— Никогда, — выдавила Изабель между судорожными вздохами, — не трогай мои руки. Никогда.

Когда комната плавно вернулась в фокус, она высвободилась из его хватки и быстро прикрыла обнаженную руку той, что в латексной перчатке, и прижала к груди. Прошли месяцы с тех пор, как она в последний раз кого-то читала, и вот почему. На Изабель накатила волна тошноты, и внезапно и без того теплая комната сделалась слишком жаркой. Она сосредоточилась на темно-синем галстуке Мака.

— Ну, если бы ты не сняла перчатки и ничего не трогала…

— Я так работаю, — сказала Изабель, выпрямляясь и теперь сосредотачиваясь на его лице. — Я…

— Плевать я хотел, даже если ты так дышишь и живешь, — ровно ответил Мак.

Хоть он и отступил, давая ей пространство, его огромный профиль все равно нависал над ней. По-мужски красивое лицо с квадратной челюстью и глубоко посаженными глазами все еще сохраняло нотку мальчишества с черными, коротко постриженными волосами. Но его глаза приковывали к себе внимание, как будто она только что впервые их увидела. Они были самыми глубокими, самыми пронзительными сине-зелеными глазами, что она видела в своей жизни.

— Коснешься чего-нибудь еще, — медленно сказал Мак, подчеркивая каждое слово, — и вылетишь отсюда. Ты меня слышишь? Мне все равно, что там говорит Бен.

Образы и эмоции из видения все еще отдавались в ее голове. Сдержанная наружность Мака была лишь наружностью. Застегнутый на все пуговицы агент был абсолютно взбудоражен внутри. Он бушевал яростью из-за похитителя и до глубины души переживал за Бена. Его кожа действительно выглядела серой. Тогда Изабель этого не заметила. И он думает, что у меня фигуристые ножки. Если бы не печальные обстоятельства, она бы улыбнулась. В сравнении с большинством мужчин специальный агент МакМиллан был бой-скаутом.

— Ты меня слышала? — повторил Мак.

Изабель глубоко вдохнула и медленно выпустила воздух. Два видения подряд — не очень хорошо. Одно — и то достаточно сложно. Она помедлила минутку, запустив пальцы в волосы, но потом посмотрела ему в глаза.

— Это не психотреп, — сказала она.

— Что? — переспросил Мак, уставившись на нее.

В большинстве случаев люди не полностью осознавали собственные мысли. И даже озвучивание их устно не осознавалось, но — она нагнулась за сумочкой и посмотрела на него краем глаза — возможно, Мак был исключением.

Сержант прокашлялся.

— Вы сказали «стадион»? — спросил он.

***

Психотреп? подумал Мак. Именно такое слово я бы использовал.

Только он его не использовал.

Хоть изначально Изабель выглядела потрясенной, акт надевания своих собственных перчаток, казалось, успокоил ее. Легкая дрожь, которую Мак заметил в ее руках, исчезла, щеки вернули нормальный цвет — гладкая кожа выглядела менее бледной. Но когда он поймал себя на том, что сосредоточился на ее губах, в мозгу тут же взвыла тревога.

Время на исходе.

— Давайте поговорим о стадионе чуть позже, — сказал Мак, заставляя себя оторвать взгляд от Изабель и ее перчаточного ритуала. — Сначала я хочу побеседовать с соседкой по комнате.

На лице сержанта мелькнуло кислое выражение, и он махнул стоявшему у двери офицеру. Тот тут же ушел.

— Да, сержант Диксон? — сказал Мак. — Какие-то проблемы?

— Ну, — медленно протянул он. — Она практически бесполезна.

— Когда я смогу забрать свои вещи? — донесся из коридора молодой женский голос. Они втроем повернулись к двери как раз тогда, когда появилась соседка Эсме. Одетая в красную клетчатую пижаму и пушистые шлепанцы в виде гигантских мышей, Джоди Эштон резко остановилась перед желтой лентой, уперев руки в бока и уставившись на них.

— Когда я смогу забрать свои вещи? — повторила она высоким пронзительным голосом.

— Джоди, — начал Мак, доставая из кармана пиджака визитку. — Я специальный агент МакМиллан, это сержант Диксон, а это Изабель де Грей, — он протянул Джоди визитку. — Хотелось бы мне, чтобы это все не доставляло тебе неудобства, а я мог бы выбрать более удобное время, но, — он медленно покачал головой. — Боюсь, что время — это единственное, чего у нас нет, — Мак ждал, пока девушка возьмет визитку, и наблюдал, как она оценивала его тем самым взглядом, что и остальные женщины. Он искренне улыбнулся и продолжал протягивать визитку, и в конце концов лицо Джоди смягчилось и она взяла карточку.

— Знаете, — сказала она менее визгливо. — Я уже прошла через это дважды.

— Я знаю, — сказал Мак, произнося это сочувствующим тоном, а сам тем временем осматривал одежду, оценивая ее возраст и уровень зрелости — который был явно ниже возраста. — Но мне бы действительно помогло, если бы ты ответила на несколько вопросов.

Джоди не переставала смотреть ему в глаза и как будто совсем забыла, что держит его визитку. Мак решил просто начать с начала.

— Что тебе известно о том, где Эсме нравилось бегать? — спросил Мак. — Есть какое-то особенное место?

— Я не знаю, — ответила Джоди, вновь слегка раздражаясь. — Мы соседки по комнате, понимаете. Не друзья или типа того. Я только знаю, что она встает рано и идет бегать. Но наверное стадион — самое близкое место для пробежки.

— Угу, — тихо пробормотала Изабель.

Мак проигнорировал, но Джоди посмотрела на нее, как будто до сих пор не осознавала, что в комнате есть кто-то еще. Фигуристая или нет, подумал Мак, а отвлечение Изабель не помогало дело.

Где эта карта кампуса, которую он просил?

— Эсме часто не приходила ночевать? — спросил Мак.

— Никогда такого не было, — ответила Джоди. — Насколько мне известно, — она помедлила и по-настоящему улыбнулась. — Но всегда бывает первый раз. Понимаете?

Мак любезно улыбнулся ей и кивнул.

— Теперь об этом утре, — сказал он.

— Я уже рассказала полицейскому, что не видела, как она уходит, — Джоди почти надула губы. — Я не знаю, сколько было времени.

— Ладно, — сказал Мак. — Просто скажи мне, как обычно проходило утро. Например, откуда ты знаешь, что она уходит на пробежку?

— Потому что я слышу эту дурацкую застежку-липучку на ее шортах, где она носит ключи, — немедленно ответила Джоди. — Каждое утро без исключения. И у нее кровать скрипит, — Джоди указала в ту сторону.

Хоть Мак и притворился, что смотрит на кровать, он обернулся на Изабель, которая стояла возле сержанта Диксона, делавшего заметки. Она поджала губы и постукивала ногой.

— А прошлым утром? — спросил Мак, поворачиваясь обратно к Джоди.

Он задавал открытые вопросы и позволял ей говорить, поскольку теперь обрисовал тему разговора и установил отношения.

Джоди кивнула.

— О да, — сказала она. — Как обычно. Срабатывает ее телефон. Скрипит кровать. Открывается шкаф. Включается свет, — ее голос как будто напевал песню. — Отдирается липучка.

— Срабатывает телефон? — уточнил Мак.

— Ага, она заводит будильник. Каждое утро на шесть.

— Шесть? — спросил сержант Диксон. — Ты уверена?

— Ага, — отозвалась Джоди, как будто это было очевидно. — Каждое утро, одно и то же время. — Очевидно, Джоди не понимала, что раньше никогда не упоминала время. — Я раньше проверяла время на телефоне, но теперь просто переворачиваюсь на другой бок.

— Слушайте, — сказала позади него Изабель. — Нам нужно на стадион, на трек для упражнений с гравийной дорожкой и на травяной участок рядом с кирпичными зданиями. Мы тратим время впустую.

Мак ее проигнорировал.

Как раз в этот момент за Джоди появился молодой офицер в униформе.

— Специальный агент МакМиллан?

— Да? — отозвался Мак.

— Я принес карту кампуса, о которой вы просили. И мы расклеиваем листовки о пропаже девушки по кампусу и в окрестностях.

— Хорошо, — кратко отозвался Мак, направляясь к двери и подныривая под ленту. — Я хочу, чтобы всех в этом общежитии допросили об их местонахождении вчера утром между шестью и семью часами — студентов, персонал, всех, — сказал он, снимая перчатки и бахилы. — Скажи своему лейтенанту, что я хочу привлечь столько тел в униформе, сколько надо, и как можно быстрее.