…— Когда Игла Авара вспыхнула белым солнцем в глубине хрустальной глыбы, мы отпрянули в стороны. Кристалл сиял ослепительно, но постепенно свечение менялось. Раньше глыбу как будто заполнял туман — теперь она делалась прозрачной. Размер её не изменился, но если взглянуть в глубину, казалось — видишь громадное, бездонное пространство — как небо в самый ясный день. А в самой середине бесконечности сияла точка белого огня.

Мы отвели глаза от Кристалла и посмотрели друг на друга — я и мой Двойник. И бросились друг к другу, и взялись за руки, и потом ещё стояли так долго, но какое время прошло, сказать я не могу. Мы устали, вдруг оказалось, что мы еле держимся на ногах, поэтому мы только и смогли, что добрести до стены, и тут же мгновенно уснули на куче каких-то тряпок.

Очнулся я от нахлынувшего ужаса — он был внезапным, меня как будто затопило волной, я задыхался, хотел — и не мог — кричать. Не мог двинуться, и в отчаянии напрягал всё тело, но не чувствовал его — а потом было пробуждение в белой вспышке, я растворился в сиянии, которое окутало меня, будто кокон, а потом он лопнул…

Мой Двойник страшно кричал в забытье. Но теперь он затих, я видел его искривлённые губы и широко распахнутые глаза. Обезумев, я теребил его, обнимал и целовал, пытался усадить, растереть ладонями, потом звал Тионата — но в башне никого не было кроме нас, только призрачно светился Кристалл.

Вдруг мой Двойник выгнулся в судороге, сжал мне плечо, захрипел и обмяк. Я опять приник к нему — и понял, что он дышит.

В башне было холодно. Я стал искать, чем укрыть его — и схватил ту тряпку, на которой мы спали — а это оказался плащ Тионата. Тело мага лежало поодаль, в углу, точно отброшенное ударом. Я в страхе отвёл взгляд, но почудилось, будто в открытых глазах Тионата осталось торжество победившего.

И тут я вспомнил его слова о том, что Двойник никогда не переживал сна.

Я снова бросился к моему Ивику (так называла меня мама, и так я хотел — и боялся — называть Его). И снова тряс его за плечи. Он открыл глаза, но смотрел на меня, не узнавая.

— Ты живой?! — крикнул я.

— Му… чишиче… — невнятно пробормотал он, как будто во рту у него была тряпка.

Он не умер тогда. Но разум совершенно угас, и для меня потянулись страшные часы. Я остался за хозяина в башне Тионата Проклятого. Я вытолкнул труп мага в окно, потому что тащить его по лестницам не решился, опасаясь встретить кого-нибудь из слуг. Но слуги не появлялись в башне. Позже я сообразил, что у Тионата их просто не было.

Глыба Кристалла мерцала в полутьме ночи и почти растворялась до воздушной прозрачности при свете дня. Было жутко сознавать, что там, внутри, живёт чудовищная сила, удерживая нами же — там был я сам и мой двойник, застывшие во времени, остановившие время. И где-то там был Тионат — что он там делал? Бродил по лабиринтам ненастоящего мира? Готовил какой-то новый фокус?

Каждый раз, бросая взгляд на Ивика, я вздрагивал, чувствуя к нему странное соединение любви и отвращения. Я помнил, что он ещё несколько часов назад был для меня самым дорогим существом на свете — но сейчас превратился в бездушную куклу, умалишённого, у которого изо рта тянутся ниточки слюны, и он собирает их в горсти, играясь.

Я, возможно, так и не решился бы ни на что, если б не эта жуткая мысль. От слабости я задремал, а когда очнулся, увидел Ивика над собой — бессмысленно раззявившего рот и ощупывавшего ладонями моё лицо. Ладони были мокрыми, и я закричал от омерзения, толкнул его, и в этот миг отчётливо подумал, что всё кончено, и надо, наверно, просто прекратить этот кошмар…

А Ивик будто угадал каким-то звериным чувством мою мысль, схватил моё плечо и стал жалобно и монотонно ныть. Я посмотрел на него, чтобы представить снова того Ивика, каким он был до сна, но сразу понял, что не смогу. Тогда я побежал вниз, ещё не зная, что буду делать. Я выскочил за ворота ограды и когда вдохнул запахи улиц, запах хлеба в печи и запах жареной рыбы, живот скрутило от голода, и голод уничтожил всё другое, так что я побежал ещё куда-то, до большого перекрёстка, где горели какие-то огни, и были люди и еда.

Я сбил с ног женщину с пирогами, пироги рассыпались, я стал хватать их, чтобы унести больше, а женщина вцепилась мне в волосы, но я почти не чувствовал боли, и мыслей никаких не было, кроме той, что я должен — обязательно — унести с собой хотя бы четыре пирога, а если меньше — то этого будет мало. И я хватал пироги, а она одной рукой отнимала их, а другой держала меня за волосы. Я знал, что если бросить пироги и укусить её, то освобожусь — но не мог.

И сколько бы это продолжалось, не знаю, но тут на подмогу женщине подоспел толстый человек — он ухватил меня плечо и отвесил оплеуху. В глазах потемнело, только в следующий миг я увидел за поясом толстяка нож и, выхватив этот нож, пырнул им человека.

Они закричали, а я освободился и побежал к башне.

Наверно, меня бы догнали, потому что к этому времени за мною увязалась целая толпа. Но башня была близко, и когда они поняли, куда я бегу, то остановились, и кто-то громко сказал:

— Прямо в лапы Проклятому!..

— Малый, стой!

— Нечего и догонять — он теперь сам выбрал себе казнь…

А! Что вы знаете, подумал я. Совсем ничего.

Я стал подниматься по лестницам, и с каждым шагом мысли мои менялись. В руке я держал пирог — грязный и помятый, но чудесно пахнущий мясом и луком. Я не ел его, почему-то отодвигая это наслаждение, да и голод как будто поутих. Я вдруг осознал, что башня пуста, душа мага затерялась в глубинах Кристалла, слуг у Тионата не было, и теперь я, Ивик, остался её хозяином, единственным человеком, который не боится переступать её порог.

Я мог бы повелевать городом, я могу просто сказать этим людям, чтобы они приносили еду…

…Только рано или поздно она окажется отравленной!

Я вздрогнул. Снова и снова будут находиться смельчаки, решившиеся побороться с Тионатом.

Значит, мне надо бежать. Из города. Совсем.

Но сначала… Я должен попытаться… хотя бы ещё один раз!

Ведь Тионат сам говорил, что Зеркало, превратившись в Кристалл, сделалось сильнее. Может быть, с его помощью мой двойник обретёт настоящую душу, такую, которая не угаснет после сна.

Я задрожал от волнения и бросился по лестнице бегом.

…В первые мгновения я подумал, что перепутал этаж. Тут всё было прежним — узор мраморных плит, окна, даже плащ Тионата валялся в углу. Ивика не было. Но он мог уйти…

Исчез Кристалл.

Я стоял, и время остановилось. Я просто не знал, что теперь делать.

А потом раздался УДАР.

Как будто я очутился внутри колокола.

Башня начала разрушаться.

Откуда-то сбоку ко мне шагнул он, Ивик, мой двойник. Я открыл рот… и ничего не сказал — как будто что-то умерло во мне.

Он улыбался.

А в глазах его пылал огонь.

— Не держи на меня обиды, — сказал Он. Мальчик, который стал Тионатом. — У тебя не получилось бы с ним второй раз. Кристалл — не Зеркало. Он не отражает Сознание. Он может взять. Или отдать. Но, входя в Кристалл, ты не знаешь, каким из него выйдешь.

Не бойся. Твоё Сознание будет жить внутри Кристалла вечно — по времени Кристалла. Каждый раз, оказавшись там, ты сможешь давать Кристаллу свою память. Он сохранит её.

Удар колокола что-то изменил в моём восприятии пространства. Оно расширялось. Я видел вокруг себя стены башни — но при этом видел же — или осязал?! — бесконечный простор океана на западе, вздыбленные громады гор на востоке, пылающее солнце прямо в зените… и даже небо я чувствовал так, словно оно было моим Небом…

— Что случилось?.. — с трудом проговорил я, раскидывая руки, силясь ухватиться за что-нибудь.

— Я решил разбить Кристалл… Не пугайся! Разъединить его. Изнутри он будет прежним. Я не хочу держать такую мощь в виде единого целого. Не хочу, чтобы кто-нибудь получил власть над ним… Кроме тех, кому мы сами её дадим. Ты и я… — Он улыбнулся. — Да. Теперь я знаю тебя лучше, чем кто-либо в этом мире. Я не твой двойник, но в Кристалле я увидел, почувствовал, узнал тебя. Отныне мы связаны сильнее, чем могут быть связаны братья.