежде, чем дикая боль от лопающегося щита буквально взорвала ему голову.

Но напряжение сказалось, и он выключился. Впрочем, это было лучшей защитой от подобного и гарантией невмешательства в его память. На бессознательном такие заклинания не срабатывали, требовались зелья. Дорогие и частью запрещенные. Часть заклинания в итоге рассеялась, не достигнув цели, но все равно образы прошлого стали смутными, точно подернулись пленкой. Пришел в себя Северус вновь в больничном крыле, куда его доставил Дамблдор. Он не был уверен, сработало ли заклинание до того, как Северус потерял сознание или нет. Хотя вроде как должно было. Но за это твердо собирался сорвать еще небольшой довесок с двух лордов. Он мог им предъявить последние слова мальчишки. Так что Дамблдор потирал руки, следовало поторопиться с подобным. И он с самым скорбным лицом отправил копии своих воспоминаний лордам. Он был настолько всем этим увлечен, что на подростка особенно времени не было, как и на проверку результатов своего заклятья. Он не сомневался, что если оно не сработало, то мальчишка себя так или иначе выдаст. Но Альбус очень верил в себя и свою силу.

Собственно, это оказался первый опыт данного дара менталистики у самого юного мага. Почему-то внезапно ощутительно усилившегося. И свои выводы он сделал. Правильные. Поэтому, когда директор вошел к нему в следующий раз через пару дней, которых хватило Снейпу для анализа и правильных выводов, а так же построения мысленных обманок, то изобразил полное незнание того, что с ним произошло, и позволил рассказать себе директорскую отредактированную версию произошедшего. Ему хотелось орать и хохотать, но он только наивно хлопал глазами и ахал. Получалось, что у него к Поттеру и Блэку едва ли не долг жизни.

Ярость и обида буквально затопили сознание подростка, выгрызая в душе болезненные язвы.

Директор ушел успокоенным. Он не знал, насколько Северус умелый актер. Но иначе он бы не выжил в той среде, где ему довелось расти и воспитываться, скрывая свою сущность волшебника не единожды. Сказки о добре и зле в волшебном мире претерпели жесткие трансформации. Он окончательно понял, что может доверять только себе.

Слизеринцы, из тех, что еще остались, открыто от него пока не шарахались, но «буферная зона» уже образовалась. Большинство немного брезгливо поглядывали на его уродливые шрамы, частично все еще скрытые повязками. Девочки морщили носики и прикрывали ладошками кривящиеся губы, а парни фыркали пренебрежительно и отводили глаза.

Оборотней обыватели боялись. Самым страшным считался жестокий Грейбек, глава Стаи оборотней магической Англии. Неуловимый маньяк и убийца, уже несколько раз сбегавший из-под ареста и из заключения, даже из самого Азкабана. Он и сейчас был в розыске. Трудно сказать, кого боялись обыватели больше, его или Темного Лорда.

У чистокровных на это была иная точка зрения, но их среди учеников было не так уж и много.

В любом случае оборотничество – это была Тьма, страшная и непонятная обычным жителям, а особенно магглорожденным, имевшим свои штампы восприятия, принесенные из маггловского мира, вбитые церковью и отполированные массовой культурой.

Шло время, лечение Северуса затягивалось, раны заживали медленно, все же они не были обычными. Ремус не подходил к юноше, он только поглядывал издалека на него, покусывая губы. Первое полнолуние после трагедии Северус встретил в больничном крыле, в то время как за Ремусом приехали люди из министерства, они и его проверили, но никакого обращения не было, и юноша уже было обрадовался...

Приближались экзамены.

оОо

Накануне очередного полнолуния к нему подошел Ремус.

Северус непроизвольно сжал кулаки. Раньше волчок не рисковал к нему подходить. А тут осмелился.

-Снейп, я хотел предложить тебе... ведь ты еще ни разу...

- И чем ты хотел меня порадовать? Что теперь не ты один будешь бегать по лесу? Должен тебя огорчить, в прошлое полнолуние никаких перемен не было.

-Я чувствую запах, Северус, он изменился, – печально вздохнул гриффиндорец.- Мне жаль тебя огорчать, но в это полнолуние ты обратишься.

Обрадовал... Почему-то Снейп сразу ему поверил и нахмурился.

-Северус, знаешь, это не так уж и плохо, знаешь ли. Я тут подумал...

Думать надо было раньше, зашипел Снейп.

Ремус вздохнул.

-Это уже случилось. И нам с тобой надо как-то жить дальше. Если пить антиликантропное зелье, то все получается очень больно и контроль над зверем не удается держать. В тот раз директор заставил меня его выпить... Оно просто делает нас сонными, но от обращения не спасает.

Северус горько рассмеялся.

-Мне еще не сообщили, что я стал ликаном.

- И не сообщат. – Пожал плечами Ремус, – Они придут с магическими путами, и будут ожидать твоего обращения, а потом тебя все твое первое полнолуние будут держать в магической клетке.- Ремус печально улыбнулся. – Точно бешенного пса. В это полнолуние я там был, это ужасно. Поэтому лучше уйти накануне в стаю.

Северус взглянул на него. Он вспомнил, что да, вроде того в школе и впрямь не было, его увели министерские.

Я помогу тебе, если ты позволишь. Он неуверенно коснулся рукава Снейпа.- зато все твои шрамы заживут сразу. И глаз восстановится.

Северус недоверчиво взглянул на Люпина. Впрочем, он знал о повышенной регенерации оборотней. За это время он кое-что успел прочитать о них. Сведений было не так уж много… Казалось, что этой проблемой никто всерьез и не занимался. Шрамы Снейпа тяготили, рука все еще плохо слушалась, и очень беспокоил глаз. К тому же они были уродливы и многие ученики просто отворачивались, чтобы не видеть их.

Да и в прессе уже звучали откровенные требования убрать его из школы, как и Люпина. Так что волей или нет, но они отныне в одной лодке.

Северус припомнил, как слизеринцы все чаще шипели в спину оскорбления. Порой даже не завуалированные. Он старался их просто игнорировать. В прежнее время он тоже не был душой компании, его просто не замечали... но сейчас он был там не просто нежеланным, он был чуждым...