А вот мне быть одной - нормально, и мои встречи - это посиделки в светёлке.

Алекс уловил задиристое недовольство в моём голосе и поостерёгся сразу говорить "нет".

- Постараюсь.

На следующий день после работы я прошлась по магазинам и купила Соне подарок - комплект дорогой бижутерии: колье, серьги и браслет. А потом, не желая делать приятное Усольцеву, потому что он мне за целый день ни разу не позвонил, поехала к подружке домой. Поболтать.

Пётр, Сонин парень, встретил меня в прихожей, помог снять пальто и провёл в гостиную. Он был высок, плечист, полон энергии и просто заражал своим оптимизмом и весельем. Пётр работал в сфере информационных технологий и обожал альпинизм. Его частые отлучки: то в командировки , то в горы, были постоянной причиной размолвок между ними, одновременно поддерживая в них "огонь любви".

Сонька появилась в домашнем платьице, поцеловала меня в щёку и отправила Петра на кухню:

- Организуй нам чаёк, Петь, пожалуйста.

И парень с радостью направился туда, куда его послали.

- Опять поссорились?- обеспокоенно спросила Соня.

- Не-а. Просто решила, что ему пора отдохнуть от меня.

- Лара, ты опять в занозу лезешь?

Я вздохнула и с виноватой улыбкой глянула в сторону всё понимающей подружки.

- Ну, если только чуть-чуть. Мне порой кажется, что наши отношения какие-то неправильные. После очередной ссоры я даю себе обещание любить его не больше, чем себя, а через некоторое время всё идёт по- накатанному. Сначала он, потом я. Это неправильно.

- Ты преувеличиваешь. Любому, видевшему вас вместе, ясно, что он без ума от тебя. Ты просто не замечаешь или по инерции мышления обвиняешь Алекса во всех грехах. Лар, это что-то сродни комплексам.

- Да ну тебя. Я просто ... предусмотрительно подстилаю под себя соломку, на всякий случай.

Ровно в девять часов вечера Усольцев не выдержал и позвонил.

- Нравится, когда я психую?- голос тих, но недовольство выдали интонации.- Ты где?

- У Сони,- ответила я как можно спокойнее, и сделала страшное лицо в сторону подружки.

- Сиди и жди, сейчас подъеду,- сердито прозвучало в ответ.

- Не надо, я вызову такси. Скоро приеду.

- Ты специально меня провоцируешь или как?- сердитый голос в трубке не оставлял выбора.

По моему лицу всё можно было прочитать - и Соня ехидно рассмеялась.

Петя принёс нам чаёк, чем заслужил лежный поцелуй, а я ,вздохнув, глупо захихикала, потому что представила на месте Петра -Алекса. Вам тоже стало смешно? Вот-вот. А Софа говорит о каких-то комплексах.

Получив короткое СМС:

- Спускайся,- я расцеловалась с подружкой и Петей и, спустившись на лифте, вышла в зиму, свет фонарей отражался от снега и микроскопические радуги от ледяных крупинок, делали двор чуть волшебным. Вдали несколько раз мигнули фары, и я отправилась в ту сторону.

- Мог бы встретить,- буркнула себе под нос, но в машину забралась молча и даже улыбнулась. На моё сердечное приветствие:

- Привет,- ответили возмущённым взглядом и молчанием.

4.

- Фёдорова к начальству,- голос секретаря был глухим и нейтральным.

- Что ещё?- подумала я и сунула правую ногу в туфельку, которую сняла, потому что она мне откровенно была тесна. Новые туфли - это новые туфли. И об этом надо было думать дома, а не совать их впопыхах поутру в пакет. Утром Усольцев, нетерпеливо притопывая в холле, не давал мне собраться в нормальном темпе и при этом ещё мог и слегка прикрикнуть:

- Лара, поторопись, я опаздываю.

Это становилось правилом, а я никак не могла снова привыкнуть к его спешке. Пока ещё я терпела, потому что слишком мало времени прошло со дня нашего примирения, но чувствовала, что моё терпение кончается. Вот завтра он может запросто получить ответку.

Моё настроение с самого утра не заладилось, а теперь меня пригласила Алла Васильевна Сивушкина. Высокая, жилистая, похожая на мужчину женщина, тем не менее, была ухожена, тёмные волосы модно и эффектно подстрижены, а лицо в нужных местах было подкачено ботоксом, умом её Бог тоже не обидел, так же как коварством и беспардонной напористостью. Я про себя звала её Кикоморой.

Марина Евгеньевна, секретарша директорши была ей под стать. Ну, ещё бы, красавица рядом с чудовищем бывает только в сказках. Я поздоровалась, а Марина показала мне глазами на деревянную дверь и снова уставилась на монитор, порхая пальчиками по клавиатуре. Руки у неё были очень красивые и ухоженные, надо отметить.

Кикомора сидела за огромным офисным столом в своём обычном состоянии обдумывания чего-то важного и чрезвычайно интересного. При виде меня, она встрепенулась, окинула сверху вниз придирчивым взглядом и милостиво пригласила присесть.

- Лариса Вадимовна, тут набралась ещё одна французская группа, и мы поставили её Вам на восемь часов вечера среды,- сообщила мне она совершенно невозмутимым тоном, как будто забыла о своём обещании. Мне сверх обговорённых уже добавили 2 английских группы, а Сивушкина явно напрашивалась на неприятности, а они у неё будут, потому что я больше не возьму ни единого сверхурочного часа.

- Извините, Алла Васильевна, но мой вечер среды занят,- пора было начинать упираться и отстаивать собственные интересы. Будь её воля, так я бы работала на неё 24 часа в сутки и 7 дней в неделю.

- Ну что ж? Придётся Вам пересмотреть все свои планы, - тяжёлый взгляд, наполненный сарказмом, уставился на меня. Я ответила тем же, чем вызвала высокомерное удивление.

- Уважаемая Алла Васильевна, в начале учебного года я взяла 4 группы, Вы навязали мне почти силой ещё 2, обещая, что они последние. Так вот: я доведу их все до конца, а остальное я просто не вытяну. Вы должны это понимать. Слово за слово: она настаивала, я упиралась, и разговор закончился моим написанным от руки и положенным на её стол заявлением об уходе по собственному желанию. Мне надоели её пренебрежение к чьим либо интересам, кроме собственных. К тому же во втором центре, где я занималась с детьми, мне было комфортнее, в том числе с финансовой точки зрения. Богатые родители в основном милых чад, были готовы предложить мне что угодно, лишь бы я занималась с их детками по индивидуальным программам. Что я в последнее время и делала.

Пригрозив мне неприятностями, Кикимора сунула моё, уже зарегистрированное в отделе кадров, заявление в верхний выдвижной ящик стола, сквозь зубы заявив, что отработать две недели я обязана по закону, и просканировав меня напоследок своими злющими глазками сверху донизу, отвернулась к окну.

Вечером, устроившись с ногами на диване, я всё это уныло сообщила Усольцеву, который сидя рядом со мной, тем не менее, внешне никак не отреагировал на мой жалостливый тон (а должен был!) и не отвлёкся от экрана ноутбука, стоящего на журнальном столике.

- Алекс, ты меня слышишь? - мне было плохо, а этому хоть бы что. Я перетекла из своего уютного уголка к нему на колени и, привлекая внимание, указательным пальчиком за колючий подбородок развернула его улыбающееся лицо к себе.

- Нашла, о чём печалиться,- хохотнул Алекс,- ещё скажи, что ты расстроилась.

- Да, я расстроилась и не ехидничай. Ещё неизвестно, какие она напишет рекомендации,- объяснила я своё гадкое настроение. А ты, вместо того, чтобы поддержать свою девушку, уткнулся носом в ноут.

Он обнял меня и прижал к себе, тёплые губы коснулись моей шеи, прошлись по скуле и закончили свой путь на моих губах.

- Хорошие. Хорошие она напишет рекомендации, а если что, то я ей в этом помогу.

- Ты не знаешь эту Кикимору. Она вредней ста твоих Лидочек вместе взятых.

- Она не моя,- Усольцев с порочной улыбкой, расположил мои ступни по обе стороны своих бёдер, поглаживал мою кожу во всех доступных для него местах и не очень доступных тоже. Казалось, что у него не две руки, а четыре, по крайней мере, а про пальцы, я вообще молчу.

- Ну, тогда Риточек,- не унималась я, но ,тем не менее, начала отвечать на его поцелуи. Рядом с ним оставаться безразличной смогла бы только каменная статуя, а я такой не была - это уж точно.