В 20.37 Каннингхэм передал исполнительный:

«СРОЧНО. 14-й и 2-й флотилиям эсминцев от главнокомандующего. Флотилиям эсминцев атаковать вражеские линкоры торпедами. Ориентировочный пеленг и расстояние центра вражеского строя от флагмана 286°, 33 мили на 20.30. Вражеский курс и скорость 295°, 13 узлов».

8 эсминцев под командой капитана 1 ранга Мака бросились вперед, увеличив скорость до 28 узлов и двигаясь двумя колоннами на расстоянии 6 кабельтов. Старший помощник «Хотспура» Хью Ходжкинсон позднее писал:

«Исполнительный сигнал был получен, и огромная дуга завесы эсминцев рассеялась и смялась, так как каждый эсминец дал 30 узлов и начал вертеться и крутиться, как уж, чтобы пристроиться к кильватерной колонне за кормой флагмана своей флотилии. Затем мы бросились в темноту на запад, в нервном ожидании».

Каннингхэм в своих мемуарах писал:

«Когда я вернулся на мостик, мой дух был достаточно высоким, и я приказал ударному соединению эсминцев найти и атаковать неприятеля. Мы двинулись следом, слегка сомневаясь, как оставшиеся с линкорами 4 эсминца сумеют отразить атаку вражеских эсминцев, если итальянцы рискнут ее предпринять. В этот момент вражеский флот находился в 33 милях от нас, делая по-прежнему 15 узлов».

Эта цифра — 33 мили была получена, исходя из предполагаемой скорости противника в 13 узлов. Обе цифры были переданы в исполнительном сигнале эсминцам. Первоначально Болт предположил, что скорость итальянцев равна 13 узлам. Однако позднее он увеличил ее до 15 узлов. Мы знаем, что действительная скорость Иакино была гораздо выше 13 узлов, а с 19.45 он уже имел 19 узлов. К 20.30 расстояние до британских кораблей, о присутствии которых он по-прежнему не подозревал, было 57 миль. Поэтому, хотя сигнал главнокомандующего и давал достаточно точный пеленг, он занизил дистанцию на 24 мили и скорость неприятеля на 6 узлов. Это расхождение имело роковые последствия.

Более того, как мы увидим, в 20.48 Иакино, отделив 1-ю дивизия крейсеров, изменил курс на 23° и направился к мысу Колонне.

В 21.15 Мак сообщил по радио 2-й флотилии и Придхэм-Уиппелу, что намерен пройти по правому борту поврежденного линкора и потом атаковать с носа. Он собирался в 22.00 изменить курс с 300° на 285°. Мак основывал свои расчеты на данных, полученных от главнокомандующего, и ничего не знал о повороте, который совершил Иакино. Из последующего анализа видно, что Мак прошел очень близко от Придхэм-Уиппела, как раз в то время, когда было сделано сообщение о 3 неизвестных кораблях. Эти 3 корабля, несомненно, были крейсерами Каттанео, двигавшимися на помощь «Поле». Поэтому ясно, что в прокладках Придхэм-Уиппела и Мака имеется серьезное расхождение. В 21.55 соединение Каттанео находилось не в 4 милях впереди 14-й флотилии, а в 10 милях на левом крамболе. Итальянцы оказались юго-западнее и шли на юго-восток к потерявшему ход крейсеру.

Мак следовал курсом 285° до 11.20, все еще полагая, что он проходит справа и впереди от итальянского линкора, который двигается курсом 295° со скоростью 13 узлов, как сообщил главнокомандующий в 20.37. На самом деле Иакино прошел далеко впереди от 14-й флотилии и находился почти в 30 милях к северу от ней.

Незадолго до этого Мак получил радиограмму от главнокомандующего, приказывающую всем кораблям, не ведущим бой с противником, отходить на северо-восток. Мы еще вернемся к ней в следующей главе. Мак повернул на северо-восток и запросил, относится ли приказ и к нему. В 23.37 он получил ответ: «После вашей атаки». В 23.40 14-я флотилия снова повернула на запад. 20 минут она шла курсом 270°, потом Мак решил, что он уже вышел в голову итальянскому соединению и пора начинать перехват. Он повернул на курс 200° и снизил скорость до 20 узлов, ожидая вскоре встречи с поврежденным «Витторио Венето». Однако в этот момент линкор все еще был в 30 милях к северу от него, благополучно следуя домой, в то время, как Мак направлялся на юг. Если «Витторио Венето» сумеет ускользнуть от крейсеров Придхэм-Уиппела, которые, как полагал Иакино, возвращаются в базу, то он выскользнет из переделки сухим. У эсминцев почти не оставалось шансов настигнуть его, так как они не имели радара, а днем линкор окажется под прикрытием береговой авиации.

В этих условиях Мак был почти бессилен, но Каннингхэм считал его решение обойти итальянский линкор с севера «наиболее неудачным» не только потому, что «он предоставлял неприятелю возможность ускользнуть на юг», но и потому, что это «помешало крейсерам».

Интересно почитать отчет капитана 2 ранга Уолтера Скотта, который в это время был старшим помощником на «Джервисе» и знал больше других о намерениях Мака. Мак всегда подчеркивал своим подчиненным, что главной задачей эсминцев является уничтожение вражеских кораблей. Поскольку такая возможность предоставляется достаточно редко, требуется высокая тренированность и взаимопонимание.

«Перед наступлением сумерек главнокомандующий приказал командиру 14-й флотилии с «Джервисом» и 7 остальными эсминцами следовать на запад и потопить итальянский линкор, который ранее повредили авианосные торпедоносцы. «Валрос» «Уорспайта» был ранее поднят в воздух и поддерживал контакт с неприятелем, постоянно сообщая о нем. I Эсминцы отделились, увеличили скорость до 28 узлов и легли на курс перехвата. На карте «Джервиса» линкор был указан далеко впереди. Он двигался на северо-запад со скоростью 12 узлов. Его прикрывали 2 крейсера, находившиеся в 5 кабельтовых по бортам, и 2 эсминца, которые шли в 5 кабельтовых на траверзе крейсеров. Намерением капитана 1 ранга Мака было выйти вперед и разделить флотилии. После этого намечалась атака па контркурсах, причем каждая флотилия должна была пройти между линкором и крейсерами в 500 ярдах от линкора с каждого борта. Поэтому мы надеялись, что неприятель придет в замешательство и начнет обстреливать собственные корабли. Это был смелый план. Он согласовался с мнением главнокомандующего, что лучше всего находиться как можно ближе к противнику. Что получилось бы, если бы контакт был установлен, говорить трудно. Однако наверняка завязался бы жаркий бой на короткой дистанции».

Крейсера Придхэм-Уиппела весь вечер мчались на запад со скоростью 30 узлов и надеялись восстановить визуальный контакт с итальянским флотом. В 18.32 они видели торпедоносцы «Формидебла», готовящиеся к вечерней атаке. В 19.07, вскоре после захода солнца, Придхэм-Уиппел приказал своим кораблям выстроиться в линию по пеленгу 20°, держа дистанцию 7 миль, чтобы постараться не разминуться с неприятелем в темноте. Они еще разворачивались, когда в 19.15 «Орион» сообщил о 2 неизвестных кораблях по пеленгу 295° на расстоянии 10 миль. Придхэм-Уиппел сразу решил сосредоточить свои силы, чтобы иметь возможность немедленно вступить в бой, если его атакуют. Он приказал крейсерам снова построиться в кильватерную колонну.

В 19.30 самолеты «Формидебла» начали атаку. Крейсера видели этот спектакль на расстоянии 15 миль. Вспышки выстрелов, сияние прожекторов, разноцветные трассы заполнили темное небо.

«В сумерках мы видели множество силуэтов кораблей далеко впереди. Самолеты «Формидебла» пролетели над нами и атаковали их. Мы увидели нечто вроде брокенского шабаша», — вспоминает Фишер.

Придхэм-Уиппел в своем рапорте говорит:

«Те, кто пролетел над нами, были отважными людьми».

В 19.32 крейсера легли на курс 320°, но в 19.50 Придхэм-Уиппел повернул на курс 290°, когда увидел свет прожекторов и вспышки выстрелов на западе от себя. Видимость сократилась до 4 миль, и итальянские корабли не были видны. В 19.45 Придхэм-Уиппел снизил скорость до 20 узлов, чтобы «уменьшить носовые буруны». По странному совпадению, именно в этот момент Иакино увеличил скорость до 19 узлов, хотя Придхэм-Уиппел об этом не знал и продолжал думать, что скорость итальянцев всего 13 узлов.