Антон через плечо одарил его злобным взглядом, и парочка наконец покинула нас.

— Какой пацан твердолобый, — произнес Даня.

— И не таких ломали, — отозвалась я. Испили с ним кофе за благополучное избавление от хрустика.

***

Мы, действительно, от него избавились, но только в виде хрустика. На следующий день открывается дверь, и в приемную, неловко улыбаясь, заскребается Соколов.

— Здравствуйте. Я пришел договор переписать, на машину буду учиться.

— Мудрое решение, — улыбнулась я. — Автомобиль, как ни крути, надежнее двухколесной тарантайки, какой бы крутой она не была. Садись.

Устроился на стуле, немного помялся и выдал:

— Вчера, когда мы вернулись домой, Андрей напился. Он вообще не пьет, — шепот трагический, глаза на меня таращит. — А потом он заплакал! Я так испугался, — голос парня дрогнул. — Я помог ему лечь в постель, он к стене отвернулся и всю ночь так и пролежал.

— Не обнимал тебя? — словно невзначай спросила я.

— Ага, словно чужой, — кивнул Антон и только после сообразил, что ляпнул. — Э-э-э, то есть… ну мы же друзья и вот, — смолк растерянно, нервно затеребил «собачку» молнии.

— Мы с мужем тоже друзья, — улыбнулась я. — Ну, а утро какие сюрпризы преподнесло?

— Андрюша выпил таблетку, голова, видать, болела, потом кофе. Все молча. Оделся и ушел на работу. Я пытался поговорить, но он мне не отвечал, а когда уходил, посмотрел так, словно прощался навсегда.

Какой Андрюша продуманный хитруша, решил надавить на психику. Одобряю, чего там. Добился своего.

— Мне от всего этого не по себе стало, и я подумал, если буду учиться ездить на машине, то все будет как раньше, — Антон беспокойно закусил губу. — Ведь Андрюша же станет прежним? — неуверенно спросил он.

— Разумеется. Он сразу же успокоится, как только ты сообщишь ему, что передумал умирать, и больше ему не придется переживать по поводу того, что его пригласят на опознание твоего трупа, если конечно будет что опознавать.

— Я ведь плохо спал ночью, все думал, что мне намного важнее его отношение, чем моя блажь.

— Это очень правильные мысли, — одобрила я. — Любимых нужно беречь.

— Вы не осуждаете нас? — смотрит удивленно.

— За что?

— Ну, то что мы оба мужчины, за неправильную нашу любовь, — пояснил Тоша.

— Взаимная любовь не может быть неправильной, и пол при этом не имеет значения, только возраст, — сказала я.

— А хотите услышать нашу историю?

— Хочу, я люблю такие истории.

— Мне было двенадцать лет, когда я познакомился с Андрюшей. Мужчина, за которого мама собиралась выйти замуж, пригласил нас с ней на прогулку на речном трамвайчике. Дядя Ваня, это мой будущий на тот момент отчим, пришел со своим сыном, Андрей тогда был уже взрослым, ему исполнилось двадцать. Андрюша мне так улыбался, словно был рад мне, мы с ним сидели на верхней палубе, он мне рассказывал историю тех мест, мимо которых мы проплывали, и кормил всякими вкусностями. Я тогда очень захотел, чтобы он жил с нами. Но, к сожалению, он остался в их с папой квартире, а дядя Ваня переехал к нам. Андрюша приходил к нам в гости, и я к нему тоже ходил. А потом моя привязанность к нему переросла в любовь. Нет, не так, я с самого начала полюбил его, но сначала это была братская, что ли, любовь, а затем уже, когда мне исполнилось пятнадцать, я осознал, что хочу его целовать, обнимать и все такое. Он стал смыслом моего существования. Но признаться я побоялся. А через год разразился скандал — мать узнала о моей неправильной любви. В ноуте полазала в моем личном дневнике. Во время того скандала внезапно пришел Андрюша, — Тоша заулыбался. — Я считаю, он почувствовал, что мне плохо! Он всегда появлялся в тот момент, когда я остро нуждался в нем! И это не случайные совпадения!

Смотрит на меня выжидающе, возможно, ждет возражений.

— У меня с мужем так же, он всегда возвращается домой именно тогда, когда я начинаю нервничать, так что, как видишь, не только у твоего Андрюши жопочуйка хорошо работает.

— Ага, — парень рассмеялся. — Он поругался с моей мамой и забрал меня к себе жить. Только у него тогда любовник был, и я напрасно обрадовался, в общем, обломался по полной. Андрюша продолжил относиться ко мне как к младшему брату.

— А вот с этого места поподробней, — попросила я.

— Без проблем!

Заплаканный Тоша, его мать с рдеющими щеками и гневом в глазах, и отец Андрея, ставший Тоше отчимом, явно чувствующий себя неловко.

— Что случилось? — спросил Андрей, пришедший в разгар скандала.

— Ужас просто, — с непонятной злостью глядя на него, выдала мачеха. — Антон заявил нам, что влюблен в тебя! Но такого ведь не может быть! Это просто братские чувства, ты всегда хорошо к нему относился, вот ему и пришла в голову эта чушь!

Андрей вопросительно уставился на Антона. Парень покраснел, но глаз не отвел.

— Это не братские чувства, — прошептал он.

— Заткнись! — яростно прокричала мать. — Тварь!

— Нина Васильевна, давайте без оскорблений, — осадил ее Андрей.

— Это мой сын, как хочу, так и называю, — проворчала мачеха.

— И все же я настаиваю на вежливом обращении к вашему сыну, — Андрей с беспокойством оглядел парня. Он с самого первого дня знакомства взял под свою защиту этого тогда еще совсем мальчишку. Сердцем почувствовал его ненужность матери и одиночество. После рождения их общей сестренки эта его ненужность матери стала еще острее и заметнее, у родительницы Тоша не вызывал ничего, кроме раздражения. Андрей никак не мог понять такого отношения к родной кровиночке, тем более от женщины, мать же. Нина Васильевна постоянно говорила Тоше, что если бы его не было, то ее жизнь сложилась бы намного лучше. Несправедливые эти упреки привели к тому, что мальчишка рос замкнутым, ни друзей, ни подруг. И немудрено, что он потянулся к тому, кто проявил к нему внимание. Придумал себе любовь.

— Не вмешивайся не в свое дело, — прошипела мачеха.

— Как раз это мое дело, влюбились ведь в меня, — твердо глядя на нее, произнес Андрей. — И именно мне следует найти решение этой проблемы.

— У этой проблемы одно решение — психушка, — кинув злобный взгляд на сына, проговорила мачеха.

Тоша горестно разрыдался.

— Тш-ш, малыш, — Андрей шагнул к подростку и ласково погладил его по голове. Антон поднял на него совершенно несчастные глаза, и Андрей выругался про себя в адрес его мамаши. — Я заберу его к себе, — сказал он Нине Васильевне.

— Ни за что! — разъярилась мачеха. — Я не дам тебе развратить его!

— А кто говорит о развращении? — голос Андрея похолодел. — Я просто собираюсь не дать вам совершить ошибку. Он перерастет свою детскую влюбленность, а вот память о предательстве родной матери — вряд ли. Папа, ты, надеюсь, поддерживаешь меня? — обратился он к отцу. — Не дашь искалечить жизнь Тоше?

— Не дам. Тош, иди, собирай вещи, а я поговорю с твоей мамой.

Нина Васильевна гневно поджала губы, но возражать не стала. И, опять же, кобыла с возу — бабе легче. Была проблема, теперь ее не стало.

Антон поспешил в свою комнату, быстро собрал все свое барахло. Через несколько минут пришел Андрей, с теплой улыбкой подхватил часть сумок и отвез подростка к себе.

Дома накормил и засадил делать уроки. А сам внимательно просмотрел дневник.

— Очень много троек, Тош, — Андрей неодобрительно посмотрел на него.

— Я все исправлю, — поторопился заверить его парнишка.

— Вместе исправим. Я тебе помогу.

— Хорошо. — Антон немного помялся, а потом нерешительно произнес: — А что насчет моей любви к тебе?

— А это статья, детка, ты еще несовершеннолетний. Так что с любовью пока придется подождать. Сначала вырастешь, а затем мы вернемся к этому вопросу, — Андрей улыбнулся.

— Надеешься, я к тому времени перестану любить тебя? — Тоша проницательно посмотрел ему в глаза. — Я вырасту, и блажь пройдет?

— Ну, как-то так, — Андрей улыбаться не перестал.

— Думаешь, у меня все несерьезно? — вспыхнул Антон. — Так вот, ты ошибаешься! Ты во многом ошибаешься!