Мэлль–Фоенн обреченно втянул Анта на свои колени. Тот немного поерзал и успокоился, ухватив блондина за руку. И довольно улыбнувшись.
Тауран выжал улыбку в ответ.
- Угощайтесь, молодые люди, – он сделал широкий жест.
Второго приглашения детям было не надо. Петти их всегда немного сдерживала в сладостях, считая, что неограниченное потребление таковых вредно, даже если ты маг. Она не учитывала Драконью и демоническую кровь, которая всегда требовала сладкого.
Но Тауран все же был немного удивлен, что детям такового необходимого продукта явно недодают! При том, что мальчики старались все же соблюдать культуру принятия пищи. Этикету они были хорошо обучены.
Но все это зрелище в целом вызвало волну умиления у Люциуса. Он подпер кулаком щеку и в блаженстве щурился, точно кот на солнышке, наблюдая за собственными отпрысками, причем всеми тремя, включая Драко, который старательно умудрялся вылавливать из всего обилия десертов для Анта наиболее привлекательные кусочки, явно увлеченный процессом прикармливания… собственного... э-э-э… будущего супруга.
Люциан самодовольно прикинул, что если так пойдет и дальше, то пара сложится довольно скоро. А когда их окончательно свяжет магия, место на троне для Драко будет забронировано. К тому же, благодаря разнице в возрасте, скорее всего, юный император будет, при правильном раскладе, младшим супругом…. Э-э-э… об этом пока было рано мечтать. И Люциан сам себя аккуратно заткнул. Спаси Мерлин, Тауран услышит… трудно сказать, как он к этому отнесется.
К тому же следовало уже подумать и о собственных младших сыновьях. Они пока ни с кем не были связаны. А значит, были очень соблазнительной добычей для любого в трех мирах. Он перевел взгляд на Сайруса, который с усмешкой наблюдал за ним. Он явно прочитал его мысли.
А тем временем Ант с упоением рассказывал, трудно сказать, по какому кругу, братьям о вчерашнем представлении… Ох, Мордред… И просил мастера Таурана показать зайчиков и им…
И Тауран уже нехорошо прищурился, прикидывая, с кого бы начать…
Драко непроизвольно сжался, прижав к себе Анта чуть плотнее. А тот ему доверительно сообщил на ухо, что вчера из него был классный зайчик… беленький и мягонький… и его было та-а-ак приятно тискать… мальчик пару раз выразительно непроизвольно сжал и разжал ладони, точно вспоминая ощущения.
Люциус задумчиво прикинул, что, похоже, он рановато распределил роли будущих супругов…
оОо
- А теперь самое время выпить за нашего именинника!
И Гарри поднял и передал Дадли кубок, кстати, недавно выкопанный на этих самых руинах. Артефакт был до краев наполнен прекрасным местным вином.
Дадли с удовольствием его принял.
— Ну, за будущее! — и он глотнул из кубка, опустошая его в один прием…
Под его ногами закрутилась, стремительно расширяясь, пространственная воронка, кто-то ахнул, увидев это.
— Дад, осторожно! Прыгай!
— Не могу, меня что-то держит!
Гарри резко сиганул к брату, успев обхватить его в последнюю секунду, после чего они оба рухнули в какую-то красочную круговерть, подозрительно напоминающую перенос при помощи портключа… В какой-то момент этого выжимания, выкручивания и выворачивания наизнанку оба отключились…
оОо
...Гарри выплюнул набившийся в рот песок. Где-то рядом, судя по звуку, плескалась вода.
Он поднял голову. Насколько было видно, перед его лицом простирался явно прибрежный песок, дальше взгляд упирался в отвесную скалу. Он поднялся на локтях. Спина уже саднила от солнца. Трудно сказать, как долго он тут лежал.
Юноша присел. Его вынесло в небольшую бухту, с двух сторон окруженную на вид неприступными скалами, перед ним берег завершался входом в древний храм. У раскрытого зева которого, с двух сторон стояли скульптурные изображения драконов, точно охраняя его.
- И где я? – сам себя спросил парень. — И где, это, интересно, теперь Дад?
Он с трудом поднялся на ноги, стряхнул песок и, пошатываясь, направился к храму. Выйдя из-под нависающих над заливчиком скал, он смог оценить масштаб строения. Храм, даже на видимую ему часть, был просто огромен. Его стены возносились ввысь на неведомую высоту, а стороны скрывались в дикой скальной породе, не давая оценить ширину, но Гарри был уверен, что она тоже впечатляла. Вдоль стены, неподалеку, виднелся узкий, скорее всего, промытый водой, проход, и он туда устремился. Проход вывел на еще один небольшой пляж, окруженный еще более выветренными скалами, в которых тоже виднелись такие же природные проходы. Никаких признаков человеческого жилья нигде по близости не было.
Хотелось пить и есть. Он не знал, сколько времени провел без сознания. Но еще хуже было то, что он совершенно не знал, где теперь находится… Гарри побрел к кромке воды. Внутрь строения заходить пока как-то не хотелось. Инстинкт ему подсказывал, что с этим можно и повременить. Чем дальше отходил молодой человек от строения, тем огромнее оно ему казалось. Вероятно, это была огромная башня — и он сейчас стоял у ее основания. Ее вершина терялась в тучах, и размеры оценить до конца просто не представлялось возможным.
Он потряс головой. Видение не исчезло.
«Это не наш мир», — сделал единственный возможный вывод Лонгрин-Поттер. — «Тогда, по логике, если она, конечно, тут есть, Дадли должно выкинуть где-то неподалеку. Стоит осмотреть все доступное побережье».
И он отправился в путь, к тому же это давало надежду найти воду. Вода нашлась довольно скоро, небольшой ручей, вытекая из-под подножия башни, питал маленький пруд, у которого росла немногая местная растительность, явно тропического происхождения. Крупные диковинные цветы покачивали своими головками, склоняясь к живительной влаге пруда, небольшая рощица пальм дарила желанную тень. Гарри напился первым делом, рассуждая, что если он не рискнет отведать местной водицы, то, скорее всего, не выдержит дальнейшего солнцепека. Юноша присел в теньке. Следовало передохнуть.
Тут его и нашли местные жители. Аборигены. Собственно, это были такие же несчастные, насколько понял юноша их речь, странным образом похожую на его собственную, но сильно искаженную. Они потерпели кораблекрушение и уже давно пытались отсюда уплыть, но им не удавалось. Они рассуждали, кто он такой и откуда тут взялся такая же жертва или… впрочем, они не сказали, что или, решительно взявшись его трясти.
Гарри неохотно раскрыл глаза. Его немного лихорадило.
Когда зрение восстановилось, он рассмотрел крупного мужчину и… Гермиону. Странно одетую в старинное платье со шнуровкой на корсаже. Она уже несколько минут пыталась достучаться до его сознания, требуя ответ, кто он.
— Герм? Я умер?
Девушка нахмурилась и посмотрела на своего спутника. Потом вновь обратилась к нему:
— Кто ты? И почему ты решил, что умер? И откуда ты знаешь, как зовут меня близкие люди?
Гарри попытался сесть. Но у него плохо получилось. Тело ослабло и все мышцы сильно ломало.
— Крам, его надо перенести к нам в поселок. Он нуждается в помощи.
— Хермийона, мы не знаем кто это. А ты предлагаешь его тащить к нам. А если он из башни, из ЭТИХ?
— Виктор, тогда ему бы точно не было бы плохо. Тем уже все безразлично. И ты это знаешь, лучше, чем я. Так что тащи его. А я схожу к отшельнику. Может, у него есть какие-нибудь зелья для этого юноши. Он откуда-то меня знает. Надо понять, откуда. Мне кажется, что этот юноша как-то связан с нашим с тобой прошлым.
— Вот вечно тебе все надо… — заворчал здоровяк, но вскинул юношу на руки, благо тот не был крупным, да и сложение у него было весьма изящное. Над чем всегда подтрунивал с удовольствием и сам куда-то запропавший Дад. Говорил, где это такая силища помещается... непременно в волосах. Поэтому они и вечно лохматые.
Гарри ощутил, как его с кряхтением отрывают от земли, всем своим видом показывая, насколько это тяжело, и несут в сторону скал. После нескольких проходов, похожих на тот, через который прошел только что сам Гарри, под выветренными скалистыми сводами, молодой мужчина сквозь температурное марево увидел что-то навроде поселка, раскинувшегося возле корабля, выброшенного на берег. Корабль пытались починить, но, на взгляд молодого человека, это было совершенно бесполезно. К тому же, чинить пробоины частями перегородок было, с его точки зрения, не самым разумным. В лагере было еще около десятка человек, которые тут же, побросав свои дела, начали собираться возле только что пришедших.
