Абраам еще раз вздохнул и с бесконечной медлительностью начал застегивать свой плащ, прежде чем пойти расплатиться за кофе.

– Я вас угощу, профессор, – сказал я, кладя 10 долларов около кассы, чтобы выиграть время.

– Мне ничего не надо, молодой человек, – рявкнул он. Я сам плачу за те вещи, которыми пользуюсь.

Он вытащил 100 долларов из портмоне, но в кассе не было денег, чтобы дать сдачу.

Оставалось чуть больше минуты, все почти что пропало.

– Я запишу это на ваш счет, – сказала мягко продавщица.

– Хорошо, – ответил Абраам одними губами и направился к выходу.

Едва он вышел за дверь, как я всадил ему шприц в яремную вену.

– А теперь слушай меня внимательно, у нас меньше пятидесяти секунд, чтобы добраться до входа в лабораторию. Малейшее сопротивление или малейший жест неповиновения и я сожгу тебе вены, понял?

Абраам слегка вскрикнул, но кивнул головой.

В эту дождливую ночь я бежал к входу в здание. На полпути мы увидела охранника, который патрулировал территорию с собакой. Я остановился и прислонился к стене.

– Одно слово и ты труп, – прошептал я ему и немного надавил на иглу.

Охранник устремился прямиком в кафетерий, даже не взглянув в нашу сторону.

У нас оставалось 15 секунд, когда мы добрались до входа в лабораторию. Магнус, не верящий своим глазам, встретил меня недоверчиво.

– Вводи быстрее первый код, – заорал я, пытаясь контролировать своего пленника.

– 43-3-06 кричал мне Джемерек изнутри.

8 секунд

Я набрал пять цифр на клавиатуре. Все мое тело дрожало.

Когда двери открылись, я втолкнул Абраама внутрь и подвел его к идентификатору зрачка. 0 мин 02 сек отображалось на экране. Ровно столько оставалось у нас времени, чтобы открыть вторые двери.

– Итак, ассистент, вам потребовалось время, – сказал Магнус с облегчением.

– Давайте без фанфаронства, – попросил я, вытирая капли дождя с лица. Что мы теперь будем с ним делать?

– Привет, Фридрих, – подразнил его Магнус, потрепав за ухо. Что у вас в шприце, Тео?

– Смесь рогипнола и сильнодействующего анестетика, по крайней мере, так сказала Барбара, но я не знаю, если

– Рискованно, – сказал Магнус. Спокойной ночи, Фридрих.

Быстрым движением я впрыснул жидкость в вену Абраама, и он тут же рухнул мне на руки. Барбара не предупредила, что скорость всасывания вещества в организм будет молниеносной. Я просто надеялся, что у нее достаточно медицинских знаний, и растров не окажется токсичным. В ее аптечке было полно различный лекарств, покупаемых в интернете, но никто не гарантировал их качества.

Магнус открыл дверь черного входа, недалеко от входной двери и помог мне спрятать тело за мусорными баками.

– Вы знаете, вы определенно человек действия, Тео. До сих пор я немного сомневался, но вы меня убедили.

Тускло освещенный холл сменился большим ярким залом, выложенным плиткой из белого холодного мрамора, который мы быстро пересекли по направлению к лифту. Стеклянная кабина с шумом, разносившимся по всему зданию, доставила нас на четвертый этаж, и я, вдруг, почувствовал себя словно посреди стеклянного океана.

Дверь открылась, и мы оказались в широком коридоре, который вел к стальной хромированной двери с табличкой «Лаборатория Крик и Уотсон. Вход ограничен».

Перед входом был охранник, но Магнус поздоровался с ним без видимого волнения и рассказал какую-то остроумную шутку собственного сочинения, пока вводил код. К счастью, код не меняли, и дверь открылась без труда. Сразу же внутри зажегся яркий свет. Комната состояла из ряда больших кабинетов, которые Магнус назвал секциями. Тишину нарушал только звук работающих компьютеров и капель дождя, падающих на крышу.

– Вы в самом центре лаборатории, – сказал Магнус, устраиваясь перед компьютером.

– Почему они не запирают эту комнату? – спросил я с удивлением.

Магнус достал небольшое портативное устройство и подключил его к компьютеру.

– Они запаролили компьютер, – объяснил он. Кроме Стейнера и ряда особо приближенных к нему людей, практически ни у кого нет доступа к операционной системе.

– И на что вы рассчитываете?

– На это случай я записал на устройство все данные зрачка Стейнера. Думал, что настанет тот день, когда я буду уже не в почете в MicroGlobal.

Я не был уверен, что понимаю, что он имеет в виду.

– Как вы это сделали?

– В прошлом месяце я установил у себя на компьютере мощную цифровую камеру, которая фотографировала всех, кто находился в радиусе двух метров от него, а Стейнер делал это несколько раз в ту самую ночь, когда я брал образцы клеток Моми.

– Очень находчиво, но вы уверены, что это работает?

– Кто в этом мире хоть в чем-то уверен, Тео?

– В любом случае, вы знаете, как прикрыть свой тыл.

– Sic transit gloria mundi, – сказал Магнус, подражая Витторио.

Он быстро выполнил ряд операций, и система выдала сообщение, что зрачок Стейнера распознан.

– Сработало, – Магнус удовлетворенно улыбнулся.

– Бесподобно, но почему было не использовать эту систему для входа в здание?

– Потому что там используется другая система.

– Хорошо, хорошо избавьте меня от технических подробностей. Так что же на этом компьютере?

– Здесь содержатся все данные по проекту ВС.

– Проект ВС?

– ВС значит воссоздание. Грандиозная экспериментальная программа, целью которой является создание генетически улучшенных детей.

– Дети на заказ? эту фразу я несколько раз встречал научных статьях.

– Все верно, – подтвердил он, рассматривая в мониторе ряд графиков и измерений, которые мне ни о чем не говорили.

– Что вы ищите в этих базах данных?

– Сводные данные всех генетических модификаций эмбрионов перед их имплантацией в матку подождите пяти разных женщин.

– Пяти женщин? А кто они?

Он постучал по клавиатуре и начал перечислять:

– Давайте посмотрим: Нэнси Стейнер, жена Стейнера, Шерри Бойл

– Бойл?

– Эд Бойл является государственным секретарем по вопросам внешней торговли. Дальше Синди Донован либо жена, либо дочь президента федеральной резервной системы, Уата Фаяд

– Родственница саудовского нефтяного магната?

– Ага.. и, наконец, Джеки Макгилис, жена голливудского продюсера. В общей сложности пять женщин, чьи эмбрионы подвергались модификации.

– Что вы подразумеваете под модификацией? спросил я растеряно.

– Добавление, удаление или трансформация генов, отвечающих за физическое или умственное развитие будущего человека. А вы знаете МакКоул, что 99% человеческих генов схожи с генами шимпанзе, а 30% с генами салата-латука? Вы понимаете, что производить манипуляции можно с очень небольшим количеством генов, но они имеют стратегическое значение!

Магнус прокручивал информацию на экране. По мере этого, он держал меня в курсе того, что считал нужным объяснить.

– Первыми изменялись гены, отвечающие за внешний вид за цвет кожи, глаз и волос.

– Что выбрали ниши пять пар?

– Светлые волосы и светлая кожа для американцев. Для саудовцев ничего не указано.

Я подошел ближе к экрану, не забывая поглядывать на дверь. Я переживал, что охранник может ворваться в кабинет. Вдруг Магнус вскрикнул.

– Вы еще что-то нашли?

– Эмбрионы были обработаны таким образом, что у них никогда не будет сахарного диабета, миопии, дальтонизма, дислексии, ожирения, алкоголизма, сердечно-сосудистых заболеваний и болезни Альцгеймера. Некоторые даже попросили, чтобы их ребенок был правшой.

– Неужели на самом деле возможно все это сделать? спросил я недоверчиво.

– Без особых сложностей. Мы знаем, как это делать уже несколько лет. Но вот следующий этап трансформаций сопряжен с проблемами.

– Тот, который связан с эмоциональными и интеллектуальными характеристиками?

– Да, это то, что мы называем «гены интеллекта», но на самом деле они отвечают за память, скорость мышления, способность адаптироваться к изменениям.