Гэрри потряс головой. Кошмар. Удвоение мира происходит в магической прогрессии. От умной мысли соплохвост в голове снова собрался из кусочков, ожил, нагадил на язык и в очередной раз взорвался.
– И чем вы можете объяснить свое поведение, молодой человек?! – две мамы грозно разглядывали сына. И говорили кошмарно громкими голосами хором. Мальчик судорожно сглотнул, забыв о подарке соплохвоста – волосы обеих Лили распушились и покрылись язычками пламени, явный показатель крайней степени разозленности. Следующим пунктом будет разгромление всего, находящегося в радиусе ста метров от них. Или двухсот, их ведь две…? – Я…э…у-у… – мальчик перекосился. Отчимы хмыкнули: – Не умеешь пить – не берись. Зелье не дам. – Щелчок. Шкаф с артефактами, много всяких штучек, включая зелья. И он их смешивает, что-то колдует….
Мальчик заскулил, надеясь на прощение. Две светловолосые фигуры зашлись гомерическим хохотом:
– Сев, пойду-ка я…на всякий случай. Я свое дело сделал. Ребенка Золотого НАМ вернул. Теперь осталось малость: попытаться Министерство в порядок привести … В смысле задание Совета…. До вечера. Северус. Лили. Юноша.
Два отчима синхронно кивнули.
Гэрри застонал. Щелчок. Длинный коридор и он танцует танго с.. кем? Вдоль этого коридора…
- Дорогой, ты не хочешь взглянуть свежий Пророк? Сова только что принесла… – голос матери был бесконечно ласков. Ой-ой-ой. Значит все совсем плохо… Еще бы вспомнить, что было-то? И как он дома оказался? Мальчик поднес руку к глазам, пытаясь спастись от болезненно яркого света. Рука была испачкана в губной помаде. Щелчок. Он что-то пишет на стене, помадой. Темнота.
- У-ууу. – В голове взрываются маленькие болезненные фейерверки. Доносится голос отчима. Кажется, он матерится. Прочувствованно так…Щелчок. Он рыдает на груди Риты Скитер, попутно тиская ее розовую кофточку, и размазывая крокодиловы слезы по ее плечу. Мамы оглядываются:
– Что там такое, мой недодохличек?!
Упс…кажется, сейчас будет весело… Гэрри зажмурился, натягивая одеяло на голову, чтобы скрыться от разъяренных воплей пары отчимов и столь же экспрессивно ответных воплей пары мам. Вот под этот аккомпанемент мальчик и отрубился.
Второе пробуждение оказалось не в пример приятнее. Во-первых, из комнаты ушло солнце, а значит, сейчас не меньше четырех часов пополудни. Во-вторых, в доме висела блаженная тишина. А в-третьих…в-третьих, на кровати кто-то завозился. Гэрри вскинулся. С громким и отчетливым матом этот кто-то свалился на пол, сдернув одеяло, в которое и вцепился при падении.
Гэрин скосил глаза. Та-ак… В помаде оказалась не только рука, но и вся шкурка от груди до живота, словно он вытирал о себя перепачканные ладошки. Ну…похоже, так и было. Щелчок. Какие-то безумные радостные перебежки с разбрасыванием чего-то сыпучего…и преследующие его фигуры УПСов, падающие на этом сыпучем, матерящиеся в нарядных, каких-то радостно-новогодних вспышках…
– У-у-ууу! – Из-под кровати раздался недовольный и заспанный голос Гарри. – Ты чего пихаешься?!
Гэрин медленно повернул голову на звук голоса. Брат сидел на полу, разглядывая его живот.
– Во, блин! А я думал, только мне такие цацки светят… – Гарри выразительно покосился куда-то…Гэрри проследил за его взглядом…и воспроизвел по памяти одно из сугубо философских изречений авроров о волшебных расах. Гарри присвистнул от зависти. В пупке красовалась какая-то побрякушка с множеством камушков, цепочек, тянущихся… мальчик сглотнул…. и крошечными иголочками, идущими по краю тонкой металлической пластинки…Гэрри охнул и вновь откинулся на подушки – фокусировка зрения на столь крошечном объекте оказала очередное некромагическое воздействие на сдохшего было соплохвоста…решившего восстать из небытия. Щелчок. Гоблин сползающий под стол с блаженным выражением на морде…. Гарри участливо улыбнулся и протянул маленький пузырек: – Держи. Спер у Снейпа. Думаю, он не хватится. Надеюсь, я не перепутал, и это именно антипохмелин.
Гэрри прищурился, и недолго думая, одним махом опрокинул смесь в себя. Видимо, судьба оказалась к нему благосклонна, поскольку Гарри умудрился прихватизировать (возможно, впервые в жизни) именно то зелье, которое было ему необходимо. Когда тварь в башке, наконец, сделала лапкой, Гэрри уже сумел сообразить, что именно необходимо уточнять. Голос оказался тихим и хриплым:
– Слушай…а чё…вчера было? А?
Гарри как-то странно на него взглянул. Потом фыркнул. Потом еще раз. Потом зажал ладошками рот и побагровел. Потом повалился спиной на ковер, заходясь в припадке хохота. Гэрри нетерпеливо крутился в кровати, но встать, чтобы надавать этому допельгангеру по наглой красной морде, сил не было никаких. Щелчок. Чья-то спальня и приступ неудержимого веселья… и голая задница с припечатанной красной пятерней…
В конце-концов Гарричка отдышался и выдал: – Ты здание Совета разнес. Очевидно, нечаянно… – К-как?! – недоверчиво, но смутно припоминая сказанную утром Малфоем-старшим фразу о попытке восстановить здание, переспросил Гэрин. Щелчок. Авроры, совместно с Пожирателями, пытающиеся его поймать посреди огромного Атриума, прямо в фонтане, разноцветные брызги и десяток зубастых и весьма довольных рыб с обрывками Пожирательских мантий в пастях… – А так! – И Гарричка, раздуваясь от плещущего во все стороны ехидства (явно у новоиспеченного отчима успел понахвататься), выдал на-гора весьма близкую к действительности версию событий, попутно изображая все действия названого братца, очевидно воспроизводя все это с чьего-то рассказа…ну, а поскольку был весьма на него похож, то Гэрри смотрел на все это, попеременно то краснея, то бледнея, то принимая популярный у темных эльфов оттенок кожи «Небесная лазурь».
Исходя из рассказа, дело было так. Выпитая адская смесь, судя по всему, сорвала у бедного мальчика все стопора, а за компанию и крышу со стропилами. Для начала он нежно расцеловал всех игравших с ним авроров, причем часть из них взасос, попутно благодаря их за пополненный словарный запас, культурное просвещение в плане модных тенденций этого сезона, потом попытался все же выяснить, почему они против традиционных... или не совсем…или…ну, не важно, чистокровных отношений…
Так и не сумев ничего от них добиться, обиженный и хлебанувший для храбрости еще маговиски, и прихватив на дорожку початую бутылку, мальчик смело распахнул дверь в кабинет начальника Аврората Аластора Грюма. Тот, опешивший от подобного появления, несколько растерялся. В дверях маячили физиономии испуганных и растерянных авроров.
Воспользовавшийся столь удачным случаем, мальчик вскарабкался на колени тупо моргающего последним настоящим глазом старого ветерана магических войн и, немного поерзав, чтобы устроиться поудобнее, с интересом сунул палец в глаз волшебный.
Грюм только хрюкнул. От магического ока во все стороны полетели голубенькие искры, при виде которых мальчик радостно захлопал в ладоши, чмокнул старика в угол губ, по всей видимости, промахнувшись мимо щеки (а вы что подумали?!?!), после чего неожиданно серьезно заявил, что он недоволен уровнем научно-исторической подготовки рядовых бойцов аврората, совершенно, ну вот ни полстолечка не понимающих таких важных чистокровных традиций.
Грюм попытался было что-то булькнуть, но мальчик шаловливо ткнул тем же пальчиком в ноздрю аврора (промазал, попал в ухо) и счастливо засмеялся, после чего, гаденько похихикивая, вскарабкался на стол, неизвестно из чего (скорее всего это был годовой отчет работы отдела, созданный в единственном экземпляре, который так и не был найден впоследствии) трансформировав прямо посередине дубовой столешницы гладкий металлический шест…и заявил, что сейчас он будет самого Начальника Аврората просвещать по поводу поставленного серьезного чистокровно-политического вопроса.
В частности, об особенностях чисто мужских методов соблазнения с помощью эротических танцев. Когда Грюм попытался дотянуться до палочки, чтобы удалить из кабинета малолетнего нахала, тот только отмахнулся. Попутно умудрившись наложить на опытнейшего бойца невербальный то ли Ступефай, то ли Иммобилис…действие которого закончилось только через два часа. Само. До этого момента никто снять заклинание не смог.
