Сергей Есенин

Метель

Прядите, дни, свою былую пряжу,

Живой души не перестроить ввек.

Нет!

Никогда с собой я не полажу,

Себе, любимому,

Чужой я человек.

Хочу читать, а книга выпадает,

Долит зевота,

Так и клонит в сон...

А за окном

Протяжный ветр рыдает,

Как будто чуя

Близость похорон.

Облезлый клен

Своей верхушкой черной

Гнусавит хрипло

В небо о былом.

Какой он клен?

Он просто столб позорный

На нем бы вешать

Иль отдать на слом.

И первого

Меня повесить нужно,

Скрестив мне руки за спиной:

За то, что песней

Хриплой и недужной

Мешал я спать

Стране родной.

Я не люблю

Распевы петуха

И говорю,

Что если был бы в силе,

То всем бы петухам

Я выдрал потроха,

Чтобы они

Ночьми не голосили.

Но я забыл,

Что сам я петухом

Орал вовсю

Перед рассветом края,

Отцовские заветы попирая,

Волнуясь сердцем

И стихом.

Визжит метель,

Как будто бы кабан,

Которого зарезать собрались.

Холодный,

Ледяной туман,

Не разберешь,

Где даль,

Где близь...

Луну, наверное,

Собаки съели

Ее давно

На небе не видать.

Выдергивая нитку из кудели,

С веретеном

Ведет беседу мать.

Оглохший кот

Внимает той беседе,

С лежанки свесив

Важную главу.

Недаром говорят

Пугливые соседи,

Что он похож

На черную сову.

Глаза смежаются.

И как я их прищурю,

То вижу въявь

Из сказочной поры:

Кот лапой мне

Показывает дулю,

А мать - как ведьма

С киевской горы.

Не знаю, болен я

Или не болен,

Но только мысли

Бродят невпопад.

В ушах могильный

Стук лопат

С рыданьем дальних

Колоколен.

Себя усопшего

В гробу я вижу

Под аллилуйные

Стенания дьячка.

Я веки мертвому себе

Спускаю ниже,

Кладя на них

Два медных пятачка.

На эти деньги,

С мертвых глаз,

Могильщику теплее станет,

Меня зарыв,

Он тот же час

Себя сивухой остаканит.

И скажет громко:

"Вот чудак!

Он в жизни

Буйствовал немало...

Но одолеть не мог никак

Пяти страниц

Из "Капитала".

Примечания

Газета "Заря Востока", Тифлис, 1925, N770, 4 января.

В автографе (ГБЛ) "Метель" и "Весна" объединены под общим названием "Над"Капиталом".

Сергей Есенин

Весна

Припадок кончен.

Грусть в опале.

Приемлю жизнь, как первый сон.

Вчера прочел я в "Капитале",

Что для поэтов

Свой закон.

Метель теперь

Хоть чертом вой,

Стучись утопленником голым,

Я с отрезвевшей головой

Товарищ бодрым и веселым.

Гнилых нам нечего жалеть,

Да и меня жалеть не нужно,

Коль мог покорно умереть

Я в этой завирухе вьюжной.

Тинь-тинь, синица!

Добрый день!

Не бойся!

Я тебя не трону.

И коль угодно,

На плетень

Садись по птичьему закону.

Закон вращенья в мире есть,

Он - отношенье

Средь живущих.

Коль ты с людьми единой кущи,

Имеешь право

Лечь и сесть.

Привет тебе,

Мой бедный клен!

Прости, что я тебя обидел.

Твоя одежда в рваном виде,

Но будешь

Новой наделен.

Без ордера тебе апрель

Зеленую отпустит шапку,

И тихо

В нежную охапку

Тебя обнимет повитель.

И выйдет девушка к тебе,

Водой окатит из колодца,

Чтобы в суровом октябре

Ты мог с метелями бороться.

А ночью

Выплывет луна.

Ее не слопали собаки:

Она была лишь не видна

Из-за людской

Кровавой драки.

Но драка кончилась...

И вот

Она своим лимонным светом

Деревьям, в зелень разодетым,

Сиянье звучное

Польет.

Так пей же, грудь моя,

Весну!

Волнуйся новыми

Стихами!

Я нынче, отходя ко сну,

Не поругаюсь

С петухами.

Земля, земля!

Ты не металл,

Металл ведь

Не пускает почку.

Достаточно попасть

На строчку,

И вдруг

Понятен "Капитал".

Примечания

Газета "Заря Востока", Тифлис, 1925, N770, 4 января.

Сергей Есенин

Письмо к сестре

О Дельвиге писал наш Александр,

О черепе выласкивал он

Строки.

Такой прекрасный и такой далекий,

Но все же близкий,

Как цветущий сад!

Привет, сестра!

Привет, привет!

Крестьянин я иль не крестьянин?!

Ну как теперь ухаживает дед

За вишнями у нас, в Рязани?

Ах, эти вишни!

Ты их не забыла?

И сколько было у отца хлопот,

Чтоб наша тощая

И рыжая кобыла

Выдергивала плугом корнеплод.

Отцу картофель нужен.

Нам был нужен сад.

И сад губили,

Да, губили, душка!

Об этом знает мокрая подушка

Немножко... Семь...

Иль восемь лет назад.

Я помню праздник,

Звонкий праздник мая.

Цвела черемуха,

Цвела сирень.

И, каждую березку обнимая,

Я был пьяней,

Чем синий день.

Березки!

Девушки-березки!

Их не любить лишь может тот,

Кто даже в ласковом подростке

Предугадать не может плод.

Сестра! Сестра!

Друзей так в жизни мало!

Как и на всех,

На мне лежит печать...

Коль сердце нежное твое

Устало,

Заставь его забыть и замолчать.

Ты Сашу знаешь.

Саша был хороший.

И Лермонтов

Был Саше по плечу.

Но болен я...

Сиреневой порошей

Теперь лишь только

Душу излечу.

Мне жаль тебя.

Останешься одна,

А я готов дойти

Хоть до дуэли.

"Блажен, кто не допил до дна"1

И не дослушал глас свирели.

Но сад наш!..

Сад...

Ведь и по нем весной

Пройдут твои

Заласканные дети.

О!

Пусть они

Помянут невпопад,

Что жили...

Чудаки на свете.

1 - Слова Пушкина (Прим. С.Есенина) (вернуться к месту сноски)

Примечания

Газета "Бакинский рабочий", Москва, 1925, N102, 2 мая.

Стихотворение обращено к Екатерине Александровне Есениной.

О Дельвиге писал наш Александр,/О черепе выласкивал он/Cтроки. Стихотворение Пушкина "Послание Дельвигу" ("Прими сей череп, Дельвиг"). (вернуться к месту сноски)

Сергей Есенин

МОЙ ПУТЬ

Жизнь входит в берега.

Села давнишний житель,

Я вспоминаю то,

Что видел я в краю.

Стихи мои,

Спокойно расскажите