Вот и получалось, что в основном продукция шла на склад. И если бы Рогозин ставил перед собой цель получать прибыль, то он явно выбрал не то направление. Но все дело в том, что ему это нужно для души, а не для заработка. Его помощники помимо удовольствия имели еще и солидную заработную плату. А стоило задумке выйти на самоокупаемость, пусть и впритирку, как тут же успокоилась и жена. Словом, все были довольны…

Рогозин остановился в дверях и окинул взглядом мастерскую. Или скорее цех, все же шесть метров в ширину и два десятка в длину. Не хухры-мухры. Впрочем, внутреннее помещение покороче, чем по наружным стенам. Справа от входа имеется еще одна дверь. За ней склад готовой продукции.

Напротив входа небольшая конторка, на стене которой устроен стенд их трудовой славы. На нем закреплен тот самый минимум современных инструментов, с которыми они начинали свою работу. В домашней-то мастерской у Ивана весь инструмент современный, причем отличного качества. А вот здесь все только собственного производства, от кувалды и до самого мелкого сверла.

Влево пошел собственно цех с различными станками. В самом дальнем конце расположилась кузница. Вот уж где не случается простоев. Редко какой день обойдется без разведенного в горне огня да без звонкого перестука молотков с гулким уханьем механического молота. Жидковато пошло племя людское, где теперь сыскать настоящего молотобойца?

Прошел в конторку. Вновь извлек ноутбук. Включил и начал заливку ролика на видеохостинг. Процесс небыстрый, поэтому ожидать окончания не стал. Подвязал фартук из толстого брезента. Надел нарукавники, перчатки – и на выход. Работы на сегодня с избытком.

Проходя мимо второго помощника, Ильи, посмотрел, чем тот занят. Тот как раз сверлил затравочные отверстия на очередном барабане. Хитро так сверлил. Не насквозь, а примерно с миллиметр не досверливая.

Тут много ума не надо: вооружись обычной дрелью, тонким сверлом и закончи начатое. Вот и получишь стреляющий образец. А без завершенного затравочного отверстия это самый обычный макет. Они поменяли барабан даже на образце, который фигурировал в ролике. Захочет хозяин рисковать, пусть доводит оружие до нормального состояния самостоятельно. Нет – тогда может им любоваться.

С кремневыми ружьями все куда как проще. Те идут полноценно готовыми к использованию. А вот с пистолетами приходится мудрить, балансируя на грани дозволенного.

– Как дела, Илья?

– Нормально, Иван Степанович. Последний барабан досверливаю, – отрываясь от работы, сообщил парень.

– Как закончишь, берись за кресала.

– Помню. Иван Степанович, а когда мы за отливку пушки возьмемся? – спросил Илья.

– Хм. Заказов вроде бы нет, – задумчиво помяв подбородок, отозвался Рогозин. – А что, давай как закончим с карабинами, сразу возьмемся за пушку. Зря, что ли, я несколько дней обхаживал сталелитейщиков.

Оставив Илью, глянул в сторону Виктора. Тот сосредоточенно колдовал над станком, зарядив в него заготовку под ствол. Ну и пришлось же им помучиться с этим станком, пока наконец сумели довести до ума. С точностью, конечно, вышел полный швах. Ее на таких станках особо и не добьешься. Но хотя бы сам процесс глубокого сверления удалось наладить, уже хорошо.

Еще в самом начале несколько стволов отковали. Надо сказать, адова работенка, даже с учетом использования механического молота. Так что на нескольких образцах и остановились. Сам процесс попробовали, прочувствовали, и в сторону этот метод, потому как неэффективен. Сверлить куда сподручнее. Правда, хватило трудностей и с самим станком, и со сверлами, и с подачей масла самотеком. Но ничего, управились. Жаль только, калибр стволов меньше одиннадцати миллиметров никак не получался. Ну да они не в претензии.

Чуть дальше стоит махина – станок для проделывания нарезов. Нет, они закон не нарушают. Ну почти. То есть несколько стволов с нарезами конечно же изготовили. И даже отстреляли их. В том числе и на револьвере Коллиера. Но после удовлетворения собственного эго поспешили их демонтировать, почистить и определить на склад. Изготовление самого по себе нарезного ствола – вовсе даже не преступление. Зато и сами сделали, отработав технологию, и показали народу, как оно может быть.

Иван прошел еще дальше. Ему предстоит отковать десяток верхних пластин, с помощью которых ствол будет крепиться к казенной части и прикладу. У этого образца, что револьвера, что карабина, рамка как таковая отсутствует. Вообще-то серьезный такой недостаток, сказывающийся на прочности всей конструкции. Но они ведь делают точную копию существовавшего образца. Вот и приходится компенсировать это сталью такого качества, о котором в те времена не могли и мечтать…

Когда они начинают что-то новое, то могут засидеться в мастерской и за полночь. Новое оно всегда притягательно и увлекательно. Когда же головоломка разгадана, инструмент приготовлен, процесс отлажен и приходит черед простой механической работы, азарт пропадает. Поэтому и задерживаться особого желания нет. Опять же помощники – молодые и неженатые ребята. Найдут где провести время с куда большей пользой.

Что же до самого Ивана, так ведь нельзя все время предаваться удовольствиям. Нужно еще помнить и об обязанностях. Например, перед семьей. Ждут его дома. Всегда ждут. Да и не сказать, что ему самому не нравится посидеть с близкими и посмотреть какой-нибудь семейный фильм. Только без пальбы и не бесконечное мыло.

Вот и сегодня они закончили в семь. Нормально поработали, чего уж там. Все указывает на то, что через пару дней партию карабинов они победят. А там, если не найдется какой особый заказчик, можно будет браться и за отливку пушки. Они уже имели подобный опыт, но отливали тогда все же чугунную пушку. А еще отлили целую кучу разных сковород, чугунков, утятниц, скороварок. Раздали потом родным и знакомым. Те до сих пор нарадоваться не могут.

Хм. Вообще-то Рогозин и сам весьма даже жалует, когда жена готовит на чугуне. Что ни говори, а вкус у давно известных блюд получается весьма своеобразный. К примеру, он не любитель плова. А вот стоит приготовить его на чугуне, как за уши не оттянешь.

Выехал с тихой улочки. Глянул по сторонам. Никого. Вывернул руль вправо и вдавил педаль акселератора. Коробка-автомат сработала именно так, как и должна была. То есть проигнорировала педаль, вдавленную в пол, и «кореец» плавно тронулся с места, входя в поворот. Н-да. Мощности двигателя явно маловато для особой резвости.

Впрочем, Иван об этом даже и не подумал жалеть. Еще чего не хватало. Если бы он хотел чего иного, то купил бы другое авто или хотя бы механику. Нет, его все вполне устраивает. Просто отчего-то вдруг вспомнилась дочь, которая сегодня не без лихости сорвалась с места. Накатывает порой детство, хочется полихачить.

Скорость пятьдесят. Поворот с густой растительностью на обочине. Привычно сбросил до сорока. Видимость на этом участке так себе. Никакая, одним словом. Поэтому из-за поворота появляешься, как чертик из табакерки. Зимой еще ничего, листвы на кустах нет. А вот с весны начинается. И ведь никто не озаботится тем, чтобы убрать это безобразие. Впрочем, и пешеходы тут не ходят…

Иван резко крутнул руль влево и, не трогая педаль тормоза, въехал в высокий бордюр на противоположной стороне дороги. Тормозить не стал, боясь, что машину в повороте может занести даже на такой скорости. А тогда уж она приложится задним крылом. Ребенку ведь много не надо. Вон он в зеркале заднего вида. Стоит мальчуган лет четырех, выпучив от страха глазки, замер на месте, словно истукан. И как таких оставляют без присмотра?! Ну где эта чокнутая мамаша?!

Мысли текли как-то сами собой. Плавно. Рогозин даже особо не нервничал по поводу произошедшего. Подумаешь, отдаст машину в ремонт. Похоже, передней подвеске кирдык. Ничего страшного. Дочка повозит в мастерскую и обратно. А то и вовсе на велосипеде педали покрутит. Пожалуй, так и поступит. Оно и для здоровья полезно. Хотя с его увлечением он и думать забыл об избыточном весе.