А нынешний император точно дурак. Не найти общего языка с таким… таким… и Крам шлепнул сам себя по губам. Конечно, будущий дракон был слишком хорош собой. Ну, так это и понятно. Магия его меняет, так сказать, подгоняет под повышенные имперские требования, по мере приближения принятия наследия Истинного.

Он наблюдал, как юноша носится по мелководью наперегонки с его женой. И пусть его носится. Крам вздохнул и пошел командовать теми, кто занимался копчением рыбы. Они с Гарри ее изрядно наловили. Дракончик оказался ловким охотником.

оОо

Дадли внимательно издалека разглядывал небольшую крепость. Больше похожую на средневековое строение, да и жители, не сказать, что были одеты современно. Он в своем хаки точно тут будет смотреться довольно странно. Но особо выбора не было. По крайней мере, это люди. А то те одичавшие домовые эльфы, которых он недавно встретил и едва отбился, судя по всему, хотели его сожрать. Он еще немного понаблюдал за жизнью небольшой крепости и смело пошел вперед.

У ворот его остановил стражник, иначе как было его назвать? Мужчина средних лет упакованный в довольно таки допотопную броню, точно древний рыцарь, смерил его взглядом и поинтересовался, куда это он собрался?

Дадли пожал плечами и небрежно бросил, что идет в столицу, искать счастья.

Если верить книгам это было традиционное занятие в средние века.

Мужик в доспехах сначала задумался, потом сообщил, что это дело опасное, и перед таким мероприятием точно надо промочить горло.

Дадли с этим не мог не согласиться. Довод был, без сомнения, веский. Теперь уже мужик откровенно заулыбался и показал, где у них тут таверна, она же постоялый двор. И предупредил, что дочка хозяина ничего себе, сладкая, но после того, как ее крал дракон, стала странная, и уж больно озабоченная. К тому же, если с ней хозяин застукает, непременно заставит жениться. Но девчонка будет не против покувыркаться, если ее зазвать на конюшню или к мельнице.

Дадли покивал, уточнил, как выглядит девушка, чтобы не спутать, и потом отправился к таверне. Против горячего секса он никогда ничего не имел. Хотя ему всегда хотелось таких острых ощущений испытать с кузеном… но тот был очень воздержан. И Дад даже никогда не видел его мастурбирующим. Видно, тот урод, отец Анта, что-то уж как-то совсем парню внушил отвращение к подобному… Хотя, опять-таки, вот попробуй, роди… захочется ли потом еще разок повторить подобный опыт?… Вопро-о-ос.

И Дадли, глубоко вздохнув на мысленный обаятельный образ кузена, направил свои стопы к двухэтажному зданию постоялого двора, у входных дверей которого стояла пара деревянных столов для любителей посидеть с кружкой пива на свежем воздухе.

Он вошел в низкую тяжелую дверь таверны, окованную бронзовыми полосами для усиления. Судя по всему, тут были готовы принять осаду, если что. Однако эта часть заведения больше напоминала склад, нежели холл приличного заведения. Стояли мешки с продуктами, бочонки, судя по запаху, с солониной, высокие бутыли с пивом или вином. Он прошел дальше на звуки застолья за следующей дверью был сам зал таверны. Он был тоже низким, небольшим, неудивительно, что кто-то предпочитал сидеть снаружи. За стойкой с видом мученика сидел сам хозяин, и перетирал металлические и керамические тарелки. По залу курсировала вполне аппетитная девица, обладательница отличного зада и бюста. Лицо у нее таким выразительным не было и глубокого интеллекта явно у своей хозяйки не выказывало. Но для ее занятия его и не надо было.

Дадли понял, что это и есть дочка хозяина. Аппетита она почему-то не вызвала. Внутри зрело странное томление. Это источник был совершенно непонятен. В углу пьянствовала компания латников, еще несколько мужчин сидели ближе к камину, попивая вино. И, очевидно, рассуждая о высоких материях.

Он сам обратился к хозяину, попросив определить его на ночлег, за который собирался оплатить работой. Тут же это и озвучив. Хозяин цепко на него взглянул, бросил ключ и тут же сказал, что надо перетащить мешки с мукой с мельницы в кладовку за кухней. Мельница через дорогу. Всего десять мешков, мельник в курсе. Дадли медленно кивнул. И прихватив ключ, отправился наверх. Даже не обратив внимание на острый взгляд в спину, брошенный одним из латников.

оОо

Мешки тяжелыми не показались. Было даже приятно размяться, занимаясь таким, в общем-то, простым трудом. Солнце пошло на закат, когда он перетащил последний мешок. В конце к нему прилипла дочка хозяина. Он уже был не прочь и ее для разрядки завалить, но гораздо больше хотелось помыться. И он зарулил к ручью, питающему мельницу, там была заводь-купальня, она же местная постирочная, судя по всему. Скрытая от дорожки навесом и стойками с сушащимся бельем, сюда его отправил мельник, после того как он перетаскал мешки и пару винных бутылей, он же дал мыльного порошка. Содрав с себя робу, и тут же замочив ее в кадке с мыльным раствором, стоящей, видно, специально для таких, как он, Дад с удовольствием влез в воду. Как он понял, в этом месте купался не только он, тут все было для этого приспособлено, как и для стирки, судя по развешанному дальше по склону холма белью. Он быстро простирнул робу и разложил на горячих от солнца камнях. Теперь можно было заняться и собой. Некоторое время парень просто наслаждался, течение не было сильным и струи воды приятно щекотали уставшие натруженные мышцы. Что-то внутри хотело расправиться и нырнуть в самую глубину ручья и… поймать там живую рыбу и сожрать.. сто-о-оп. Дадли заставил вернуться себя в реальность. Какое бредовое желание. Он хлопнул раздраженно по воде ладонью. На камне у заводи сидела дочка хозяина постоялого двора и улыбалась.

Дадли мысленно зашипел, приходилось выходить из воды под ее взглядом.

- Ты красивый, — мурлыкнула девушка. — В тебе есть их сила. Она поет.

Он поперхнулся, но заставил себя, под откровенно оценивающим взглядом, спокойно натянуть холщевые штаны, нарочно с собой взятые для подобной цели в одном из поселков. Роба досыхала на нагретых за день плоских камнях купальни. Что ни говори, а мать приучила его к чистоплотности. Он коснулся куртки. Она была почти сухой. Но недостаточно. Он натянул рубаху навыпуск. Решив, что этот наряд вполне заменит ему и пижаму.

Девица и не собиралась даже отворачиваться.

— Хочешь, я буду с тобой всю ночь?

— Нет, как-то не хочется.

Она обиженно оттопырила губку.

— Это почему? Я могу ублажить тебя любым способом. Тебе понравится. Я все умею, и взять в рот, и как мальчик….

Дадли закашлялся.

Она тут же решила, что почти соблазнила. И сделала шажок в его сторону призывно вильнув бедром.

Он почти шарахнулся, чуть не свалившись в воду.

Внезапно из сгущающейся темноты раздался довольно властный голос:

— Уйди, девка.

Она резко сникла и что-то пробормотав, затеребила фартук.

— Ну, хоть еще разок? А?

— Тебя ждут в казармах. Иди к Янеку. Он хочет жениться на тебе.

— Это правда? — девушка сразу окрылилась. — Я непременно рожу ему двух… нет, трех сыновей и дочку….

— Это будет самым лучшим, на что ты способна. Иди, Янек ждет.

Девица убежала, не забыв поклониться в темноту.

— Выйди оттуда, малыш. Ты можешь простыть. К ночи вода холоднеет, — голос был почти воркующим.

Дадли не спешил. Во-первых, он не видел говорящего, его скрывала тень навеса, уже густая в сумерках, во-вторых, эти воркующие интонации… не вызывали у него никакого доверия. Он, конечно, был не слабым малым, но осторожным. Сначала стоило оценить противника.

— Кто ты?

— Такой же путник, как и ты. Иду в столицу.

— Ну да. И поэтому прячешься.

Из сумрака раздался тихий смех, и мужчина вышел в полосу неверного послезакатного света. Он был высок, светло-рус, не сказать, что мускулист, но, без сомнения, жилист и тренирован. Лицо имело правильные черты, глаза сейчас казались темными. Пожалуй, его можно было назвать запоминающимся. Даже красивым. Дадли почему-то смутился от столь пристального разглядывания незнакомца. Потом подхватил с камня влажную робу и двинулся в сторону постоялого двора.