И, ласково приемля Речей невинных звук, Сошел Исус на землю С неколебимых рук. Идут ручка с рукою, А ночь черна, черна!.. И пыжится бедою Седая тишина. Мечты цветут надеждой Про вечный, вольный рок. Обоим нежит вежды Февральский ветерок. Но вдруг огни сверкнули... Залаял медный груз. И пал, сраженный пулей, Младенец Иисус. Слушайте:
Больше нет воскресенья! Тело его предали погребенью Он лежит На Марсовом Поле. А там, где осталась мать, Где ему не бывать Боле, Сидит у окошка Старая кошка, Ловит лапой луну... Ползает Мартин по полу: "Соколы вы мои, соколы, В плену вы, В плену!" Голос его все глуше, глуше, Кто-то давит его, кто-то душит, Палит огнем. Но спокойно звенит За окном, То погаснув, то вспыхнув Снова, Железное Слово: "Рре-эс-пуу-ублика!" Примечания Газета "Дело народа", Петроград, 1917, N58, 26 мая. Он лежит на Марсовом поле - 23 марта 1917 года на Марсовом поле в Петрограде состоялись похороны борцов, погибших в дни февральской революции. (вернуться к месту сноски) Сергей Есенин ОТЧАРЬ 1 Тучи - как озера, Месяц - рыжий гусь. Пляшет перед взором Буйственная Русь. Дрогнул лес зеленый, Закипел родник. Здравствуй, обновленный Отчарь мой, мужик! Голубые воды Твой покой и свет, Гибельной свободы В этом мире нет. Пой, зови и требуй Скрытые брега; Не сорвется с неба Звездная дуга! Не обронит вечер Красного ведра; Могутные плечи Что гранит-гора. 2 Под облачным древом Верхом на луне Февральской метелью Ревешь ты во мне. Небесные дщери Куделят кремник; Учил тебя вере Седой огневик. Он дал тебе пику, Грозовый ятаг И силой Аники Отметил твой шаг. Заря - как волчиха С осклабленным ртом; Но гонишь ты лихо Двуперстным крестом. Протянешь ли руку Иль склонишь ты лик, Кладешь ей краюху На желтый язык. И чуется зверю Под радугой слов: Алмазные двери И звездный покров. 3 О чудотворец! Широкоскулый и красноротый, Приявший в корузлые руки Младенца нежного, Укачай мою душу На пальцах ног своих! Я сын твой, Выросший, как ветла При дороге, Научился смотреть в тебя, Как в озеро. Ты несказанен и мудр. По сединам твоим Узнаю, что был снег На полях И поемах. По глазам голубым Славлю Красное Лето. 4 Ах, сегодня весна, Ты взыграл, как поток! Гладит волны челнок, И поет тишина. Слышен волховский звон И Буслаев разгул, Задружились под гул Волга, Каспий и Дон. Синегубый Урал Выставляет клыки, Но кадят Соловки В его синий оскал. Всех зовешь ты на пир, Тепля клич, как свечу, Прижимаешь к плечу Нецелованный мир. Свят и мирен твой дар, Синь и песня в речах, И горит на плечах Необъемлемый шар!.. 5 Закинь его в небо, Поставь на столпы! Там лунного хлеба Златятся снопы. Там голод и жажда В корнях не поют, Но зреет однаждный Свет ангельских юрт. Там с вызвоном блюда Прохлада куста, И рыжий Иуда Целует Христа. Но звон поцелуя Деньгой не гремит, И цепь Акатуя Тропа перед скит. Там дряхлое время, Бродя по лугам, Все русское племя Сзывает к столам. И, славя отвагу И гордый твой дух, Сыченою брагой Обносит их круг. Примечания Газета "Дело народа", Петербург, 1917, N151, 10 сентября. Сергей Есенин Октоих Гласом моим Пожру тя, господи. Ц.О. 1 О родина, счастливый И неисходный час! Нет лучше, нет красивей Твоих коровьих глаз. Тебе, твоим туманам И овцам на полях, Несу, как сноп овсяный, Я солнце на руках. Святись преполовеньем И рождеством святись, Чтоб жаждущие бдения Извечьем напились. Плечьми трясем мы небо, Руками зыбим мрак И в тощий колос хлеба Вдыхаем звездный злак. О Русь, о степь и ветры, И ты, мой отчий дом! На золотой повети Гнездится вешний гром. Овсом мы кормим бурю, Молитвой поим дол, И пашню голубую Нам пашет разум-вол. И не единый камень, Через пращу и лук, Не подобьет над нами Подъятье божьих рук. 2 "О дево Мария! Поют небеса. На нивы златые Пролей волоса. Омой наши лица Рукою земли. С за-гор вереницей Плывут корабли. В них души усопших И память веков. О, горе, кто ропщет, Не снявши оков! Кричащему в мраке И бьющему лбом Под тайные знаки Мы врат не сомкнем. Но сгибни, кто вышел И узрел лишь миг! Мы облачной крышей Придавим слепых". 3 О боже, боже, Ты ль Качаешь землю в снах? Созвездий светит пыль На наших волосах. Шумит небесный кедр Через туман и ров, И на долину бед Спадают шишки слов. Поют они о днях Иных земель и вод, Где на тугих ветвях Кусал их лунный рот. И шепчут про кусты Непроходимых рощ, Где пляшет, сняв порты, Златоколенный дождь. 4 Осанна в вышних! Холмы поют про рай. И в том раю я вижу Тебя, мой отчий край. Под Маврикийским дубом Сидит мой рыжий дед, И светит его шуба Горохом частых звезд. И та кошачья шапка, Что в праздник он носил, Глядит, как месяц, зябко На снег родных могил. С холмов кричу я деду: "О отче, отзовись..." Но тихо дремлют кедры, Обвесив сучья вниз. Не долетает голос В его далекий брег... Но чу! Звенит, как колос, С земли растущий снег: "Восстань, прозри и вижди! Неосказуем рок. Кто все живит и зиждет Тот знает час и срок. Вострубят божьи клики Огнем и бурей труб, И облак желтоклыкий Прокусит млечный пуп. И вывалится чрево Испепелить бразды... Но тот, кто мыслил девой, Взойдет в корабль звезды". Примечания Газета "Знамя труда", Москва, 1918, N174, 7 апреля. октоих(лат.) - книга церковного пения на восемь голосов. (вернуться к месту сноски) |
