Повисает тяжелая и многозначительная пауза, прежде чем вновь заговаривает мама.

— Джона сказал, что ты ночуешь у Майкла Кристофера, потому что тебе негде жить.

Я потираю виски. Вот трепло.

— Джона вечно врет.

— Как некрасиво, — ругает меня она. — Еще он сказал, что ты познакомился с девушкой.

Откусив кусок сэндвича, я не спеша жую, чтобы дать себе время и подавить растущее раздражение на брата.

— Она подруга друзей, мам. Я познакомился с ней на вечеринке.

— Ты познакомился с женщиной на вечеринке? — переспрашивает она.

— На костюмированной вечеринке, не на пьянке, — отвечаю я. — Она дружит с Майклом и Стеф, так что она не голливудская «мадам».

— И ты сделал это предположение, просто потому что она нравится Майклу? — спрашивает мама.

Меня это смешит.

— Мы провели вместе три часа. Ничего такого. И уверяю тебя — с ней все нормально.

— Она живет в Лос-Анджелесе, Картер, — недовольно ворчит мама. — Ничего нормального тут для меня нет. И я не понимаю, почему ты не мог найти кого-нибудь здесь. У нее, наверное, фальшивая грудь и это… Ну, то… Гадость, которую колют себе в лоб.

— Ботокс? — подсказываю я.

— Да. Оно.

— Так, ладно, давай успокоимся, — говорю я. — Джона живет в Лос-Анджелесе, но я не припомню, чтобы ты с ним носилась как курица с яйцом.

— Во-первых, следи за языком. А во-вторых, я редко вижу твоего брата, так что не используй его в качестве наглядного примера, — она глубоко вздыхает. — Джона всегда был мечтателем. А ты ответственным. Позвони ему.

— Хорошо, мам. Скорее всего, потребуется время, чтобы состыковать наши расписания, но я позвоню ему.

— Узнаю своего милого мальчика.

***

В нашем бизнесе в течение недели не слышать от кого-нибудь новостей нормальное дело. Все мы заняты, столы завалены пачками сценариев, книг и аудиозаписей на прослушивание; ждут письма для ответа и списки номеров для перезвона. Последние ранжируются и выстраиваются в очередь.

Так что неделя — это ерунда.

Я мягко напоминаю об этом клиентам практически каждый день. И что отсутствие новостей — это уже сама по себе хорошая новость. Это означает, что клиент не получил отказ.

Но когда на кону твои мечты, время ощущается совершенно иначе, и даже самый терпеливый человек может перестать таким быть.

«Неужели они уже не поняли, нравится ли им то, что я прислал?»

«Может, это от меня ждут звонка?»

Про терпение проще говорить, нежели практиковать. Уж я-то знаю, потому что несмотря на то, что сказал Майклу Кристоферу про нежелание вовлекаться во что бы то ни было с Иви, перестать о ней думать я не могу. К полудню четверга от отсутствия от нее вестей я превратился в психованное нечто.

Я вспоминаю свои слова, которые сказал, пока мы обменивались с ней телефонами: «Я помню, о чем мы договорились насчет свиданий с кем-нибудь из этого бизнеса, но я был бы не против злючных друзей. Мяч сейчас на твоем поле, так что если тебе захочется перемыть косточки нашим боссам и коллегам или просто посидеть и поплести мировой заговор без романтических ожиданий, ты знаешь, к кому обратиться».

Она тогда рассмеялась, взъерошила мне волосы, задержавшись в них рукой чуть дольше, чем предполагали платонические отношения, и ушла.

Может, мне стоило вместо этого сказать: «Ты мне очень нравишься. Давай обменяемся телефонами, чтобы запланировать увидеться в следующий раз без одежды»?

Звонит мой телефон, и, подпрыгнув, я хватаю его со стопки файлов.

— Алло? — затаив дыхание, говорю я.

— Здорово, — приветствует Майкл Кристофер. — Как денек?

Я встаю, обхожу стол и ногой захлопываю дверь кабинета.

— Хорошо. Она не звонила, на случай если ты опять хочешь поинтересоваться.

Он делает паузу.

— А ты нацепил тот галстук в пятницу?

Плюхнувшись на свой стул, я улыбаюсь.

— Это ты про который?

— Сам знаешь. Под названием «Преступление против человечества».

Опустив взгляд вниз, я приглаживаю тот самый галстук, о котором речь. А он неплохо меня знает.

— Да, — отвечаю я. — Этот галстук приносит удачу. А в качестве бонуса я в нем похож на Гарри Поттера.

Он издает стон.

— Ты и сегодня его напялил, да? Тогда дело плохо, Картер.

— Иви не звонит не из-за галстука.

— Слушай, Стеф приходится меня уговаривать не надевать спортивные штаны на ужины с друзьями, так что от меня камней в твой огород не поступит. Но даже я — неопрятная скотина — понимаю, что эту вещь давно пора похоронить с почестями. Я чувствую себя визуально оскорбленным, когда на тебе этот чертов галстук.

— Может, снизишь уровень драматизма? — потянувшись к стоящей рядом с монитором коробке со скрепками, я беру одну и задумчиво начинаю ее разгибать.

— Я не говорю, что это галстук виноват, — продолжает Майкл. — Просто намекаю, что не стоит носить то, что ты надевал, когда пытался победить в математической олимпиаде на втором курсе, Картер.

— Когда победил в математической олимпиаде, — поправляю я его, бросаю скрепку в направлении мусорной корзины и победно вскидываю руку, когда та попадает точно в цель. — Победил, а не просто «пытался». И к твоему сведению, на мне был этот же галстук во время собеседования по поводу стипендии. И когда прошел SAT [Академический Оценочный Тест — прим. перев.]. И в тот вечер, когда на первом курсе мне улыбнулась удача с Самантой Ригби. Со временем мощь артефактов только увеличивается. И мой галстук — один из них.

— Других таких суеверных еще поискать, — замечает он.

— Я сложный человек, — отвечаю я. — Но что-то ты слишком беспокоишься за меня. Ты действительно звонишь, чтобы поклевать мне мозги?

— Это дополнительное удовольствие. Просто сижу на работе, строю планы со Стеф на уик-энд и понимаю, что прошла неделя, а мы так и не назначили двойное свидание. И вот тогда мне на ум пришел галстук…

Я стучу карандашом по костяшкам ладони.

— Майкл.

— Да я просто стебусь. Ты мой самый лучший третий лишний.

— Очень смешно, — тут телефон вибрирует от пришедшего сообщения. С момента нашего последнего разговора мама звонила мне еще два раза — уверен, чтобы спросить, поговорил ли я с Джоной — но я ей еще не перезванивал. Это плохо, я и сам знаю, и если это она мне сейчас пишет, в моем распоряжении есть два варианта: собрать всю свою мужественность в кулак и все-таки позвонить брату или же во время следующего приезда придется учиться самому готовить лазанью. Чего совершенно бы не хотелось, потому что моя мама готовит лучше всех на свете.

Убрав от уха телефон, я вижу, что на экране высветился не мамин номер. Это Иви, и за это время она уже успела мне отправить несколько смс.

— Я тебе перезвоню, — говорю я Майклу и тут же отключаюсь.

«Привет, незнакомец».

«Особых подробностей не надо, но ты знаешь агента Эльзу Типпетт?»

«Она была здесь на собеседовании».

«Сегодня мы с ней встречаемся, а Стеф упомянула, что ты с ней работал».

«Ага, я работал с ней у Брэдфорда».

«Она хорошая».

«И привет!»

Проходит несколько минут, и мне интересно, напишет ли она что-нибудь еще.

У Брэдфорда Эльза работала четыре года, три из которых со мной плечом к плечу, прежде чем я переехал в Лос-Анджелес. Кое-кто из мерзких мужиков называл ее Коллекционершей за ее склонность спать чуть ли не со всеми в офисе. Для справки: я с Эльзой не спал и так ее не обзывал. Но от мысли, что Эльза обсуждает меня с Иви, я ощущаю легкую тошноту.

Я возвращаюсь к лежащему у меня на столе сценарию. Какое-то время читаю. Потом проверяю пришедшие сообщения. Ничего. Проходит еще минута. Я на середине страницы и не понимаю, о чем тут вообще написано. Снова смотрю на телефон.

Может, стоило побольше рассказать об Эльзе? Или о чем-нибудь еще?